Бояръ-Аниме. Романов. Том 3 (СИ) - Кощеев Владимир

Впрочем, с работой на царя тоже есть такой шанс, подумал я. Хотя, разумеется, в себе я совершенно уверен.

Не родился еще такой враг, который сломал бы русского княжича.

— Таранов! — прикрикнул Костров, отбежав в конец строя бегущих. — Тебе самому не обидно?! Я, старый и больной солдат без какого-либо дара, а бегу быстрее тебя. Ты же будущий глава рода!.. Соберись! Давай!

Я держал темп, оставаясь в середине группы. Рядом легко бежал Ефремов, то и дело бросающий взгляды в сторону девушек, занятых гимнастикой. Естественно, смотрел он исключительно на свою невесту.

Программа занятия не отличалась от предыдущего, разве что показавшим приемлемые результаты Костров выдал помимо блокираторов еще и утяжелители. Видимо, чтобы мы не отлынивали, почивая на лаврах, а вкалывали вместе с остальными.

Ефремов сдвинулся в сторону, оббегая начавшего замедляться студента. Я держался с Амурским тигром наравне, так что вскоре нам пришлось маневрировать между постепенно теряющими силы парнями. Семен таким образом вышел в лидеры, а я чуть отстал от него, избегая столкновения с великим княжичем Выборгским. Тот махнул нам рукой, будто эстафету передавал, и мы с Ефремовым продолжили путь наедине.

— Первая пара — максимальное ускорение! — скомандовал Леонид Геннадьевич, и мы с другом стали набирать скорость.

Выкладываться полностью ни я, ни Семен не планировали, а потому остановились на вполне неплохом темпе — почти вдвое быстрее, чем прежде. Однако, похоже, Костров догадывался, что мы можем лучше.

— Всем сойти с дорожки! Ефремов, Романов — не халтурим! Я сказал — максимальное ускорение!

Семен бросил на меня взгляд и оскалился.

— Готов?

Я улыбнулся ему в ответ и кивнул.

С дорожки взметнулась пыль, поднятая нашей обувью, я успел заметить, как Семен резко уходит вперед, но догонять его не стал.

Кто-то из девчонок закричал, выкрикивая нечто подбадривающим голосом. Не сразу до меня дошло, что народ начал скандировать наши имена, будто тут какое-то соревнование проходило. Но, раз уж так совпало, нужно пользоваться моментом.

Ефремов мог обойти меня на спринте, этого у него не отнять. Кроме того, я прекрасно понимал, что звание лучшего на потоке придаст Семену ореол победителя. После фактически поражения превосходящим по числу полякам ему стоило дать чуть больше поверить в себя.

Так что между нами оставалось около полуметра, пока мы бежали на свободной дорожке. Я перестал считать отмотанные круги — в их количестве все равно уже не было никакого смысла. Переставляя ноги, я больше следил за тем, чтобы не обогнать друга, а тот, кажется, действительно решил выложиться на полную, хотя мы и так почти достигли физического предела для человека без дара.

— Все, княжичи, останавливайтесь! — велел Костров, и мы стали замедляться. — Подойдите оба. Остальные — на полосу препятствий. Правила и пары ваши вам известны!..

И пока мы завершали бег, медленно переходящий в быстрый шаг, Леонид Геннадьевич смотрел только за тем, как исполняется его приказ.

— Спасибо, — переводя дыхание, шепнул мне Ефремов, когда мы уже шли по дорожке в сторону преподавателя.

— Будь мы на марафоне, я бы победил, — с улыбкой отозвался я, глубоко дыша. — Ты всегда слишком рано начинаешь выкладываться.

Костров обернулся к нам, оторвавшись от наблюдения за несчастными парнями, проходящими полосу, и усмехнулся.

— Смотрю, вы все еще полны сил и бодрости, раз можете разговаривать, — заговорил Леонид Геннадьевич. — Это хорошо!

Он сложил руки за спиной, разглядывая нас, после чего продолжил уже тише:

— Но впредь прошу не сдерживаться, когда я даю команду выложиться на максимум своих возможностей, я не прошу вас изобразить, что вы так и сделали, — сказал он.

— Учту, Леонид Геннадьевич, — ответил Семен с кивком.

Я молча склонил голову.

