Я стану Императором (СИ) - Винокуров Юрий

12 лет назад

Планета: Адриана

Принадлежность: Империя

Маленький мальчик сидел на крыше Императорского Приюта для детей-сирот и болтал ногами, разглядывая ночной город. Город спал, было уже сильно за полночь и редкие огоньки в окнах выдавали полуночников, которым не спится.

У всех у них были какие-то причины, чтобы сейчас не спать. Были они и у мальчика. Он поёжился от ночной прохлады и покрепче завернулся в тоненькое одеяло, которое захватил с собой, когда тайком покинул общую спальню.

Так делать было нельзя и за это наказывали. Можно было и розги схлопотать, но что ему розги, когда у него есть Мечта. И ради этой Мечты он готов пойти на всё. Пускай ему завтра исполнится всего пять лет, но в душе он точно решил, как проживёт свою жизнь!

Он еще мало знал о жизни, но одна мысль не давала ему покоя с того самого момента, как он осознал себя.

Почему мир так несправедлив?

Почему он и еще тысяча других несчастных детей перебиваются с хлеба на воду, а другие дети ни в чём не нуждаются?

Почему их добрая воспитательница Мария Васильевна не может сама есть досыта, хотя она уже взрослая, и даже уже старенькая, а другие сорят деньгами направо и налево?

Почему, если Империя такая богатая, а Император такой великодушный в мире идут постоянные войны и легионы сирот пополняют детские дома, без надежды на нормальное будущее?

Почему триллионами людей правит кучка высокомерных Одарённых, единственным отличием которых является беспредельная сила, которую они получили по праву рождения в Линии, а не за настоящие заслуги перед Империей и Императором?

Почему Император это терпит?!! Разве он не видит несправедливость, творящуюся в мире? Почему же им постоянно рассказывают о его величии? Почему заставляют почитать как родного отца? Может он ничего не знает и ему нужно рассказать всю правду?

Паренёк достал из кармана чистую тряпочку, в которую была завёрнута его самая большая ценность — припрятанная краюха хлеба. Осторожно развернул, чтобы ни одна крошка не упала на пол и начал есть, растягивая удовольствие, отщипывая по маленькому кусочку и надолго задерживая пищу во рту, перед тем как её проглотить.

Завтра особенный день. Инквизитор в зелёном плаще уже прилетел и будет проверять всех сирот на наличие Дара. Пусть вероятность этого ничтожно мала, но она есть! Лучше всего изменять мир к лучшему, находясь среди этих заносчивых снобов!

Мальчик поднял голову вверх и посмотрел на яркие звёзды, вокруг которых вращалось бесчисленное число планет, на которых жили другие люди. Многим из которых была нужна помощь. Его помощь.

Сжав маленькие худые кулачки с побитыми костяшками, он тихо прошептал, обращаясь к Вселенной.

— Я сделаю этот мир лучше! Я сделаю такой мир, в котором дети не будут голодать! Я сделаю такой мир, где Одарённые будут служить простым людям, а не наоборот! Я сделаю свою Линию — сильнейшую в Галактике! А потом — я стану Императором! Чего бы мне это не стоило! Клянусь!

Из-за горизонта вышла кроваво-красная луна и залила всё вокруг тусклым багряным светом. Мальчик случайно обратил вниманию на лужу рядом с собой, что осталась после вечернего дождя. И увидел в отражении, как его бледное лицо постепенно краснеет, глаза темнеют и весь силуэт слегка размазывается.

— Внимание, десять секунд до высадки! Проверьте оружие и будьте готовы, внизу нас ждет горячий прием! Не ссыте, салаги, прорвемся!

— Господин курсант, сэр!

Открыл глаза. Перед каждым боем на меня накатывало абсолютное спокойствие. Даже немного клонило в сон. Инквизитор Хокус говорит, что это нормально для новичка. Я отстраненно оглядел свое отделение.

Двенадцать человек. Стандартная броня, шлемы надеты, забрала пока подняты. Лица напряженные, но в большинстве спокойные. Опустил взгляд вниз.

