Сулла бы одобрил - Юрий Никитин

– Так уже есть умная молодежь, – отпарировал Бадрутдин. – Зачем ждать и надеяться, что дураки перебесятся и начнут почему-то умнеть? На планете уже восемь миллиардов! Из них семь с половиной полные бесполезники. Потому можно тупых сразу в утиль на переработку… Ладно-ладно, признаю, я самый ястребячий ястреб!

Анка посопела в задумчивости, сказала очень рассудительно с важностью ребенка:

– Займемся не дураками, а теми, кто их делает дураками. Предлагаю на концерт Эдгара Кейси в субботу прийти большой группой лернистов и освистать всю программу!

– И забросать помидорами, – подсказал Бадрутдин. – А у входа выставить пикет. И тоже бросаться яйцами и собачьими какашками. А что? Многим понравится. Похулиганить за правое дело – здорово!

Ударить трафлизмом по трафлам!.. Если надо, умные любых дураков передурачат и перетрафлят!

О визите в нашу фирму силовиков я узнал заранее, и когда подошло время, прервал дела, включил соединение с кабинетом Сарумана. Экран оставался темным, так мне проще, через минуту дверь приоткрылась, в полглаза заглянула немолодая строгая секретарша, произнесла чопорно:

– Извините, босс, к вам офицер из ФСБ!

Саруман дернулся, а Фальстаф едва не подавился куском пиццы.

– Что?.. Зачем мы ему?

Она сказала нейтральным тоном:

– Говорит, по делу. Я впускаю?

Саруман ответил обреченным голосом:

– Да, конечно, как не впустить силовика. У нас же демократия, сразу загремишь за неуважение к общегендерным ценностям…

Она торопливо открыла дверь шире, в приемной поднялся со стула и шагнул через порог мужчина среднего роста, в костюме среднего покроя и со средней внешностью, что, на мой взгляд, больше подходит международному шпиону.

– Бойко, – назвался он средним голосом и со среднего уровня улыбкой, – старший лейтенант. Вы очень заняты, знаю, потому отниму ваше время всего на несколько минут.

Саруман сказал насторожено:

– Садитесь, рассказывайте, чем могу быть полезен?

Фальстаф отъехал в кресле на другой конец кабинета и сделал вид, что полностью поглощен графиками на экране.

Человек из ФСБ чуть задержал на лице улыбку, хотя глаза улыбаться уже перестали, опустился на сиденье, прямой и с развернутыми плечами, прямо посмотрел на Сарумана.

– Обычно это мне рассказывают, – уточнил он мягко, – а мое дело спрашивать. Я в отделе анализа общественных движений. Каждую новую волну, как и моду, сразу же анализируем и смотрим, что из нее может получиться… В общем, в последнее время появилась информация, что создается новое движение насчет приоритета в обществе умных людей. Даже создана и зарегистрирована партия под названием «Меритос», а целью является продвижение меритократии…

Саруман чуть наклонил голову.

– Я тоже слышал.

Фээсбешник не сводил с него пристального взгляда.

– Вы один из спонсоров, так что наверняка знаете о них больше, чем они сами. У нас есть некоторые сведения, пока что непроверенные, но заслуживающие доверия, что в «Меритосе» создается также, как бы помягше… боевое крыло.

Саруман дернулся.

– Вы что?.. Это чисто гуманистическое движение!.. Умные люди никогда ни с кем не воюют!.. Это дико, это против наших принципов.

– Вы против, – согласился силовик, – но молодые и горячие могут и поторопить события.

Саруман поинтересовался:

– Поторопить события… это значит, что мы в конце концов победим? Не сейчас, а в конечном итоге?

Силовик поморщился.

– Мы считаем, что у власти уже наиболее достойные, как переводится, если не ошибаюсь, слово meritos. А наиболее меритостный, так сказать, наш президент. Вы так не считаете?

Саруман развел руками.

– Я где-то сказал против президента? Или вообще против власти?.. Мы говорим, что у власти должны быть достойные. Если эти слова кажутся крамольными, то это вы полагаете, что сейчас у власти недостойные!

Силовик вскинул ладони.

– Стоп-стоп. У нас нет никаких обвинений против вашей партии. Более того, я лично готов подписаться почти под всем, что говорите. Как и мое руководство. Вы не против именно власти, как мы видим, а против засилья недостойных подражания элементов в топе новостей, накопления богатств, влияния… Я вполне согласен с вами, артист не должен выступать с заявлениями, как руководить ФСБ. И не потому, что дурак, у нас страна дураков, а потому что наш доверчивый народ к нему прислушается больше, чем к самому руководителю ФСБ!

Саруман улыбнулся с некоторой ехидцей.

– Как хорошо вы нас поняли. Но насчет боевого крыла мощно задвинули! Я почти загордится. Это как будто старая кляча вдруг ржанула и понеслась вскачь!

Силовик вздохнул, поднялся.

– Извините, что отнял время. Будут какие-то нужные нам новости, сообщайте. Вот моя визитка, наши телефоны.

– А как же, – ответил Саруман, глядя абсолютно честными глазами. – Как только, так сразу!

Фээсбэшник вздохнул и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Фальстаф с шумом выпустил спертый воздух, неужели не дышал все время, развернулся вместе с креслом и шумно подкатил ближе.

Я включил экран, сказал с сочувствием:

– Тряхнуло?

Оба развернулись ко мне, Саруман спросил:

– Слышал?

– Да, – ответил я. – Ты не трясись, не трясись!.. Обвинений нет и не будет. Это стараются выйти на тех, кто хоть как-то связан с чисткой от трафлов. Потому стучат во все двери.

Он проворчал:

– У меня такое ощущение, что трафлов начало истреблять ГРУ в связке с ЦРУ. Уж очень хорошо выходит! ФСБ или ФБР не подкопаются, у них кадры попроще.

– Хорошая идея, – сказал я. – И даже похоже на правду. Трафлы им тоже вредят. Как и всему человечеству. В ГРУ и ЦРУ не идиоты работают, понимают, чем грозит трафлизация населения. С виду тишь да гладь, но это застой, а потом полный крах и откат к пещерным временам. Каку вас? Проблемы?

Саруман покачал головой, а Фальстаф вскрикнул оживленно:

– По наноботам столько публикаций, столько направлений, что сейчас даже про квантовые компьютеры перестали говорить и спорить и любить усталые глаза. Мы прем мощно, но на беговой дорожке два десятка команд…

Я сказал бодро:

– Мы же сумели цифровернуться? Значит, чего-то стоим. И с наноботами выгорит синим огнем, а то и пламенем. Пойду смотреть, чем еще для нас можно разжиться в смысле оборудования!

Сначала по сарафанному радио, а потом по сети разлетелись предположения, что в обществе уже есть некие проскрипционные списки, кто-то уже видел и держал в руках! Там тысячи и тысячи фамилий, этих людей вайпнут, чтобы жила страна родная и не было с нею забот.

Пресса смакует имена убитых, некоторые именует их казненными, так красивше, эксперты наперебой делятся умными комментариями и предположениями, а простой и непростой народ жадно хватает новости с этого необычного фронта.

За что уничтожают именно этих людей, очень долго не могли