— Я понимаю, что, возможно, вы не хотели унизить других студентов с потока первого курса, — произнес Костров. — Ваши аристократические заморочки остаются за пределами занятий. Моих, по крайней мере. От звонка до звонка вы не княжичи, не дворяне и вообще не самостоятельные единицы. Ефремов, тебе знакомо такое понятие, как субординация?

— Разумеется, Леонид Геннадьевич.

— Я не собираюсь вас унижать, господа, — проговорил Костров, бросив взгляд в сторону полосы препятствий. — Но передо мной стоит задача. Ее мне определил государь Михаил II. И если вы не какие-нибудь сепаратисты или, не приведи вас господь, заговорщики, вы обязаны приложить все усилия, чтобы эту задачу выполнить. Романов, что скажешь?

— При всем уважении, Леонид Геннадьевич… — начал я, и преподаватель тут же оборвал меня взмахом ладони.

— Когда так говорят, ни о каком уважении речи не идет. Говори свободно, княжич, со мной — можно, — улыбнулся он.

— Вы не сможете предоставить нам максимальную нагрузку, Леонид Геннадьевич, — сказал я, внимательно глядя в глаза Кострову. — Я не ручаюсь за всех княжичей, но и я, и Семен Константинович работаем на недоступных неодаренному возможностях. То, что мы посещаем ваш предмет — на самом деле всего лишь необходимость получить соответствующую пометку. Но вы и без того знаете, что княжич Ефремов — боевой офицер. Я же тоже неплохо себя проявил, вы ведь наверняка читали наши личные дела?

Он замедленно кивнул, после чего усмехнулся.

— Значит, ничему обучить вас я не смогу?

— Я готов отстоять свои слова, Леонид Геннадьевич, — пожал плечами я, а Семен отступил на шаг в сторону, создавая мне пространство для возможного маневра. — Как я и сказал, при всем уважении.

Костров улыбнулся.

— Тогда давайте посмотрим, чего стоят твои слова, княжич Романов, — предложил он, указывая рукой на свободный полигон.

Не став откладывать, я сразу направился в указанную сторону. Преподаватель же шагал, заложив руки за спину, и весело насвистывал что-то под нос. Я понимал его веру в свои силы, однако и себя оценивал достаточно высоко.

Вчера я размышлял, как сократить количество часов в университете. И пришел к выводу, что есть несколько предметов, от которых можно легко избавиться и ничего не потерять. Занятия Кострова и Сковородина были среди них, и оба я был намерен сдать экстерном сегодня же.

Встав в дальний угол, я убрал руки за спину и кивнул Леониду Геннадьевичу. Тот быстро переговорил с дежурными сотрудниками ЦГУ и вошел на поле. За его спиной почти мгновенно вырос купол.

— Я действительно читал ваше досье, княжич, — произнес Костров, разминая кисти. — И надеюсь, вы не станете жалеть старика, а покажете, на что вы действительно способны?

Я медленно поклонился ему.

— Как пожелаете, Леонид Геннадьевич, — сказал я.

Преподаватель пошел на меня все той же расслабленной походкой, а я погрузился в транс, и время растянулось, превращая легкую поступь Кострова в черепаший шаг.

Это позволило мне заметить, как он меняет положение стопы, прежде чем начать движение, переходящее в разворот для удара.

Я не дернулся, когда его рука плыла навстречу моему лицу, спокойно убрал голову и, выставив руки, аккуратно перевел Кострова в лежачее положение.

Обозначив пальцами удар в горло, я дождался, когда он ощутит опасность, и тут же увеличил дистанцию.

— Неплохо, глубокий транс, — определил он, поднимаясь на ноги. — Как долго вы в нем пробудете?

Я пожал плечами, не собираясь отвечать, и Костров это понял.

Спокойно обходя меня по дуге, преподаватель не спешил нападать, хотя в действительности мог бы многое даже с такой разницей в восприятии сделать. Однако, видимо, решил взять измором.

А потому я сделал шаг в его сторону, и, пока Леонид Геннадьевич только убирал ноги, я уже оказался на колене. Толчок плечом, и Костров снова лежит на спине.

— Неплохая скорость, — прокомментировал он, в этот раз не спеша подниматься. — Вот только так ли она безопасна?

Я слегка наклонил голову.

— Глубокий транс без укрепления собственного тела совершенно бесполезен, — произнес я. — Иначе я бы сейчас не смог встать, а порвал себе все мышцы и сухожилия.