На коленях лежала штурмовая винтовка МК-14ук. Стандартная винтовка Имперской армии. Модификация «укороченная, командирская». Батарея на девяносто лазерных выстрелов обычной мощности или девять усиленных. Серийный номер ИПР56739071. Моя боевая подруга. Собственно, лазган не совсем «винтовка», и называется так исключительно по традиции.

— Господин курсант! Высадка! — заорал мне на ухо лысый здоровяк. Он один был без шлема. Первый сержант Эрик Картер, мой помощник и нянька в одном лице. Кивнул, и показал большой палец.

Передняя часть десантного бота «Ястреб-44», являющаяся по совместительству аппарелью, откинулась и упала на землю с тяжелым стуком, подняв облако ржаво-красной пыли. Первая пара пехотинцев выскочила наружу, сразу заняв позиции по обе стороны точки высадки.

Упав на колено, они замерли, но водили глазами в поисках целей.

Выбежал следом и привычно упал за ближайший валун, отгородившись им от вероятного противника. А противник здесь присутствовал. Отнюдь, не вероятный. Соседний десантный бот накрыло прямым попаданием. Рвануло знатно. Взрывной волной снесло солдата из моего отделения, крепко приложив бедолагу о камень.

Крутил головой и мысленно отмечал всё происходящее.

Мы были в первой волне десанта. Вообще-то, курсантов следовало беречь, но за последнее время 134-й гвардейский имперский полк понес тяжелые потери, и в нём просто-напросто не осталось опытных командиров. По части опыта ко мне были вопросы, но всё-таки «зародыш» офицера лучше, чем ничего.

С неба падали «железные птицы». Ревя посадочными двигателями, включавшимися на полную мощность перед самой землей, садились десантные боты. Они напоминали длинный железный контейнер с короткими крыльями, и рубкой пилота сзади-сверху. Передняя чуть скошенная стенка просто падала вниз, и на землю выбегали солдаты и, иногда, выкатывалась техника.

По небу, на бреющем, пролетали аэрокосмические штурмовики, стремясь подавить сопротивление с воздуха. С пилонов срывались ракеты и уходили в сторону пока невидимого врага. Бешеная пляска в небе завораживала. Чужая авиация отсутствовала и всё выглядело так, как будто наше превосходство в воздухе неоспоримо.

Однако, противник хоть и был пока невидим, но сопротивление оказывал яростное и его результаты были видны невооруженным взглядом. Вот сверкнул луч когерентного света, и выходящий из пике штурмовик распался надвое; вот близкий взрыв оторвал крыло другому штурмовику и он, войдя в штопор, рухнул на землю, в вспышке унеся на тот свет несколько своих наземных союзников.

Защитный огонь батарей ПВО застал наших пилотов врасплох. Некоторые выпустили ракеты до входа в зону эффективного поражения противника ракетным оружием, зря потратив боеприпасы, другие — вообще резко ушли с боевого курса, покидая опасный район. Мне трудно винить пилотов. «Плоть слаба!» — так сказал бы инквизитор Хокус.

Отвлек первый сержант, упавший рядом. Он всё еще был без каски. Эта дурная привычка давно перестала меня злить, но всё еще раздражала. Зачем настолько пренебрегать своей безопасностью? На что был один ответ: «Шлем мне мешает. И, вообще, я — заговорен! Ха-ха!»

С этим трудно было спорить, хотя явно попахивало ересью — за несколько последних боев и множества разных ситуаций ранее, пули и осколки действительно прилетали в любую часть тела Картера, кроме головы. Кроме единственного шрама, о происхождении которого обладатель предпочитал молчать, лысая башка была девственно чиста.

— Какие наши действия, Антоха? — без лишних ушей первый сержант вполне может позволить чуть-чуть фамильярности.

Задумчиво посмотрел на него, перебирая в голове варианты. Здоровенный молодой мужчина, около тридцати лет, ростом в два метра семь сантиметров и массой в сто двадцать два с половиной килограмма (я точно знаю, мы тренируемся вместе), из которых практически всё приходилось на жилы и мышцы, выглядел, как всегда, сурово и брутально. Гладковыбритое лицо с тяжелой челюстью и широкими скулами, перебитым носом и шрамом через левый глаз — было лицом солдата. Опытного и очень опасного солдата.