Ирина Гостева - Полигон

Кащей тем временем вылез из-за разрушенной стены. Он смерил взглядом расстояние, с которого Тюха завалил монстра, и о чем-то задумался. По его лицу скользнула довольная улыбка. А потом он направился к Бате, вяло поругиваясь на ходу:

— Мать-перемать, принесло тварюгу! И как всегда, не вовремя… Бать, ты там как? Не сильно ушибся?

— Да вроде ничего, — проскрипел Батя. — Ладно, отбились… Ты давай, давай, шевелись! — прикрикнул он на Тюху. — А то на радостях забыл, зачем сюда полезли?!

Тюха, несколько обиженный тем, что его заслуг в уничтожении монстра не оценили, вздохнул и снова бросил перед собой керамзитину.

— Постой, — остановил его Кащей. — Батя, к тебе предложение есть. Тебе ведь эта «ракушка» очень нужна?

— Была бы не нужна — не стал бы валандаться. За них на Янтаре хорошо дают…

— А если, допустим, я бы тебе эту «ракушку» достал… Но взамен кое-что попросил бы…

— И что именно? — насторожился Батя.

— «Отмычку» твою. Вон ту, — он указал на Тюху.

— Кащей, да на кой тебе «отмычка»? — вытращил глаза Батя. — Ты ж где угодно…

— Мне «отмычка» действительно не нужна, — перебил Кащей. — Мне нужен боец и грузчик. Крепкий и не робкого десятка. Тюха вполне подойдет. Хочу его у тебя перекупить.

— Да вообще-то мне боец и самому нужен, — Батя заупрямился. — Вон, как он шустро летуна сбил! Даже с места не двинулся. Не то что некоторые, удиравшие впереди собственного визга…

Второй помощник насупился. Все-таки Батя передергивал — парень не побежал от опасности, разве что стрелял от испуга не туда…

— А куда мне было дергаться-то? — хмуро бросил Тюха, все-таки заметно польщенный похвалой. — Я же посреди аномалий стою. Шаг влево, шаг вправо — и трындец.

— Вообще-то парень и сам может решить, продолжать ему работать на тебя или уйти, — сказал Кащей. — Ты ж его не в рабство себе купил… Тюха, ты ему что-нибудь должен?

— Должен, — согласно кивнул парень. — Еще пять штук за снарягу я не отработал.

— Ну вот, за «ракушку» примерно столько и дадут. Может, даже и немного больше выторгуешь. Ну как, Батя, идет — я достаю тебе хабар, а ты отпускаешь Тюху со мной?

— Не-а, — Бате шлея под хвост попала. — Хороший помощник мне самому нужен.

— Да не будет у тебя никакого хорошего помощника, и артефакт ты не достанешь, если сейчас я повернусь, уйду, и оставлю его там, где он стоит, — вдруг неприятно поморщился Кащей. — Процентов девяносто вероятности, что парень оттуда просто не выберется. Там же ни одного ориентира… Даже бочку — и ту с места убрали. А «воронка» — штука коварная… Самое худшее, что ее не видно… Полшага в неверную сторону — и затянет. И останешься ты, Батя, и без того, и без другого…

Кащей тяжело вздохнул. «Интересно, ему на самом деле жаль Тюху, который может погибнуть ни за хвост собачий, или просто подбивает Батю на выгодную для себя сделку?» — подумал Генка.

— Геныч, ты вроде собрался тварь зафоткать? Погоди, без меня не ходи. Еще тебе не хватало в аномалию влететь, — и Кащей демонстративно направился к напарнику.

— Эй, постой! — встрепенулся Батя.

Ага, надумал-таки. Оценил свои перспективы.

— Ладно, Кащей, уговорил. Достань «ракушку» и забирай этого оболтуса.

Паша довольно хмыкнул.

…Они шли в направлении Ростка, теперь уже втроем. Новичок, уже нагруженный изрядной долей пашиной поклажи, замыкал цепочку. Генка, словно особо охраняемая персона, шел посередине. Он смотрел в затылок Кащею, и думал — как уверенно тот движется, почти не бросает перед собой всякую мелочевку ради прощупывания дороги. Определяет аномалии в основном по приметам? Может, так оно и есть, следопыт из Генки был никудышный, и он мог просто не заметить каких-то особенностей места, много чего говорящих опытному сталкеру. Но куда больше Генку удивляло другое… Они вторые сутки в пути. Многокилометровые переходы, тяжелый груз на спине, постоянное напряжение от подстерегающих вокруг опасностей, сон урывками, натруженные ноги. А Кащей чем дальше — тем бодрее и свежее выглядел, у него даже походка изменилась. Когда выходили из поселка, он сутулился и ноги подволакивал. И темп ходьбы брал заметно медленнее — Генке, шустро отмеряющему метровые шаги на своих ходулях, приходилось тормозить и приноравливаться к проводнику. А уже после ночевки в «Колосе» Кащей заметно приободрился и рванул вперед не в пример шустрее. Теперь он так и вовсе выдавал скорость спортивной ходьбы. Конечно, можно предположить, что главной причиной этого прилива бодрости было переложение части груза на плечи Тюхи… Однако на выходе из «Колоса» Паша все свое тащил сам…

Когда остановились на короткий привал, Кащей отхлебнул воды и обратился к новичку:

— Ну, давай знакомиться, что ли, раз мы теперь компаньоны!

— Да вы же слышали. Тюхой меня кличут…

— Я про имя спрашиваю, — настойчиво повторил Кащей.

Парень испуганно вытращил глаза:

— Но в Зоне же нельзя настоящее имя называть!

— Предрассудки, — небрежно отмахнулся Кащей. — Да и… Если она такая всемогущая, как о ней говорят, то она нас всех насквозь видит. И все наши имена и так знает, для нее необязательно вслух произносить… Вслух — это друг для друга. Меня вот, например, зовут Пал Палыч. Профессиональный мой ник ты уже знаешь… А вот он — Геннадий. Кстати, а почему ты, Гена, до сих пор без сталкерского погоняла?

— Да я ж не сталкер, — возразил Генка. Хотел было добавить, что вообще-то не намерен задерживаться тут надолго и собирается вскорости возвращаться домой, но вовремя спохватился и прикусил язык. Загадывать нигде нельзя, а уж в Зоне — особенно.

— Раз в Зоне переночевал — значит, сталкер! — и не поймешь, то ли Кащей на полном серьезе пересказывает одно из поверий, уже зародившихся в этом отделенном от остального мира пространстве, то ли просто шутит. — Надо тебе кличку придумать. Собственные пожелания есть?

Генка пожал плечами. Вот уж не задумывался… Рука машинально потянулась к затылку — почесать. Как испокон веков делают люди, словно царапание ногтями поможет разбудить дремлющую мысль. Ладонь наткнулась на короткие жесткие волоски, стоявшие дыбом, как щетина. Шикарной шевелюры Генке было ужасно жаль, но… Во-первых — абсолютно непрактично в полевых условиях. Во-вторых — она сразу выдавала бы в нем человека, пришедшего сюда ненадолго, и надеющегося скоро уйти обратно. И соответственно, автоматически уменьшала бы уровень доверия к залетному чужаку. С копной вьющихся русых волос пришлось расстаться… А короткие их остатки торчали в стороны, как колючки у ежа.