Владимир Шкаликов - Колымский тоннель

"Еще увезут с Земли", — подумал Скидан, забыв, что его слышат.

— Не бойся, — сказала Васса без всякого раздражения, — не увезем. Но отсюда вытащить мы вас обязаны… Вообще, знаешь, убивание себе подобных нашей культурой не предусмотрено. Очень тяжело переносим. Надо нам отсюда убираться. Толку от нас тут нет. — Она помолчала и добавила: — Освобождение народа — процесс бесконечно длительный. И состоит он единственно в разъяснении позорных признаков рабства.

— Но здесь нет рабства, — возразил Скидан. — А что бардак, так где его нет… Тот не ошибается, кто не работает.

Васса молча глядела в пол и качала головой.

— А по-моему, — сказал Краснов, — ваше дело вообще безнадежное. В каждом рабе прячется рабовладелец, в каждом рабовладельце притаился готовый раб — их не освободишь друг от друга.

— Ах, Саша! — Васса вскинула голову. — Да вот ты! Ты на моих глазах стал свободным, и ради одного тебя стоило сюда лететь!

Краснов смотрел на нее странным взглядом, на что-то решаясь. А когда решился, она не дала ему говорить.

— Прости за обман, но так было удобнее работать. Я не женщина. Разве ты послал бы женщину на такую опасную работу?

Вернулся Кросс.

— Ну вы даете! — Краснов приходил в себя.

— У нас женщины, — сходу включился Кросс, — вообще в космос не летают. Разве ненормально?

— А равноправие? — Скидан подал голос.

— Ах, Вася, — сказала (сказал!) Васса уже другим тоном. — Равноправие хорошо там, где нет обязанностей. Краснов расхохотался.

"Неуютно с ними, — подумал Скидан. — Как голый". Не глядя на пришельцев и опасаясь ответа, он встал: — Пойду огляжусь. — И покинул вагончик.

Следом за ним со сходни спрыгнул Кросс.

— Василий! Не отходи далеко. Наши могут уже быть на подлете.

Скидан следом за Кроссом влез в машину. Голубая лампочка маяка сложно мигала, дублируя сигналы вызова.

— Не думай, что мы злые, — сказал Кросс. — В нашей культуре злоба подлежит подавлению. Кто не подавил, того в космос не пускают… Мы для вас — просто непривычные.

Скидан молча наблюдал за голубой лампочкой. Она вдруг перестала мигать и загорелась ровно и ярко. Кросс тоже это заметил.

— Ну, вот и все, — сказал он, — пошли за ребятами.

Они вернулись в "Палитру", Васса понял все сразу и положил руку на плечо Краснова:

— Идем, Саша. Наши близко.

Над поляной, медленно вращаясь, уже висела искрящаяся спираль, похожая на галактику из школьного учебника астрономии. Искры мигали, суетились и потрескивали. Это совсем не походило на "летающую шляпу" из Светкиного сна.

— Возьмите свои вещи, — напомнил Кросс. — И сумку с продуктами — в холодильнике.

Открылся люк. Спустили трап. Сбросили толстый трос, зацепили крюком за форкоп автомобиля.

— Утащим на весу, — объяснил Кросс, — а в Лабирии погрузим в корабль. Давайте наверх!

Прозрачный люк задвинулся за ними, таежная, залитая туманом поляна пошла вниз и вбок, звезды и Луна завертелись, пока не обозначился курс.

— Смотри! — толкнул Скидана Краснов.

Цепочка автомобильных фар сворачивала с шоссе на ту дорогу, по которой они въехали в лес.

— Ушли от боя, — Васса обнял их за плечи и залился своим сногсшибательным смехом.

…Через полтора часа прозрачные члены экипажа и Васса с Кроссом, сохранившие косметику до прощания, пожимали руки землянам на лабирийской земле. В полукилометре светилась платформа монорельса, к которой уже скоро (видели сверху) должен был подойти вагон.

— Вы улетаете совсем? — спросил Краснов старшего из прозрачных.

— Нет, мой брат, Лабирия больше всех готова к контакту, и мы с вами скоро увидимся.

Пришельцы занялись погрузкой машины и прицепа.

Скидан с Красновым пошли к платформе.

— Какие, оказывается, чудеса — обыкновенные, — пробасил Краснов.

Скидан не ответил.

— А, начальник? — Краснов толкнул его плечом. — Небось, ты в свой лагерь бы сейчас не вернулся?..

Скидан молчал.

— Или скучаешь? А, Васька? Герр лагерфюрер!

— Отстань, капитан, — тихо сказал бывший Краснов. — Паршиво мне.

Он и в самом деле думал сейчас о своем лагере. Пришельцы, как нарочно, высадили их рядом с той самой платформой. Только с другой стороны от входа в тоннель. Сашка, конечно, не помнит этого места, его подобрали без памяти на полпути сюда. А Скидан узнал сразу, даже в темноте.

— Какой родной запах, — гудел Краснов. — Точно, где-то здесь… Начальник, слышь… Почти год, как мы познакомились, помнишь?

— Если бы не ты, — сказал Скидан, — я бы не верил самому себе.

— А я — реалист, — заявил Краснов. — Нам, зекам, не до романтики. Я все помню и во все верю. Может быть, мы в каком-то будущем. Это терпимо. Но если мы действительно в параллельном времени, то это значит, что сейчас вот здесь же, на этом месте, или совсем близко, бьют кого-то беззащитного прикладом по башке!.. Это невыносимо. Мне кажется, что я сплю. Вот дали на прииске по башке, и я сплю и вижу все это во сне. И я не хочу просыпаться, потому что ТАМ я знаю тебя другого, и я сделаю все, чтобы ТОГО тебя… в общем, убить как можно скорее.

Показался прожектор вагона.

— Что ж, — сказал Скидан, — давай спать дальше. Мне просыпаться тоже неохота.

Низко над платформой проплыла гигантская спираль космического корабля. Хорошо освещенные, Кросс и Васса, все еще не смывшие грима и не снявшие земных одежд, оторвались от возни со своими машинами и махали дружно двум землянам.

— Итак, вы настаиваете, что вы — капитан Краснов Василий Александрович, начальник лагеря "Ближний". Допустим. Но — одна маленькая неясность. Где и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?

— С кем?

— С капитаном Красновым. Вы уж не крутите.

— Мне нечего крутить. Сличите с документами.

— Кстати, где вам делали пластическую операцию?

— Ерунда какая. Возьмите любую бумажку из моего личного дела, и я вам подробно расскажу ее содержание и происхождение.

— Верю. Подготовка у вас отменная. Вот потому и повторяю вопрос: где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Красновым и каким образом вам удалось добиться от него столь подробных сведений? Можете не спешить. Соберитесь с мыслями. Я подожду. Вот бумага, вот ручка, вот чернила. Через полчаса вернусь.

Следователь вышел и повернул в двери ключ.

"Знал, на что шел, — подумал Василий. — И готовился к худшему. А вот избежать худшего — надеялся излишне. Везенье за человеком не гоняется. И не обязано. А я от своего везения ушел сам".