Влад Савин - Поворот оверштаг

Но даже на самом острие битвы, куда мы бросали все, в последние недели перед катастрофой мы все чаще терпели достаточно болезненные, а главное, необъяснимые неудачи, пусть пока местного значения. И не один я, но и никто из нас не пожелал увидеть в этом знак.

Кого боги хотят покарать, первым делом лишают разума.

Русские слишком быстро для нас научились воевать.

Ночь на 19 ноября 1942 года. Москва, Кремль.

— Ну что ж, Борис Михайлович, мы сделали все, что могли? Теперь остается лишь ждать.

— Все, товарищ Сталин. Поставили цели, детально ознакомили с обстановкой, обеспечили всем необходимым, вывели на исходные позиции.

— Получилось тогда — получится и сейчас. А ведь это было самым главным, что сообщили нам наши потомки — что у нас получится. Ведь тогда наш оптимизм был в известной мере ошибкой. Мы исходили во всех расчетах из того, что у Паулюса максимум девяносто тысяч, а не триста тридцать. Решились бы мы начать, зная правду?

— Зато сейчас у него там все пятьсот. А мы считаем это благоприятным обстоятельством. Чем больше туда загонят — тем больше там и останется. Наша тактика активной обороны, помимо простого перемалывания немецких войск, дала еще один эффект. Немцы бросили в город все, до неприличия ослабив фланги. И дело не только в километрах фронта. Даже я не ожидал такого подарка — что Паулюс кинет в уличные бои Двадцать вторую танковую. Теперь, в отличие от истории потомков, весь его мобильный резерв — это румынская танковая дивизия, которая к тому же у нас так и не была перевооружена — все новые танки у немцев съел Сталинград.

— А разве в той истории румыны имели немецкие танки?

— Там немцы успели передать им «тройки» для оснащения хотя бы первых рот в каждом батальоне, как и по батарее своих новых противотанковых «гадюк» в каждую пехотную румынскую дивизию. Здесь у румын лишь свое — танки типа Lt-35, довоенные чешские, и сорокасемимиллиметровые противотанковые пушки. Так что фронт мы прорвем и окружим. На первом этапе я больше опасаюсь наших собственных ошибок, а не действий противника. Исключений, подтверждающих правило.

— Например?

— В той истории Шестнадцатый танковый корпус нашего Донского фронта должен был отрезать от армии Паулюса группу за Доном. Которая, однако, была успешно отведена и образовала устойчивый западный фас окруженной группировки. И это случилось исключительно из-за ошибки командующего и штаба Двадцать четвертой армии, не поверившего правильным разведданным, да еще и допустившего, что танки в атаке попали на свои же минные поля. Немцы — не румыны, они ошибок не прощали.

— И мы не простим. Надеюсь, здесь товарищи из Двадцать четвертой все сделают правильно?

— Накачку сделал, дал указания, проследят. И лично буду держать на контроле. Вообще нам очень помогает, что сейчас мы знаем о противнике гораздо больше.

— Не слишком надейтесь на послезнание, Борис Михайлович. История же меняется…

— Надеюсь, что не изменится факт и время прибытия Шестой танковой дивизии — единственного мобильного соединения, которое немцы получат до декабря. И за обнаружение факта прибытия и развертывания свежей танковой дивизии нам не придется платить разгромом Четвертого кавкорпуса Шапкина на внешнем фронте окружения. Как и направление деблокирующего удара Гота, «Зимняя Гроза», будет определено правильно — и обойдемся без геройства в Верхне-Кумском. В командно-штабных играх, проводимых на Сталинградском и Донском со всеми участниками, систематически вводились «погрешности» от основного варианта — что будет, если? Если Шестая танковая прибудет раньше? Если направление немецкого удара будет определено другим?

— Двести тридцать пятая огнеметная бригада, которая тогда отличилась у Верхне-Кумской, сейчас ведь отсутствует? Конечно, она великолепно показала себя на Севере, все же не дело огнеметных КВ танковые дуэли. Но чем вы ее замените?

— Лишний мехкорпус — зная, как великолепно показали они себя там, именно в этих боях. Который как раз и будет ждать немцев у Мышковки. Также сейчас у нас есть проверенная тактика «штурмовых групп», радиоглушилки, тяжелые минометы и самолеты-разведчики Ту-2.

— Мехкорпус, насколько мне известно из вашей же записки, не прошел курс полной боевой подготовки! А радиоглушилки… Надеюсь, вы понимаете, что техника наших потомков ни при каких обстоятельствах не должна достаться противнику?

— Все же для формирования мехкорпуса были взяты не новобранцы, а обстрелянные войска — стрелковая дивизия, танковая бригада. А глушилки уже нашего производства.

— Этого в записке не было. Проясните.

— Все очень просто. Конечно, это идеал, когда «сканер» с «ноутбуком» автоматически вылавливает из эфира наше и чужое и реагирует, но… Во-первых, мы знаем длины волн, используемые немецкими штабами и войсками и не совпадающие с диапазонами наших раций. Во-вторых, когда диапазоны все же перекрываются, то нашим абонентам четко определяются длины волн, а на всех прочих глушится все. Сработано, конечно, топорно, и на скорую руку, но на первый раз, пока немцы этого не ждут, пройдет. Потомки опять же дали нам общую идею о том, что радиоразведка и радиоборьба — это очень серьезно. У нас же прежде этот фронт откровенно недооценивали.

— Разумно. Что до минометов, то есть мнение, раз эти, стошестидесятимиллиметровые, так хорошо себя показали, абсолютно правильным было озадачить товарища Шавырина. Если там он сумел сделать миномет калибром двести сорок в пятидесятом году, то, может, у нас это будет раньше? Самолеты — да, если эти Ту-2 так хороши, что могут работать днем без сопровождения истребителями… Но не слишком надейтесь на авиацию — если верить потомкам, дальше под Сталинградом будет часто нелетная погода. А вот готовиться к борьбе с «воздушным мостом», как и думать о прикрытии наших войск на внешнем фронте окружения, надо уже сейчас. Например, подготовить несколько эскадрилий истребителей для действий с аэродромов подскока. Также пишут, что в сорок четвертом под Корсунь-Шевченковом очень хорошо показали себя ночные бомбардировщики У-2, даже в плохую погоду, над самой землей. Что, если и здесь?..

— А вот об этом я не подумал. Распоряжусь.

— Двести тридцать пятая под Сталинградом нужна?

— Ну… лишней точно не будет. Если нет других планов.

— Вообще-то есть… Но о том после. Когда уже станет ясно, что вышло.

На столе Сталина сейчас лежала книга «Война в Корее». На момент написания, середина пятидесятых, под грифом «дсп», для офицеров, обобщение опыта боев. В середине девяностых вышла в издательстве «Полигон».