Алексей Кулаков - Тихие шаги РОКа

— Завтра! Хотя это я, пожалуй, несколько погорячился. Тогда послезавтра! И никакие отговорки, ротмистр, не принимаются!

— Да какие могут быть возражения, господин полковник. Разве что небольшое дополнение? Начнем в нашем собрании, продолжим в "Альпийской розе". Как?

— О? Вот это по-нашему, по-Ченстоховски. Первый день в собрании, второй в "Розе"!

Наблюдая столь неожиданный приступ энтузиазма у своего бывшего командира, князь даже заподозрил нехорошее. А именно, что Олег Дмитриевич просто воспользовался его появлением — как поводом для того, чтобы на законных основаниях запустить руку в бригадную кассу, после чего устроить в Офицерском собрании внеочередной праздник. С сопутствующим ему большим приемом.

"Впрочем… неважно. Мы это дело еще и усугубим, финансовыми вливаниями — чтобы все этим проклятым Рёдерером упились до потери пульса. А потом еще и в Альпийской розе опохмелку устроим"

Небольшой обед в компании господ офицеров едва не вылился в дальнейшую гулянку — но появление трезвого и очень усталого бригадного адъютанта, ротмистра Блинского, поправило положение. В том смысле, что Толкушкину стало не до него — недавняя стрельба в зоне ответственности Несуловицкого отряда вышла неудачной для пограничников. Под раздачу попала пара конных объездчиков, слегка отклонившаяся от привычного маршрута. Отклонились удачно, так как довольно скоро наткнулись на следы небольшого каравана. А вот попытка пройти по следам не встретила никакого понимания у притаившихся неподалеку "несунов". Отрицательное отношение они выразили пулями, но никого из объездчиков не убили (даже и не попали). А вот отрядного мерина — наповал, прямо через седло. Наверняка целили в седока, но удачно промахнулись — мерина можно и нового купить (хотя конечно жалко боевого товарища), а вот нового человека не купишь…

Пользуясь недолгим перерывом в докладе Сергея Юрьевича, отставной ротмистр попросил слова. В коем он и выразил свое самое горячее желание — как можно скорее прильнуть к истокам, путем визита в Олькушский пограничный отряд. С ночевкой — все равно ведь, большое мероприятие в Офицерском собрании только через два дня? Возражений не было, так как истоки — это святое. Единственно, Блинский попросил доставить в отряд несколько штабных бумаг (у "почтальона" на мгновение даже возникло чувство дежа вю) и передать приглашение командному составу на всебригадный праздник. Так что уже через полчаса Александр расположился поудобнее в старенькой, но все еще крепкой пролетке, устроил у себя в ногах чемодан с подарками и пухлый бумажный пакет, после чего подал команду к отправлению. А чтобы не скучать в дороге, он прихватил с собой тот самый экземпляр "Военного обозрения" — надо же понять причину столь многозначительных взглядов Толкушкина? И примерно на полпути до Олькуша он ее понял: большая статья, страниц примерно на двадцать, подробно освещала как проблемы, так и ход начавшегося перевооружения армии. И не просто освещала — уже знакомый князю ротмистр Юрлов вывалил на читателей журнала целую повесть о героических трудовых буднях комиссии по выработке малокалиберного ружья, с многочисленными дифирамбами талантливому оружейнику-конструктору князю Агреневу, еще более многочисленными — всему генералитету, причастному к работе комиссии, ну и совсем немного, о себе любимом. Гвардейской артиллерии полковник Мосин упоминался от силы раза два-три. И то, сквозь зубы.

"Интересно, чем это Сергей Иванович так досадил Юрлову. Опять я чего-то не знаю?"

Следующая статья опять преподнесла сюрприз своему читателю — так как рассказывала о ходе нового конкурса. Не успел генерал-лейтенант Чагин утереть трудовой пот батистовым платком, как Оружейный отдел ГАУ поставил перед ним и его подчиненными (комиссию даже и не переименовывали) новую задачу: обеспечить офицеров Российской императорской армии новым штатным оружием. Ну, надо так надо — и уже через три дня объявили условия для конкурсантов. А всего через месяц в коридорах Главного артиллерийского управления появились заинтересованные лица: Анри Леон Наган толкался локтями с представителем компании Смит и Вессон, им в затылок жарко дышал бельгийский оружейник Генри Пипер, а того, в свою очередь, пытались оттеснить с прохода французы со своим Лебелем и австрийцы с Раст-Гассером. И вся эта небольшая, но представительнейшая компания пыхтела, сопела, тужилась — но никак не могла обойти… князя Агренева, представившего на суд комиссии сразу три модели своего револьвера Грав. Первая полностью соответствовала условиям конкурса, то есть была несамовзводной, и с поочередной экстракцией-заряжанием патронов. У второй данные опции уже присутствовали — так, на всякий случай. А у третьей, в дополнение ко всему еще и барабан откидывался вбок, позволяя достаточно быстро перезарядить оружие — можно сказать, модель на перспективу. В комплекте поставки шел кусок бракованного ствола от "мосинки", из которого якобы и были сделаны стволы Грава, новый патрон с тремя типами пуль, а также заявление полномочного представителя князя, господина Греве. О том, что денежный приз конкурсанта не интересует — вообще. Последняя новость для остальных конкурсантов была просто как нож в сердце, так как полностью лишала их каких-либо внятных перспектив на победу. Ибо мало того, что все три Грава были отменно изготовлены и прекрасно ложились в руку. Они еще и с пугающей точностью подходили под все, без малейшего исключения, требования комиссии — от малого веса и большой технологичности в производстве, до останавливающего действия пули и пробивной ее способности (сказано в условиях, пробить пять дюймовых плашек, так именно пять и пробила — не больше, но и не меньше). К тому же почти все члены комиссии явно симпатизировали одному из победителей прошлого конкурса, чуть ли не напоказ интересуясь, у представителя князя господина Греве, почему тот не выставил на конкурс и свои самозарядные пистолеты (вернее, когда он это сделает). А теперь ему еще и деньги за победу платить не надо!

Собственно, автор статьи немного завуалировано (и с некоторыми оговорками вроде того, что армейские испытания только-только начались, и что-то определенное можно будет сказать только через полгода) констатировал, что конкурс на армейский "короткоствол" не успев начаться, практически тут же закончился. И тут же радовал всех заинтересованных лиц краткой биографией победителя: ротмистра пограничной стражи в отставке, боевого офицера, отмеченного множеством наград, ну и так далее — короче, его сиятельства князя Агренева. Читая официальную историю своей жизни, Александр едва не всплакнул. Он ведь талантливый сирота, в судьбе которого кто только не поучаствовал (особенно с ним нянчились в Первом военном Павловском училище). Не менее талантливый офицер (можно сказать, личным примером подтвердивший реальность Великой армейской мечты — из корнетов в штаб-ротмистры за четыре года), и под конец его службы он был так уважаем сослуживцами и контрабандистами, что все они практически бились в истерике, узнав о его скорой отставке. Многообещающий (а читалось — гениальный) конструктор-оружейник, известный изобретатель и очень успешный фабрикант — и при всем при этом до невероятности застенчивый и непубличный, всеми силами избегающий светского (и любого другого) общества, а так же положенных ему почестей и славы. Теперь вот и бессеребренником оказался…