Андрей Посняков - Сюзерен

Оп!!!

— Но не каждый успевает извиниться!

Как и предвидел Вожников, удар в печень колдуну не понравился. Скривившись от боли, бедолага что-то зашипел… и, получив изящный апперкот в челюсть, рухнул словно подкошенный.

Князь подул на кулак:

— Всего и делов-то! Эй, эй, Аманда! Ты что там лежишь-то? Вставай!

Холодный осенний ветер гнал по небу серые клочковатые облака, бросая на слюдяные окна горсти дождя, гудел в печной трубе, завывал, словно нечистая сила.

— А погодка-то испортилась, милый! — Княгинюшка поднялась с ложа нагой — кого было стесняться-то, уж точно не мужа!

— Красивая ты у меня, — привстав, Егор притянул супругу к себе, обнял за талию.

Елена улыбнулась, на щечках ее заиграли ямочки, василькового цвета глаза игриво вспыхнули — но тут же погасли:

— Ненасытный ты у меня… Одначе, кто-то все утро в людской ошивался. Думаю, парни твои урок отвечать пришли.

— А-а-а-а… — князь улыбнулся. — Ну, так это к тебе. Ты ж у них за учителя. И что, выучили хоть немного русский?

— Да помаленьку лопочут, слыхал ведь. — Княгиня уселась на ложе и похвасталась: — А я им имена придумала, а то негоже так — Беззубый, Рыбина, Рвань. Ну и имена для дворян, прости Господи.

— И что ж ты придумала, милая?

— Алеша Зубов, Гостинец Рванов и Рыбин Иван!

— А почему Иван?

— Да имя красивое просто.

Княгинюшка улыбнулась, склонилась над мужем, волосы ее цвета медового солнца хлынули водопадом Егору в лицо… грудь коснулась груди… уста — уст…

— Ах ты ж моя милая…

Черный дым костров, разложенных на площади дель Рей в Барселоне, поднимался высоко к небу, и налетевший с моря ветер нес его к горе Тибидабо и дальше, в Жирону и Руссильон. Собравшийся на площади народ радовался — люди любят смотреть на чужие страдания, тем более и повод для радости был: по приговору суда святой инквизиции под председательством брата Диего нынче сжигали двоих — черного мавританского колдуна и оборотня, с поимкой которого прекратилась наконец цепь кровавых убийств, давно терзавших всю Каталонию.

— Колдун умер, — глядя на пламя, тихо промолвил сидевший на выстроенном у дворца помосте брат Диего, волей папы Мартина с недавних пор — Великий инквизитор Барселоны, Жироны и Матаро. — Вот, видите, как улетает его черная душа!

— Да, да, эксцеленц, видим, — отозвался кто-то из младших следователей — доминиканский монах. — А вот у второго — что-то никак.

— И я не вижу, — брат Диего скорбно покачал головой. — Думаю, что у него просто не было души.

— Может, пойдем уже? — Аманда толкнула локтем своего жениха, торговца и владельца мельниц Лупано Микачу. — Хватит тут глазеть. Вон народищу-то собралось — как бы наших мулов не увели с сундуками!

— Не уведут, — мягко улыбнулся Лупано. — Они ж под присмотром! Хотя ты права, пойдем, тут все равно смотреть уже больше не на что. Да и хорошо б к вечеру добраться хотя бы до Террасы. А там и до дома рукой подать! Я уже написал отцу, думаю, он ждет в нетерпении.

— Интересно, я ему понравлюсь? — пробираясь к мулам, задумчиво произнесла девчонка.

— Конечно, понравишься! Как же ты можешь не понравиться-то?

— С такими-то сундуками — да.

Последнюю фразу Аманда произнесла шепотом, про себя. Сказала — и улыбнулась. В сундуках находилось приданое, щедро подаренное самим господином Георгом: красивое платье, золото, серебро. Но вовсе не это было главным — все самое ценное девушка прятала на груди. Две грамоты. Одна — официальное подтверждение дворянства — от императора и вторая — от брата Диего. О том, что она не ведьма.

(Это, конечно, не дело редактора, но не удержусь. Судя по тому, что львиная доля текста посвящена уже не псевдоистории, а похождениям монстра, «сериал» выдохся. Конечно, можно в следующем томе еще десяток монстров выдумать и высадку марсианского десанта… но надо ли?)