Колхозное строительство 72 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Что же взорвал майор? Понятно, военный порт, плюс базу камикадзе – двести взрывающихся катеров Shinyo и сотню катеров Renraku-tai.

Даже изданная в СССР книга «Поражающее действие атомных бомб» (1954), где обличали «варварскую бомбардировку», упоминала «крупные промышленные предприятия (сталелитейные, судостроительные, машиностроительные и оружейные заводы)» Нагасаки.

«Толстяк» взорвался в 1300 метрах от двух заводов «Мицубиси» по выпуску авиаторпед «Тип 91» и торпед для подлодок. Рядом была верфь, на которой сделали огромный линкор «Мусаси», и другие заводы.

Сдалась бы Япония так быстро без бомбардировок? Точно нет. Нужно знать японцев! Императору Хирохито нужен был веский повод, чтобы выйти из войны, не потеряв лицо. Японские лидеры упорно отказывались признавать поражение, и уж тем более – сдаваться. К тому же в Японии была давняя традиция убивать тех политиков, кто мешал военным управлять страной.

Токио сожгли бомбардировкой напалмом ещё в марте 1945-го – «а японцы не сдаются». Кроме того, американцы сожгли почти все города крупнее сорока тысяч жителей – и опять-таки «не сдаются».

Все почти крупные японские корабли потопили или превратили в груды металлолома – «а они не сдаются». На Тихом океане американцы берут остров за островом – «не сдаются».

По оценкам США, летом 1945 года Япония имела порядка пяти миллионов солдат – то есть резерв для борьбы был ещё огромен. Потсдамская декларация США, Великобритании и Китая 26 июля 1945 года потребовала капитуляции, иначе произошло бы «неизбежное и окончательное уничтожение японских вооружённых сил, столь же неизбежное полное опустошение японской метрополии». А двадцать восьмого июля премьер Японии барон Судзуки объявил, что японцы декларацию игнорируют, и пропаганда страны Восходящего Солнца призвала все сто миллионов японцев умереть за императора.

На следующий день японская подлодка потопила американский тяжёлый крейсер «Индианаполис» – а это почти тысяча моряков. Большая часть погибла.

А ведь ещё оставались тысячи самолётов для камикадзе. И сотни катеров. И что делать США? Подождать русских? А если японцы и тогда не захотели бы сдаваться?

Самая реальная и страшная альтернатива одному В-29 с атомной бомбой – пара сотен обычных В-29 с напалмом. Летом 1945 года советник военного министра США и физик Уильям Шокли написал, что для победы над Японией придётся убить по меньшей мере пять-десять миллионов японцев – в обмен на 400–800 тысяч жизней американцев.

В 1945 году, чтобы прекратить войну и спасти миллионы жизней, руководство США решило сбросить две атомные бомбы. Погибло двести пятьдесят тысяч. И война прекратилась.

Сейчас, в 1969 году, ему, Су Жуншэню, нужно сбросить на американцев и японцев одну термоядерную бомбу, которая мощнее тех двух первых, вместе взятых, в триста раз. Погибнут тоже сотни тысяч человек – но война точно прекратится. И он спасёт миллионы жизней китайцев – ну и немного отомстит, и подравняет счёт.

– Товарищ подполковник, вы только посмотрите вниз! – пилот дёрнул Су за рукав.

Это стоило того. В бухте Сасебо и на внешнем рейде находилось не менее сотни кораблей, в том числе и несколько авианосцев.

– Сбрасывай, – устало улыбнулся командир трофейной «Суперкрепости», и успел подумать, что названия-то нет. Нужно придумать срочно. «Цветок лотоса». Точно, сейчас он расцветёт.

– Товарищ подполковник! Бомба застряла, таймер включился. У нас тридцать секунд.

– Пикируй на них.

– Есть.

Старший лейтенант Махамбет Нурпеисов… А, ну да – бывший старший лейтенант Махамбет Нурпеисов в Алма-Ату из городка Каскелен добрался на попутках. При этом дураком Махамбет не был – будучи в форме ещё, остановил «зилок» и напросился в сторону противоположную, до Узынагаша. Там зашёл в магазин и купил гражданскую одежду – денег с собой особо не было, так что не шиковал. Взял спортивки и рубаху с короткими рукавами. С обувью вообще плохо – только на кеды и хватило. Ещё пришлось туристскую лопатку купить. Всё думал, как от формы избавиться – решил закопать. Скрепя сердце отдал почти три рубля, и остался без единой копейки.

