Андрей Саликов - Жандарм

Если бы взгляды убивали, то Мещерский был бы мертв. Это страшно, вот такая жуткая ненависть. Весь европейский лоск дам улетучился, как дым. Вместо рафинированных, изнеженных жеманниц появились славянки. Офицеры смотрели на князя, как на мишень. Пристрелить, заколоть. Какая разница, главное – уничтожить эту нелюдь. Большинство прошло Болгарию, где хлебнули лиха, и мой мундир жандарма их уже не волновал. Перед ними был враг, которого нужно уничтожить.

– Вы, поручик, страдаете атавизмом, – презрительно сказал он. – Мне неприятно, что такие скоты получают возможность стать офицерами. Ваше место на конюшне. Это я вам уже говорил.

– Пойдемте в сад. Жаль, князь, что вы не сможете сказать своим хозяевам: «Бритт, не ходи на Русь, там живет твоя смерть».

Волчьи ухмылки прошедших кровь мужиков согрели меня. Как приятно! Похоже, слова многим запали в душу.

– Вы меня вызываете? И думаете, что я до вас снизойду?

– Князь, умрите мужчиной. Хотя ваши сэры предпочитают однополую любовь. Простите, я незнаком с вашим мужем.

Да, этого Мещерский не перенес. Презрительные улыбки дам и похабные офицеров. На дуэльный кодекс наплевали все, и спустя десять минут мы были друг перед другом.

– Сходитесь, господа.

Выстрел. И князь валится, как кукла, получив пулю в грудь. Играть в благородство я был не намерен, мне нужно было просто убить его. Возвращение на бал произошло обыденно. Присутствующие уточнили: что с Мещерским? Убит? Что же, поделом. Но, поручик, надо было его по-другому кончить.

– …Сергей Петрович, право, он не заслужил такой смерти.

– Понимаю вас, графиня…

– Ах, мы же договорились…

– Прошу прощения, Наталья Андреевна, но надо мной есть начальство, и ему надоедает выслушивать мои очередные художества.

– Поручик, ну скажите, как вас угораздило попасть в жандармы? – Полковник, похоже, проникся моей стрельбой и мысленно представил, что я смогу сотворить со стрелками полка. – Обидно.

– Понимаете, Петр Алексеевич, но именно корпусу я обязан такому воспитанию. Именно он сделал меня имперским псом. К сыску я отношения не имею, на самом деле я из штурмовой пехоты.

– Вот именно. Наталья Андреевна, голубушка, вы не поверите, но я лично наблюдал, как жандармы брали редут под Плевной. Ах нет, право, нет в жизни справедливости. Что же, молодой человек, по крайней мере, вы показываете, что не всегда газеты говорят правду о вас.

Угу, размечтался одноглазый. Прям слезу вышибает.

– Аристарх Петрович, все эти дуэли и прочие красивости никуда не годятся. Кому и что мы хотим доказать? У бриттов джентльмен – хозяин своего слова. Захотел – дал, захотел – назад забрал. А мы еще чистоплюйством занимаемся. – Отложив в сторону папку с материалами о «похождениях» и планах князя Мещерского. Этот новоявленный Пабло Эскобар потихоньку толкал наркоту в высшем свете в теснейшей смычке с «лимонниками». Пушер, блин. Правда, ублюдку не повезло, хотя он сам об этом не догадывался. В корпусе решили не ждать «китайского варианта» и просто решили «завалить» новоявленного наркобарона вместе с поставщиком. Решение было принято, а вот на способах его реализации возник вопрос. Каким образом? Вариантов было два. Первый – это дуэль. Второй – просто прикончить. Я выбрал второй. – Вы можете узнать, где они встречаются?

– Могу. Что вы задумали, Сергей Петрович? Опять кучу трупов?

– Да. Вот только с одной поправкой: сработаем под уголовников и подкинем им немного опия.

– Провокация? – довольно улыбнулся Серафимов.

– И еще какая. И хладные тела обнаружат местные полицаи. А там и мы появимся, все в белом. А все вокруг соответственно в этом самом…

– Что же, будь по-вашему. Приступайте.

