Владимир Бойков - Проксима. Круг первый

Плотный строй Синих был разорван черными МиГами Второй эскадрильи. Звенья распались, и в космосе завертелась карусель поединков. Гнев дал очередь по ближайшему SFу, увернулся от трассеров, выпустил ракету по попавшему в прицел вражескому штурмовику и едва ушел от столкновения с пролетевшим мимо МиГом. Судя по отборной лексике, которая вслед за этим раздалась в эфире, Владимир понял, что едва не врезался в Джокера.

— Какого..?! Смотри куда прешь! — Гордон был сама любезность.

— Пардон, — буркнул Гнев, садясь на хвост очередному SFу.

Истребитель Владимира тряхнуло. Датчик захвата сообщил, что у него на хвосте враг. Гнев заложил вираж, привычно врубил форсаж и, рванув штурвал на себя, резко сбавил обороты. Однако Синий не попался на эту классическую уловку и удержался на хвосте. Его залп пробил броню фюзеляжа. Датчики откликнулись на это веселым миганием лампочек.

Владимир рванулся в одну сторону, затем в другую — все тщетно. В него вцепился ас. Настоящий ас.

— Сошлись! — прозвучал приказ Кабаяси в наушниках Огнева.

— Хрен сойдешься! — выдохнул Гнев, — у меня «синяк» на хвосте!

— Уже нет, — услышал он в ответ.

Вслед за этим синяя точка противника на радаре исчезла. Истребитель Хаябусы промчался над МиГом Владимира и занял свое место во главе звена.

— Возвращаемся на дозаправку. Быстро…

Боевые машины съезжали с подъемников только для того, чтобы техники могли их заправить и подготовить к следующему вылету. К еще не нагревшимся после космического холода истребителям, механики уже тянули силовые кабели, топливные шланги. Оружейники заправляли опустевшие магазины пушек и подвозили на электротележках ракеты. Жизнь била ключом.

Фонарь кабины открылся. Вслед за этим в кабину ворвалась целая гамма разнообразных звуков. Владимир тряхнул головой и, почувствовав легкий шлепок по шлему, поднял взгляд. Возле борта кабины стоял Герри. Лоб механика пресекала полоска пластыря телесного цвета, под левым глазом красовался внушительных видов синяк.

— Кто это тебя так? — поинтересовался Огнев.

— Бандитская пуля, — махнул рукой Герри, — ты как?

— Нормально. Посмотри фюзеляж, справа, ближе к движку.

— Ок, — кивнул механик и резво забрался на броню.

— Ну как? — поинтересовался Владимир минуту спустя.

— Хреново. Лететь не советую, — отозвался Герри.

— Надо, — твердо произнес пилот, — сколько тебе потребуется, чтобы его залатать?

— Минут десять.

— Действуй.

— Угу, — промычал механик.

Владимир попытался расправить плечи. Лямки рюкзака впились в тело, что не добавляло комфорта. Ну да ладно, это не самое страшное. Работает и слава Богу…

Внимание Огнева привлекли белые фигурки медиков, спешивших по направлению к одному из истребителей. Следом за ними катилась тележка медэвакуатора. Владимир проследил за ними взглядом и постарался рассмотреть машину, к которой они так спешили. 217-ый. Огнев чертыхнулся — это был МиГ Палаша…

Кабаяси склонился над сидящим в кабине Черновцом. Командир Второй эскадрильи сдвинул забрало, что было категорически запрещено. Его взгляд был суров.

— Командир… Что со мной? — слабо произнес пилот.

— Все в порядке, — спокойно ответил Кабаяси, глядя куда-то в самый низ кабины.

— Больно… Ноги… Почему так больно?..

Кабаяси задумался на пару секунд, а затем, приблизив свое лицо к лицу пилота, твердо произнес:

— Витя, слушай меня. Ног у тебя нет. Не вздумай психовать. Ты пилот. Мы пришьем тебе новые. Ты же знаешь, что это простая операция. Через месяц снова будешь в строю.

— Мне больно… — тупо повторял Черновец. Шок превратил его лицо в маску. Руки, все еще сжимавшие рычаги управления, едва заметно дрожали.

По лестнице быстро поднялся командир отряда медиков. Он довольно грубо оттолкнул Кабаяси и, сняв с Черновца шлем, прикрепил к шее пилота кругляш сенсора.

— Так, — обратился медик к своим людям, — быстренько берем, извлекаем и на эвакуатор.

— Он будет жить? — схватил его за рукав Кабаяси, когда медики спускали искалеченного Виктора по трапу.

Доктор посмотрел в глаза Хаябусе.

— Нет, — коротко ответил он.

— Почему? — голос японца стал жестким. — Это же простая клонотрансплантация!

— Он потерял слишком много крови… И шок повредил мозг. Для него его тело уже умерло. Максимум на что мы можем рассчитывать — пара часов. Мне очень жаль, майор.

— Мне тоже, — негромко произнес Хаябуса и затем зло выплюнул: — Симатта!..

Вторая эскадрилья сократилась почти наполовину. Часть истребителей не выпустил диспетчер после дозаправки, часть осталась в космосе навсегда. Кому-то из сбитых пилотов повезло — их подобрали Ангелы. Ангелами в космических силах называли подразделение спасателей, занимавшееся эвакуацией с поля боя катапультировавшихся пилотов. Работка у них была не пыльная. Подойти к спасательной капсуле, принять ее на борт и оказать первую помощь пилоту. Просто и безопасно. Никто и никогда не пытался сбивать их. Тот, кто тронет Ангела, окажется вне закона. За этим проследит Земля, да и сами противоборствующие стороны. Верткие грубоватые катера и сейчас сновали сквозь огонь между огромных кораблей, подбирая уцелевших…

— Так, парни. Поступила новая директива, — голос Хаябусы был как всегда спокоен, — нам предстоит снести охранение «Сплендида». Атакуем развернутым строем. С нами идет Первая. Врубаемся во врага, сковываем его и держим, пока «Стремительный» не разберется с линкором. Все.

Владимир кивнул. Он сделал это машинально. В голове царила пустота и какое-то ненормальное спокойствие. Наверное он просто устал. «Что с Черновцом? — думал молодой лейтенант. — Разве это может произойти с нами? Мы же всегда выходили сухими из воды…»

Битва была в самом разгаре. Красный и Синий Флаги уже забыли о существовании Белых и сосредоточились друг на друге. На этот раз контрразведка Красных потрудилась на славу — эффект внезапности был достигнут. За час с небольшим, «Гэлакси Групп» лишилась одиннадцати кораблей, из которых четыре были ударными крейсерами. Линкор Синих «Берлин» получил противокорабельную торпеду в корму и теперь ощутимо хромал. На его защиту кинулся весь резерв. Красные не ослабили удара, и основная свалка развернулась возле «Берлина». Это заставило Синий Флаг ослабить защиту «Сплендида», чем и собирались воспользоваться пилоты «Стремительного».

Крики, вопли, стоны… Все смешалось в эфире. Мат на четырнадцати человеческих языках слился в одну дикую какофонию. Беззвучные выстрелы орудий, мгновенные вспышки разрывов, инверсионные следы ракет, превратились в безумное светопреставление. Вот штурмовик заходит на линкор, но, перерезанный трассерами заградительного огня, на миг вспыхивает и, кувыркаясь, врезается в бронированный борт корабля. Вот истребитель, уходя от одной ракеты, попадает прямо под удар второй и разлетается на куски… Идет бой.