Владимир Поселягин - Беглецы

Понтонных мостов у нас не было, вернее были, но теми огрызками пользовать было невозможно, вот и я решил использовать немецкий понтонный мост. Он сейчас как раз возводился под плотным артиллерийским огнём, вот немцы то удивляются, как наши мажут, по живой силе на берегу попадают, а водяные столбы от разрывов лежаться совсем рядом с мостом. В штабе решили, что немцы, возможно будут наводить мост рядом со старым, на месте обороны Первой бригады, там и дороги, и узко, да и вообще логично именно там. Поэтому-то позади Первой и были сосредоточенны группы для прорыва и окружения дивизии, но немцы решили переправляться в другом месте. Как только командир Второй бригады доложил об этом, я сразу же выехал на место, пока штаб передислоцировал ударные группы.

Третья маневренная группа, была усиленной, она состояла из штрафников, это они должны захватить мост и удержать плацдарм на том берегу пока вводятся в бой ударные подразделения и Четвертая бригада, которая участвует в охвате и уничтожении дивизии.

— Вся артиллерия на вас. Перед штурмом, нужно огненной метлой вымести тот берег, чтобы у штурмующих было меньше потерь, — командовал я, такая пальцем в карту. Там были отмечены позиции противника.

— Товарищ полковник, а когда вводить в бой танки?

— Полк введут после занятия вот этих высоток…

Возвращаясь в штаб, я вспомнил, как у самолета прощался с Мартыновым сегодня ночью. Комиссар пробыл у нас всего день, улетев следующей же ночью. Комиссия осталась и занялась своей прямой работой, изучением новой тактики применения подвижных соединений, комиссар же получив то, что ему приказано, вылетел обратно.

— Передайте, на вопрос обо мне одной фразой: Всему свое время.

— Хорошо, но вы тоже должны понять, что все станет явным, и если вы Враг Наро…

— Бросьте, — отмахнулся я, — ваши подозрения беспочвенны. Я про другое. Хотелось бы чтобы прислали человека компетентного, который не рубит с плеча. Гоголев, по-моему мнению вполне компетентный товарищ.

— Я передам.

Отправив вместе с комиссаром документы по группировке и ближайшим планам, про будущее окружение Киева предупреждение было передано еще три дня назад, я отправился в штаб.

Прежде чем сесть в машину подумал:

'Если будет контакт, то наверняка пошлют Серегу, надеюсь, он оценит мою шутку со встречей с двойником'.

Как ни странно, все получилось, видимо я единственной в нашей группе сомневался. Немцы, конечно, были опытными вояками, но они ни как не ожидали от окруженцев такого фортеля. Ладно бы еще контратака, что-бы там мост уничтожить, но захватить его встречным ударом?! Что-бы пропустить по нему на территорию Рейха около десяти батальонов мотопехоты со средствами усиления и танковый полк во фланг и тыл готовящейся к переправе наступающей дивизии?! Это верх наглости. А учитывая, что артиллерия, то есть вся, или большей частью, выбита, то шансы были велики. Особенно в том порядке, как назвал Иванов, 'расходящейся рогаткой', где второе направление вспомогательное только в качестве заслонов, прикрывающих ударную группировку от немецкого удара с другого фланга и в тыл, а основная группировка ударила во фланг и частью обошла с тыла, массированно используя артиллерию и авиацию. Все мотогруппы сейчас добивали остатки дивизии. Я ввел в бой последние резервы, отдельный танковый батальон вооруженный Т-34 и КВ, и последнюю стрелковую бригаду. С этими танками нам повезло, когда мы заканчивали зачистку захваченных территорий, то обнаружили два десятка новеньких 'тридцатьчетверок' и пятнадцать КВ на сборном пункте. Немцы их захватили на пандусах грузовой станции, снять с эшелонов их успели, но перегнать и передать в сорок первую дивизию не смогли. Опытных танкистов знающих эти машины у меня не было, но подобрать экипажи было нужно. Тут нам помог 'Воздушный мост', мы получили не только экипажи имеющие хоть какой-то опыт, но и дизельные двигатели, по несколько штук на танк. Пока мы готовились, они тренировались. Я часто появлялся на полигоне, помогая, где советом, где неосторожно оброненным словом, к концу танкисты считали меня одним из своих. Понятное дело все те болячки, что помнил у танков, я успел упомянуть. Дальше работали инженеры.

Танковый батальон уже успел получить хоть какой-то опыт боевой стрельбы и передвижения подразделениями, в бою с дивизией, там его хоть и использовали как подвижные артиллерийские засады, но опыт есть опыт. Радиофицировать немецкими радиостанциями мы тоже их успели. Батальону совместно с бригадой главное было дойти до назначенного места и перекрыть отход остатков пехотной дивизии противника, а после того как все кончится немедленно вернуться назад. Понятное дело в прорыв по коммуникациям противника мотогруппы пойдут на трофейных легких танках, уж их-то изучить и освоить успели, как ни странно у нас их было большинство. В общем, этот батальон был у меня тузом в рукаве, главное натренировать экипажи и командиров в боевом слаживании. Опыт засад у них уже был.

Приложив платок к ране на виске, я попытался остановить кровь.

— Как же вы так, товарищ полковник? — засуетился рядом начальник моей охраны, лейтенант Старцев.

— Кто же знал, что мы не всю артиллерию у немцев выбили, — пробормотал я. Мощные разрывы продолжали вставать как на берегу, так и в воде, ладно хоть попаданий в понтоны пока не было. Только одна из машин от близкого разрыва загорелась, ее как раз сейчас в воду сталкивали, да я получил по касательной осколочную рану. Медик взвода начал накладывать повязку.

У меня была мысль, что могут быть неприятности, поэтому и приказал во время прорыва, чтобы над переправой постоянно висело звено загруженных бомбами штурмовиков. Вот и сейчас три 'чайки' определившись, откуда бьют гаубицы, деловито поползли вглубь немецких позиций, туда, куда уже ушли наши моторизованные группы.

'Зря я наверное к мосту рванул, захотелось видишь ли посмотреть на переправу, своими глазами увидеть что все получилось', – мысленно вздохнул я, морщась, когда сержант закончил бинтовать голову. Теперь фуражка не налезала.

Один из бойцов в кузове бронетранспортера затянул последний музыкальный хит. Что уж тут говорить руку к этому приложил я, случайно, но все-таки. Планируя операцию, я стоял со всем командованием группировки у стола с расстеленными картами, задумчиво замурлыкал себе под нос 'Русские дороги' Растеряева. Наконец, когда повар принесший обед выронил поднос, мне дали вежливо понять, что пора завязывать.

— Товарищ полковник? — отвлек меня от раздумий вежливый голос Иванова.