Ханна Хауэлл - Спасенная любовью

– Про то, как Клод над тобой издевался? Да.

– Каллум, он меня ни разу не ударил.

– То, что он делал, это все равно издевательство.

– Теперь-то я это знаю. Брайан помог мне это понять, хотя я уяснила это далеко не сразу.

– Признаюсь, я тоже не сразу понял, почему ты с самого начала не раскусила этого Клода. Но потом я догадался, что он отравлял тебя медленно, кормил тебя своим ядом по капле.

– Брайан называет это точно так же! Клод действовал незаметно. Как вода, которая медленно, постепенно промывает в скале углубление. Когда я начала понимать, что он со мной сделал, мне стало стыдно. Почему я это допустила? Я много об этом думала и пришла к выводу, что я была не настолько уверена в себе, как мне казалось. Поэтому я так легко смирилась с мыслью, что мне нужно очень многое в себе улучшить. А еще дело в том, что в нашем клане много хороших крепких браков. Я хотела, чтобы мой брак был таким же, и верила, что к тому же стремится и Клод. Его критика очень часто была замаскирована под советы. – Арианна пожала плечами. – Но теперь это уже не имеет значения. Я выздоравливаю. Я уже не слышу в голове его голос так часто, как раньше.

– Думаю, ты еще не до конца излечилась от него, вот почему ты боишься протянуть руку за тем, что хочешь.

Понимая, что кузен имеет в виду Брайана, она тихо сказала:

– Каллум, этого должны желать оба.

– Да, но ничто не мешает одному из двоих хотя бы попытаться убедить другого, что они оба желают одного и того же.

Арианна засмеялась вместе с кузеном и пообещала об этом подумать. «Шутки шутками, но в его словах есть здравый смысл», – подумала она, уходя из сада, чтобы наконец лечь спать. Нельзя насильно заставить человека любить, но это не значит, что нужно просто сидеть и ждать в надежде, что любовь вырастет. Как минимум, она может попытаться показать Брайану, что если он захочет ее любви, эта любовь его ждет.

Чего Арианна точно не могла сделать, так это открыто признаться в любви и надеяться на лучшее. Если он не передумал отправлять ее домой, она не хотела бы уехать с сознанием, что вручила ему свое сердце, а он его просто отбросил. Она решила действовать по-другому: показать ему всеми возможными способами, что он ей небезразличен. Если она ему нужна, как многие думают, то он увидит, что она о нем заботится, и захочет, чтобы она осталась.

Брайан проснулся под звук нежного голоса Арианны. Пока он выздоравливал, он много чего услышал. То, как Арианна за ним ухаживала, пока он лежал раненый, навело его на мысли, что она питает к нему глубокие чувства. От этого у него легко могло возникнуть искушение взять то, чего он не может иметь, и он старался бороться с этим искушением. Но в том, чтобы еще немного побыть рядом с ней, он не видел ничего дурного.

– О, ты проснулся! – Арианна поспешила к кровати, наклонилась и поцеловала его в щеку. – Проголодался?

– О да. – Он сел и оперся на подушки, которые Арианна заботливо подложила ему под спину. – И я с радостью встану с этой кровати. Две недели в постели – это чересчур.

– Мне тоже никогда не нравилось быть прикованной к кровати. Помню, когда-то я думала, что солнце выглядывает только тогда, когда я лежу больная и не могу им насладиться.

Брайан засмеялся, а когда Арианна поставила перед ним поднос с аппетитным мясом, хлебом и сыром, он замурлыкал от удовольствия. Еще один признак того, что он выздоровел: к вопросу, чем можно кормить больного или раненого, Фиона подходила очень строго. Эта пища явно была предназначена только для здорового.

Пока Брайан ел, Арианна развлекала его рассказом о том, кто чем занимался. Было ясно, что она прекрасно освоилась в Скаргласе. Он знал, что они с Фионой стали очень близкими подругами, и мог только молиться, чтобы Арианна не сильно расстроилась, когда он отошлет ее домой. Он задумался, не потому ли ей не хочется уезжать, что она все еще думает, что родные ее бросили. Эта рана была очень глубокой, и вряд ли она успела полностью зажить. У Арианны достаточно здравого смысла, чтобы понимать, что это не вина ее семьи, но она все равно может не спешить встретиться со всеми ними.

– Так твои кузены все еще околачиваются здесь?

Брайан поднял большую кружку и вдохнул аромат доброго крепкого эля. Еще одна вещь, которая была для него под запретом.

– Только Каллум и Оуэн. Бретту и Харкорту пришлось уехать, они обещали быть в это время в других местах. – Арианна нахмурилась. – У меня такое чувство, будто Бретта что-то беспокоит, но он мне не говорит что. Кажется, ему надоело, что я то и дело спрашивала, все ли у него в порядке. – Она улыбнулась. – Может быть, потому он и уехал.

– Это могло его подтолкнуть, но я думаю, скорее причина в том месте, где они, по их словам, должны быть, и в каких-то данных обещаниях. Мужчины иногда не хотят говорить о том, что их беспокоит, особенно если это что-то личное.

Арианна кивнула.

– Я уже думала, что, возможно, это связано с женщиной.

– А на эту тему он, вероятнее всего, не захочет с тобой говорить.

Прежде чем Арианна успела ответить, в комнату вошел Каллум. Проходя мимо кузена, Арианна еле сдержалась, чтобы не пнуть его ногой. По-видимому, им с Брайаном нужно было обсудить какие-то дела. Она пошла в сад и, к своей великой радости, обнаружила там Мишеля и Аделара. Мальчики помогали Фионе пропалывать грядки с пряными травами. Арианна быстро присоединилась к ним. Когда мальчики отошли в сторону, Фиона спросила:

– Как продвигается кампания по завоеванию сердца этого болвана?

– Вроде бы неплохо, но я не уверена.

– Он ведь еще не велел тебе уезжать домой.

– Не велел. Конечно, он только-только оправился от ран. Может быть, он откладывал мой отъезд, потому что ему нравится, когда я за ним ухаживаю.

Фиона рассмеялась.

– О да, они все это любят. Взяв на себя заботу о нем, ты очень сильно облегчила мне жизнь. Теперь он достаточно окреп, чтобы начать ходить и восстанавливать силы полностью. И мне даже не пришлось терпеть мужские приступы раздражения.

– Да, это счастье.

Фиона покосилась на мальчиков, убеждаясь, что они все еще в другой части сада, и только потом спросила:

– Он ведь еще не попросил тебя остаться?

Арианна вздохнула:

– Нет. И хотя он еще не просил меня уехать, иногда он разговаривает так, как будто я скоро уеду. Я начинаю бояться заходить в комнату – каждый раз, входя, жду, что он скажет те самые слова, которых я боюсь.

Фиона обняла ее.

– Я буду молиться, чтобы ты получила то, чего хочешь.

– Думаю, молитвы мне нужны. Что бы я ни делала, кажется, он так и не понимает, что я его люблю, что меня вполне устраивает жизнь, которой он живет. Мне остается только ждать, что произойдет, когда он снова встанет на ноги и к нему вернутся прежние силы.