Отошёл подальше от городка в степь, переоделся, выкопал ямку поглубже и всё зарыл. Всё, кроме пистолета. Куда деть «макаров» без кобуры – не решил. Попристраивал под рубахой – видно, а тонкая резинка лёгких спортивных трико не держит почти кило веса. Додумался. Раскопал назад форму, с помощью лопатки и проклятий оторвал от штанов кусок. Завернул пистолет, постарался, чтобы пакетик этот форму оружия не принял. Бандеролька серая получилась. Только закончил и вернулся к дороге, как сразу и попутка нарисовалась. Ехал на УАЗике председатель колхоза, в Алма-Ату. Удачно.

Старший лейтенант, как уже говорилось, был не дурак, и отлично понимал, что его уже ищут как минимум вся милиция и КГБ Алма-Атинской области. С минуты на минуту поставят посты, и его фото развесят на стендах «Их разыскивает милиция». Потому, не доезжая пару-тройку километров до пригорода, попросил молчаливого, уткнувшегося в бумаги председателя высадить его. Тут мол, встреча назначена – вон у той остановки. Бетонная автобусная остановка, где нечасто останавливались пригородные ПАЗики, была пуста. Дождавшись, когда рычащий и рыгающий чёрным дымом древний вездеход скроется за поворотом, Махамбет лёгкой трусцой побежал к лесу. Достигнув первых деревьев, он не остановился, а ещё около сотни метров пробежал дальше. Как раз приличный пенёк попался рядом с тропинкой, и Махамбет присел на него.

План он чуточку скорректировал – не пошёл к своему служебному домику в Каскелене выкапывать драгоценности и деньги. Нет, не засады опасался – засаду ещё организовать не успели бы. Боялся, что засаду организуют в его гараже, что он прикупил перед отъездом на новое место службы. Там тоже были деньги и золотишко, но главное – там был карабин. Вообще-то, он сильно о нём не распространялся – но КГБ серьёзная контора, и несколько человек в милиции о гараже знали. Обмывал, дурак, приобретение.

От Абая, где он зашёл в лес, до задворок на улице Водозаборной, которая, по существу, была южной границей города, было порядка пятнадцати километров, и до темноты нужно ещё постараться успеть туда добраться. Потому, приказав урчащему от голода желудку заткнуться, бывший старший лейтенант поднялся и трусцой по тропинкам, что напрокладывали грибники, поспешил к гаражу. Время от времени приходилось останавливаться и переходить на шаг, а километров через десять – вообще сделать привал. Попался ручеёк, впадающий в речку Керенкулак, которые местные называют Поганкой. Напился, только пристроился сесть, вытянув гудящие ноги – как послышались со стороны города голоса. Можно было и остаться, но лучше отойти. Говорили по-русски, и говорили мужчины. Шайтан их знает, этих проклятых сарыбасов (буквально «желтоголовый» – оскорбительное прозвище европейцев в Средней Азии). Вдруг милиция или КГБ.

Махамбет сошёл с тропинки, взяв ещё чуть южнее, и по параллельной, чуть менее хоженой, поспешил к гаражу.

До темноты не успел. Ну, может, хорошо – а то вдруг кого из знакомых встретит. Ключ от гаража остался в служебном домике в Каскелене, но именно на такой вот случай – не игры в прятки с милицией, а отсутствия ключа – у соседнего, крайнего в ряду гаража, в щёлочке лежал запасной. Махамбет прислушался. Где-то в соседнем ряду шла пьянка, и уже прилично накачались автолюбители. Крики, гогот – за километр слышно.

Беглец вынул заржавевший ключ и с трудом провернул его в замке. Он был забит солидолом, чтобы не заржавел, но тот спёкся на солнце – пришлось даже палочку использовать в виде воротка, чтобы «волшебный ключик» провернуть. Замок щёлкнул и съехал с дужки. Махамбет ещё раз огляделся, а потом даже прошёлся до дороги, что пересекала гаражи поперёк. Никого, только компания продолжала потреблять горячительное.