Михаил Валерин - Если судьба выбирает нас…

— Договорились!

— День добрый, господин прапорщик! — Сияющий доктор появился в комнате как раз в тот момент, когда я серьезно раздумывал над вопросом «что надеть?». Надо ведь как-то до полковой лавки добираться, а то в рубахе и непонятных бриджах могут и за шпиона принять с перепугу. Или, что гораздо хуже, напорешься в таком виде на начальство — и прощай репутация.

— Доброе утро, Валерий Михайлович! Рад вас видеть!

— И я, голубчик, рад вас видеть. Как самочувствие?

— Прекрасно! — Я действительно чувствовал себя прекрасно. Энергия буквально переполняла меня. Хотелось прыгать, кричать и совершать всякие несовместимые с моим прошлым возрастом поступки.

— Чудесно. Тогда сегодня ограничимся первичным осмотром. — Доктор присел на скамейку. — Будьте любезны присесть на корточки и вытянуть руки вперед.

— Пожалуйста…

— А теперь встаньте-ка!

— Оп!

— За-ме-ча-тель-но, — по слогам произнес Валерий Михайлович. — Голова не кружится? В глазах не двоится? Не тошнит?

— Нет. Я же сказал, что чувствую себя от-лич-но, — передразнил я медицинское светило.

— Ну тогда, голубчик, извольте явиться ко мне после обеда — я оформлю выписку. — Валерий Михайлович с усмешкой посмотрел на меня. — Хотя, признаться, еще вчера я серьезно опасался за ваше здоровье!

— Почему? — При воспоминании о вчерашнем «откате» у меня екнуло сердце…

— Боялся, что наш вольноопределяющийся при штабе — Жорж — заговорит вас до смерти! — Доктор весело рассмеялся. — Ага! Испугались?

— Так и удар может хватить!

— Экий вы чувствительный. Вот пропишу вам еще недельку в лазарете — будете знать, как шутить с пожилыми земскими врачами. Ну до свидания, голубчик!

— До встречи, Валерий Михайлович.

Шутник, блин!

Ведь правда чуть инфаркт не хватил. Думал, вдруг кто-нибудь наблюдал, как меня вчера колбасило! Не гожусь я в нелегалы. Чуть не прокололся на такой ерунде.

Ладно, проехали…

— Авдеич, ты где там?

— Туточки мы. — Санитар возник в дверном проеме с ведром в руках. — Чего изволите, ваше благородие?

— В лавку проводи!

— Сей секунд, только воду поднесу!

Пока мой «домохозяин» хлопотал в сенях, я сунул бумажник в карман бриджей и полез в сундук за останками старой формы. Если попадусь — всегда можно сказать, что иду к полковому портному. Ну или еще что-нибудь изобрести.

Фуражку я лихо нахлобучил на манер бейсболки, а вот китель придется в руках нести — не надевать же лохмотья.

Вернулся Авдеич и, оглядев меня с ног до головы, с ходу просек мои затруднения:

— Ваше благородие, да вы не сумлевайтесь. Я дворами вас проведу — никто и не увидит. Фараоны по дворам не лазиют.

— Фараоны? — Я слегка опешил. — Какие фараоны?

— Ну дык жандармская команда!

— А-а-а! Ну тогда пошли.

Идти оказалось и правда через два двора. Авдеич не обманул и провел меня палисадниками прямо к большой армейской палатке, пристроенной к длинному защитного цвета фургону с вывеской «Военное экономическое общество. Отделение Московскаго 8-го гренадерскаго полка».[23] Интересно!

— Спасибо, Авдеич! — Распрощавшись со стариком, я решительно двинулся ко входу в местный «супермаркет».

Внутри палатка представляла собой беспорядочный склад различных ящиков, коробок и тюков с неизвестным, но несомненно разнообразным содержимым.

Складской беспорядок начинался сразу за добротным прилавком из струганых досок, передняя стенка которого была облеплена рекламными афишками, предлагавшими покупать «Папиросы ПУШКА фабрики А. Ф. Миллера» и «Папиросы ОТТОМАНЪ», «Мармеладъ ЛИЛИПУТЪ. Товарищество А. И. Абрикосова и Сыновей» или «Какао товарищества Эйнемъ». Горы барахла были частично скрыты несколькими открытыми шкафами с полками, заставленными различным товаром.

В зоне для посетителей имелся небольшой стол и пара массивных стульев.

Поскольку за прилавком никого не было, я, прокашлявшись, подал голос:

— Эй! Есть тут кто-нибудь?

— Чего-с изволите-с? — Из-за шкафов появился румяный прилизанный тип в армейской гимнастерке без погон и подобострастно уставился на меня.

— Прапорщик фон Аш, — представился я. — Хотел бы приобрести обмундирование и снаряжение.

— Все-с к вашим услугам-с, ваше благородие, — приказчик поклонился. — У нас наилучший выбор-с для господ офицеров.

— Мне нужно китель полевой, бриджи, шинель, погоны, портупею и все необходимое снаряжение. И… как там тебя?

— Власием величают, ваше благородие!

— Ну так вот, Власий, я отсюда должен выйти при полном параде!

— Не извольте-с сумлеваться! Все сделаем-с в лучшем виде-с! — Приказчик вытянулся во фрунт, еще раз поклонился и закричал куда-то за шкафы: — Дорофей! Дорофе-э-эй!

— Чегось? — донесся из глубин палатки солидный бас.

— Дорофей, тащи мерный аршин! И Федьку сыщи, пущай в примерный угол бежит… Да поворачивайся шибче!

— Чи-ча-ас иду-у…

— Идемте-с в примерную, ваше благородие. — Власий провел меня в дальний угол палатки, где стояло ростовое зеркало, швейная машинка и манекен.

Вслед за нами появились здоровенный мужик борода-лопатой и худенький кучерявый паренек в жилете.

— Я аршин принес, — пробасил человек-гора.

— Ну дык Федьке отдай! И пошли, снимешь мне тюк с кителями.

Приказчик и его подчиненный удалились, а вокруг меня захлопотал кучерявый Федька. Замерил рост, охват, длину и размах рук, черкая при этом огрызком карандаша прямо на струганой поверхности стола со швейной машинкой.

Тут же все завертелось и понеслось полным ходом — притащили три кителя на примерку, бриджи, шинель — и подгоняли, подшивали, утягивали, наращивали. Меня крутили и вертели, кололи булавками, пачкали мелом. Потом примеряли и вновь корпели над формой…

Спустя пару часов я, уже в новых бриджах, сидел за столиком у входа с кружкой душистого чая, поправляясь свежевыпеченной сдобой. Все эти портновские манипуляции здорово меня утомили, и теперь я отдыхал в ожидании своего заказа.

За прилавком вновь появился Власий, который приволок кучу чего-то, завернутого в промасленную бумагу. По очереди распаковывая товар, приказчик выкладывал его на прилавок: портупея «уставной» желтой кожи, бинокль в кожаном же футляре, кармашек со свистком на плечевой ремень, полевая сумка. Все новое, добротное.

Бинокль меня порадовал особенно — шестикратный, с надписью «Казенный оптическiй заводъ г. Изюмъ»,[24] он был отделан кожей и медью и выглядел шикарно.