Да, ребята Аристарха Петровича, которых я так и не увидел, преподнесли нам этого поганца на блюдечке. Читая рапорты, я просто поражался их мастерству и профессионализму: там был полный распорядок дня князя по минутам. На акцию я не пошел, заметен стал чересчур. А бритта сработал Курт со своими парнями. Все заняло пять минут двадцать три секунды.

Утро подарило мне суматоху и рык начальства. Еще бы, такое событие. Зарезали варнаки аж целого князя и его гостя сэра. Если смотреть правде в глаза, то мы там были не нужны. Но генерал, похоже, исповедовал принцип Лелика: «Сядем усе уместе». В порыве служебного рвения мы перевернули все комнаты вверх дном и нашли две коробочки. Стоящий над душой Судейкин отобрал их у Курта и отнес «деду». А потом был цирк. Вскрыв найденный «клад» и обнаружив там непонятное вещество, Новицкий матерно потребовал к себе экспертов. Те мигом появились пред очи начальства и спустя пару минут доложили, что это опиум. И примерную сумму, на которую он потянет. И все это под протокол.

Выгнали нас, конечно. И спустя неделю я щеголял в погонах штабс-капитана с золотым оружием и «клюквой». Курт получил Владимира четвертой степени с мечами. Плюс я теперь был командиром второй роты отдельного батальона осназа. Курт стал командиром первой полуроты. Как сказал битый жизнью и начальством ротмистр Фекленко: «Все, ребята, далее только в отставку».

Прошло два года. Много чего произошло. В августе 78-го погиб Белый. Он стоял в оцеплении у здания суда. А поскольку обвиняемыми была группа Ковалевского, то буза получилась знатная: демонстрации, прокламации и, как апофеоз, провокация. Из толпы, собравшейся у суда, несколько раз пальнули в стоящих в оцеплении солдат. Те, естественно, ответили… Результат – куча раненых и семеро убитых. Поручик Судейкин сделал головокружительную карьеру. Сейчас он уже ротмистр, но, по слухам, следующий чин у него уже не за горами. Опытный офицер, но морали ноль, кстати, с его подачи нас законопатили, куда Макар телят не гонял.

В феврале 79-го он накрыл сходку народников. И как обычно, нас не взял: мол, мы сами с усами. Вот только ребятки на квартире сдаваться не пожелали и встретили поручика огнем из револьверов и рукопашной, сумев выбить их, и после забаррикадировались. Ну и нам пришлось расхлебывать это дерьмо. Терять людей я был не намерен, поэтому устроил маленький Сталинград: тупо закидал гранатами и после зачистил. Выживших не было. Вот тут эта сука и объявила, что мы не смогли взять языков. Мол, как ему дальше работать? В общем, стоял я перед «дедом» и молчал в тряпочку. Оправдываться? Увольте, ведь прав, собака. И плевать, что этот Робин Гуд недоделанный застрелил двоих подозреваемых, а сам потерял двоих убитыми и троих ранеными. Тогда я здорово поругался с Судейкиным, на матах его оттаскал. И он затаился. Выждал момент и схарчил меня. Сам виноват, подставился я тогда здорово, но о содеянном я не жалею. В ноябре 79-го, проклятый год, был убит Фекленко. Нагло, средь бела дня, прямо у управления. И самое страшное – убийцей оказалась молоденькая девчонка. Разрядив «бульдог» в старика ротмистра, она осталась на месте. Вылетев из управления, я озверел. Эта тварь с улыбкой смотрела на нас. Мол, что вы мне сделаете? Вот только Засулич из нее не получилось, забыла ствол скинуть, так и держала его в руках. И пока никто не опомнился, я проорал вечное о бросании оружия. Не знаю, поняла она или нет, сейчас не узнать. Мы с Куртом расстреляли ее на глазах у всех зевак. А затем я поднял отряд… такого давно не знал Киев. Всех, кто был на подозрении, упрятали в Лукьяновку. Вой был… Но, что интересно, сопротивление больше не оказывали. А террористку опознали. Ею оказалась сбежавшая из ссылки Геся Гельфман.