Сергей Мех - Вставай! Страна огромная!

— Мы знаем, что вы знаете, что мы знаем!

— Что? — Он искренне удивился недоумевая. Поэтому я поспешил объясниться.

— Просто игра слов. Вы знаете, что мы для выполнения задачи будем пользоваться поддельными документами, но мне бы хотелось придать им легитимность.

— То есть?

— Ну, как в романе Александра Дюма-отца. «Три мушкетера» помните?

— Читал когда то. Очень давно.

— Там есть эпизод, когда один из персонажей, его звали Атос, силой завладел документом, который впоследствии спас всех мушкетеров. А документ этот, за подписью кардинала Решилье, гласил: «ВСЕ что сделано предъявителем сего, сделано на благо государства и по моему приказу!»

— Да-да, что то такое припоминаю.

— Вот и мне бы хотелось получить от Вас подобную индульгенцию!

— Хорошо! Я понял! Разрешаю Вам действовать по своему усмотрению и от моего лица! Но чтобы через три дня вы были у меня в кабинете! — Его голос аж зазвенел.

— Будем! Непременно будем, — сказал я и добавил, — лично и с информацией!

— Жду!

Понимая что тем самым он завершает разговор поспешил добавить:

— Лаврентий Павлович! Подождите. Последняя просьба.

— Говорите.

— Наши данные известны только вам, но еще бы дополнительно хотелось оговорить кодовое слово, так сказать пароль. Который бы мог служить для нашей идентификации.

— У вас есть конкретные предложения?

— Есть. КАБЫЗДЯНОВКА!

— Странный какой то пароль, — было видно что он удивлен, — первый раз такое слово слышу.

— Ничего странного, — я попытался его разубедить, — как и положено любому добропорядочному паролю, который должен включать в себя название населенного пункта или географического объекта. Кабыздяновка! Так называется деревушка в Сибири, рядом с тем местом, откуда мы с Васей родом. Но кроме этого она имеет дополнительный смысл.

— Какой?

— В этом слове очень интересное сочетание звуков. Человек, для которого русский язык не родной, как бы он его хорошо не знал, с первого раза, без ошибки, правильно выговорить не сможет. Можете сами убедится!

— Капы… кабыс… Тфу ты черт! И действительно. Ладно, уговорили. Принимается! Еще что-нибудь?

— Нет. Теперь все.

— Тогда не теряйте времени! Я вас жду! До свидания!

— До свидания! — ответил я и положил трубку.

Обычный рабочий день наркома внутренних дел затягивал своей рутинностью. Это только непосвященному человеку может показаться, что руководящая должность, в особенности такого масштаба является истинной синекурой, но в действительности это только кажущаяся необременительность. Может быть, для современных рассейских министров такое положение и в порядке вещей, но вот во- временна оные, чем выше была должность, тем больше ответственность. Будь ты хоть наркомом сельского хозяйства, хоть грозным наркомом НКВД, принцип для всех один: накосячил — отвечай! И что характерно — неприкасаемых не было! Зять, брат, сват — значения не имело. И принцип, кому много дадено, с того много и спросится, работал в ста процентах случаев из ста! Потому и трудились не за страх, а за совесть!

Разумеется, руководителю такой масштабной и разветвленной организации, каковой, на начало 40-х годов, являлся НКВД, нет необходимости, да и честно говоря, чаще всего и физической возможности, делать все самому. Для этого у него есть целый штат все различных помощников, секретарей, руководителей более низкого ранга. А вот правильно их расставить на ключевые посты, дать каждому дело по его силам и возможностям, а еще желательно и интересам, обеспечить всем необходимым для выполнения поставленной задачи, провести все согласования, это и входит в его обязанности. И еще, разумеется — надзор и контроль! А для того чтобы он был эффективным, необходимо быть в курсе всего. Ну, или, по крайней мере, многого. И нет никакой возможности бегать за каждым исполнителем, поэтому гораздо проще вызвать его к себе.

Потому то, обычный рабочий день крупного сталинского топ-менеджера был до предела насыщен различного рода совещаниями, консультациями, телефонными и личными переговорами, разносами нерадивых, поощрениями прилежных и заслушиванием исполнительных подчиненных. И так целый день! Не мудрено, что уже к середине дня все это превращается в бесконечную череду дел, сменяющих друг друга, как кадры в черно-белой киноленте. Но случаются и моменты, которые своей яркостью, разбавляют эту серость, добавляя цветных красок и от того запоминающиеся надолго.

Так и сейчас, вроде бы ничего такого не предвещал обычный звонок секретаря, который, однако, явился спусковым крючком целого ряда ярких событий.

Берия на секунду оторвался от изучаемого документа, чтобы поднять трубку телефона внутренней связи и небрежно сказал:

— Слушаю.

— Товарищ народный комиссар, — голос секретаря был по деловому сух, — в приемную звонит начальник пропускного пункта и просит его с вами соединить.

— Он что, — раздраженно спросил Берия, — не может вопрос решить по инстанции?

— Говорит дело срочное и, что только вы можете его решить… — секретарь прервался, ожидая реакции начальства. Видно было, что он и так взял на себя слишком много отвлекая его по мелочам.

— Ладно, — решил Берия проявить снисходительность, — соединяй. Посмотрим, что у него такого случилось, что целый нарком понадобился, чтобы разрешить ситуацию.

В трубке раздался характерный щелчок:

— Берия, — обманчиво-вкрадчивым тоном бросил в трубку, — слушаю!

— Т-т-о-о-варищ генеральный комиссар государственной безопасности, — голос говорившего наоборот был взволнованным. Но одновременно с этим, какой то тягучий и невнятный, как у пьяного, — из-звините за беспокойство. Говорит дежурный по контрольно-пропускному пункту, лейтенант госбезопасности Еприкян.

— Что у тебя случилось лейтенант? Только кротко!

— Т-т-о-о-варищ народный комиссар, — по прежнему слегка заикаясь начал дежурный, — д-о-окладываю! Полчаса назад на контрольно-пропускной пункт управления НКВД пришли два че-еловека. Представились как майор Седых и ста-а-а-ршина К-к-клаус! Под-дтверждающих личность документов не предъявили. Назвали только пароль. Который тоже никому не известен. Сказали, что по ва-ашему личному приглашению!

На этом доклад дежурного прервался. Видимо само сочетание ЛИЧНОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ, от наркома НКВД, для него было дикостью. К наркому обычно вызывают или, в крайнем случае, приказывают прибыть. А чаще всего — доставляют. Видимо этот нонсенс, как и наглость прибывших, вызывала у лейтенанта оторопь.

— Какой они назвали пароль? — Быстро сориентировался Берия.