Александр Прозоров - Освобождение

Демофонт сообщил, что противник от лагеря далеко, поэтому опасаться нападения не стоит, повсюду войска Филиппа. Но Чайка на всякий случай велел выставить охранение на стенах, усилив небольшой македонский отряд, имевшийся в лагере перед их приходом. Разъезды из скифов, впрочем, не стал рассылать по окрестностям, решив хоть немного поверить на слово македонцам. С тем и заснул, сняв доспехи.

Остаток ночи пролетел мгновенно, Чайке даже показалось, что он едва успел сомкнуть глаза, как наступил рассвет. Впрочем, выспался он прекрасно. Закаленный организм, привыкший по армейской привычке использовать для сна любой отпущенный судьбой промежуток времени, был доволен. Некоторое время Федор лежал, прислушиваясь к звукам лагеря и слегка потягиваясь. Но как ни хороша была мягкая скамья, а дела государственной важности требовали оторвать от нее свое расслабленное тело. День уже разгорался.

Федор рывком сел, опустил ноги на ковер, валявшийся на полу, — македонцы не поскупились, — дотянулся до кувшина с водой, стоявшего на столике, и плеснул себе в лицо для бодрости. Затем встал, кликнул ординарца и оделся.

Перекусив тем, что еще вчера приготовлено для него на отдельном столике в шатре, — холодным мясом с овощами, сыром и хлебом, — Федор вышел на свет. Окинув взглядом окрестности лагеря, остался доволен. Повсюду кипела работа. Разгрузка артиллерии и припасов ни на минуту не прерывалась. Тюки сносили в бараки на дальнем конце лагеря, а походную артиллерию в разобранном виде разгружали неподалеку от шатра Чайки. Со своего места он мог наблюдать за ходом сборочных работ. Мастера-инженеры в серых хитонах начали сборку орудий, доставленных ночью, и пять баллист уже красовалось у входа в барак. Ядра и дротики для метания сносили в соседний барак. Походная кухня работала без нареканий, и солдаты, свободные от караульной службы, как раз принимали пищу. Тут македонцы тоже оказали услугу Федору, ускорив процесс, хотя у него и своих поваров хватало. «Пошло дело, — решил Чайка, выходя в сопровождении пятерых морпехов на берег, — может не такой уж Филипп и плохой союзник. А что до помпезности, так у каждого, как говорится, свои недостатки».

Берег был все так же заполнен народом, занятым переноской грузов, как и ночью. Повстречавшись вскоре с Бейдой, Федор выслушал доклад о том, что осадный обоз выгружен только на треть.

— Продолжай, — приказал Федор, — но надо поторапливаться. Я сейчас уеду к македонцам на денек. Надеюсь, к вечеру вернусь. И что за новости привезу, неизвестно.

— Я ускорю дело с выгрузкой, — кивнул смуглолицый Бейда, — но инженерам нужно еще собрать повозки для баллист и остальных машин. Думаю, на все еще пара дней уйдет.

— Хорошо, — кивнул Федор, переходя дальше по берегу, — и все же поторопись.

Грузовые суда, на которых везли слонов, были пусты. Всего у Чайки было в этой экспедиции десять слонов. Не так чтобы много, но в качестве ударной силы для разгрома одного войска вполне достаточно. Слишком долго Федор воевать не собирался. Пока он продвигался вдоль строя кораблей, знакомясь с положением дел, его нагнал Исмек и подтвердил, что со слонами все в полном порядке. Все перенесли плавание спокойно и сейчас отдыхают. За ними хорошо присматривают, корм македонцы тоже предоставили хороший.

«Да, не может без нас Филипп, — резюмировал свои наблюдения Чайка, — силенок не хватает на всю Грецию. Очень хочет, чтобы мы за него повоевали с этими этолийцами. По всему видно».

— Молодец, — похвалил широкоплечего ливийца Федор, — отправляйся к своим слонам и позаботься, чтобы они и дальше были в полном порядке. Скоро, чует мое сердце, они нам сослужат хорошую службу.

Довольный похвалой, Исмек удалился в лагерь. А его место занял появившийся, словно из-под земли, Кумах.

— Вся пехота на берегу, — сообщил военачальник, затянутый в коричневые доспехи из кожи и металла, придерживая ножны фалькаты, — можем выступать хоть сейчас.

— Сейчас рановато, — осадил его прыть Федор, осматривая дальний берег реки, поросший лесом, — обоз еще не готов.

Помолчав немного, он добавил, вспомнив о кельтах Нордмара.

— Раз ты освободил корабли, отправь немедленно несколько грузовых и пару квинкерем для охраны за кельтами в Брундизий. А то они там сопьются на радостях, решив, что о них позабыли.

— Будет сделано, — слегка поклонился Кумах, на шлеме которого заиграло солнце.

Федор помолчал некоторое время, предавшись размышлениям и почесывая бороду.

— Не меньше трех дней, как ни крути, уйдет еще на общий сбор и приготовления, — проговорил он вслух, словно беседуя сам с собой, — ну теперь мне все ясно. Можно и к Филиппу в гости пожаловать. Где там мои македонские проводники?

Он обернулся и заметил отряд помпезной конницы, уже ожидавший его у главных ворот лагеря. Чуть в стороне восседали на конях триста скифов Лехи Ларина, подавляя своей численностью македонский эскорт. «Демофонт будет вряд ли доволен, но так-то оно лучше", — решил Федор, направляясь неспешным шагом обратно к лагерю.

— Царь ждет тебя, — напомнил Демофонт.

Когда Чайка поравнялся с конями македонцев, посланник Филиппа с неудовольствием посмотрел в сторону скифского отряда сопровождения.

— Тогда поехали, — спокойно ответил ему Федор, взбираясь на подведенного ему одним из македонцев скакуна с богато отделанным седлом, — не будем заставлять Филиппа ждать сверх меры, мы и так уже задержались.

Оказавшись в седле, Федор сделал знак Ларину следовать за ними.

— Это моя охрана, она поедет с нами, — пояснил Чайка македонскому посланнику.

— Разве недостаточно моего отряда? — обиделся Демофонт. — Здешние земли не опасны.

— Конечно, — подтвердил Федор, дергая поводья и вновь осматривая отряд македонцев, в котором насчитывалось не больше пятидесяти человек, — но граница Этолии рядом. Кто знает, на что способны ее стратеги. А я уверен, они уже знают, что мы здесь.

— Тебе ничего не угрожает, пока я рядом, — произнес с плохо скрываемым раздражением Демофонт, не спешивший на сей раз бросать своего коня вскачь.

— Благодарю, — едва сдержался, чтобы не усмехнуться Федор, — но я привык отвечать сам за свою безопасность. Я верю в силу армии царя Филиппа, но я ведь не беру с собой всю свою. Это лишь небольшой отряд. На всякий случай.

Демофонт скрипнул зубами, поняв, что Чайку не переубедить, и дернул поводья.

— Едем.

Федор устремился вместе с ним по небольшой дороге, скорее напоминавшей тропинку. Эта дорога вела вдоль берега через подъемный мосток и, спустя десяток стадий, скрывалась в лесу, который подступал к узкому руслу реки. Проезжая мимо, Федор лишний раз убедился, что плыть по нему дальше на больших кораблях было невозможно, только на биремах. Но спустя полчаса скачки вдоль реки понял, что и биремы пройдут недалеко. Река очень скоро превращалась почти что в ручеек, начинавший свое течение в предгорьях. Конечный пункт плавания каравана Чайки был выбран македонцами не случайно. Федор даже мысленно похвалил стратегов Филиппа. Лагерь в этом месте был действительно нужен — он запирал водный путь, по которому можно было легко доставлять подкрепления из тыловых областей к месту боевых действий. Он стоял на высоком берегу, окруженный частоколом. С двух сторон лагерь огибал приток реки, служивший естественным рвом, а прямо перед воротами расстилалось небольшое озеро — еще она естественная преграда. В общем, местность была использована отлично. Царь Македонии постарался защитить свои коммуникации на случай длительных боевых действий.