Альмира Илвайри - Планета Грааль

— Можно посмотреть? — попросил Арисс.

— Ну посмотри. — Кей подала ему очки: — Только не критикуй слишком сильно.

— Насчет критики не беспокойся, — ответил он. — Я рисую еще хуже, чем ты стреляешь из риппера.

Арисс надел очки. И будто бы снова очутился в своем сне. Это был тот самый замок! С таинственным полумраком древних сводов и солнечными лучами, струящимися сквозь цветные стекла витражей. Витражи немного другие, отметил про себя Арисс. Но в остальном так похоже…

Он сделал шаг, и высокие массивные двери с металлическими кольцами неслышно распахнулись перед ним. С замирающим сердцем он начал подниматься по лестнице с цветными гербами. Все было в точности как в его сне! И даже те самые, последние двери… Он волновался, словно его вызвал на дуэль сам легендарный Зан Кригор. Что окажется за этими дверьми? Надежда или разочарование?.. Он долго не мог решиться. Потом шагнул вперед, и двери пропустили его.

Арисс упал на колени, прикрывая рукой глаза. Но этот свет не слепил. Этот свет ласково обнимал его, струясь в душу, переполняя ее чувствами, которым он не знал названия… Свет шел из Золотой Чаши, стоявшей на каменном постаменте. Арисс застыл, не в силах сказать ни слова. Будто ему вручили драгоценнейший дар. Дороже жизни. Дороже всего мыслимого и немыслимого на свете…

— Это легенда о Чаше Грааля, — проговорила Кей, когда Арисс снял очки. — По легенде, Чаша хранилась в замке, а где этот замок — никто не знал. Многие искали его, но так и не нашли… Арисс, что-то не так?

— Кей, — он с трудом сдерживал волнение, — что это за свет? Там, в Чаше?

— Это Бог.

— Ты веришь в Бога? — спросил Арисс. Кей тихонько ответила:

— Верю… особенно когда рисую.

Арисс замолчал. Одна часть его души дрогнула и усмехнулась, другая стала горячей, словно раскаленный шар Лавового Гиганта. Это неожиданное, немыслимое совпадение — дар человеческого Бога или насмешка? Он не привык ждать хорошего от людей. От их Бога — тем более… ПолуСкаарж встал, прошелся по комнате:

— А я, наверное, нет. Вашему Богу нет дела, до таких, как я.

— Почему ты так считаешь?

— Потому, что вы — Его создания, а я — создание Лиандри. Биомашина, умеющая лишь убивать и совокупляться.

— Ты непохож на биомашину, — тихо проговорила Кей. Арисс обернулся с кривой усмешкой:

— Ты так думаешь?

— Я это знаю. — Голос девушки стал еще тише: — Я люблю тебя, Арисс.

Свет из Чаши Грааля лился на него, обнимая лучезарным потоком. И в глазах Кей был отблеск этого сияния. Бог людей не смеялся над ним. Бог действительно преподнес ему немыслимый, невероятный дар. А он, Арисс, не понимал. Не понимал, почему Кей в тот вечер подошла к нему, взглядом разрешив делать с ней все, что он хочет. Не понимал, почему она звала на помощь его, а не Кора, когда на Синюю Базу вломилось трое "роустиловцев" с гранатометами, вычищая все вокруг. Не понимал, почему она выкладывается на тренировках, изо всех сил стараясь заменить Гладиатора… Она любила его. А он только пользовался ею, трахал как продажную девку из Пентхауса. Он не достоин и грамма ее любви. Но и на нем была воля человеческого Бога…

— Кей, я должен показать тебе кое-что. — Арисс вынул из своего дримвьювера блестящий диск и вставил в считывающее устройство: — Этот сон я вижу сколько себя помню. Он многое тебе объяснит.

— Ты дал мне турнирное имя в честь нее? — спросила Кей через некоторое время, сняв очки.

— Она и есть ты. — Арисс порывисто встал, подошел к окну: — Я идиот, урод, кабан… Я всегда любил тебя, понимаешь? Только любовь моя была такая же кривая, как и я сам. Не для этого нас создавали. Ты уж извини.

Кей молча подошла, ткнулась лицом ему в грудь. Арисс обнял ее. Как странно… Он привык быть один и внутренне давно смирился с этим одиночеством. И вдруг появилось существо, которому небезразлична его судьба… Они стояли рядом, и у их ног сверкал ночными огнями Лиандри Сити. На мгновение Ариссу показалось, что город многоглазым чудовищем высматривает Кей, тянется к ней невидимыми щупальцами… Он прогнал наваждение. Мягко отстранил девушку от окна:

— Я помогу тебе дорисовать картину. Я хорошо помню, как все было там.

Арисс сел на металлический пол, прислонившись спиной к стене. Прямо перед ним потоки нагретого воздуха чуть колыхали красное полотнище, порванное в нескольких местах. Обычно к концу игры от флага остается лишь древко… Под руками ощущался теплый металл — арена еще не успела остыть после боя.

Кей устроилась рядом, положив на пол миниган и вытянув ноги:

— Ну и лабиринт! Если зрители проголосуют за "Корет", я повешусь.

— И кто тогда будет играть пятым? — повернулся к ней Арисс. — Не думай, "Корет" на так уж плох для игры против Фароха. Архитектура слегка запутанная, но это нам в плюс — "Черепа" на сложных картах играют хуже. А здесь можно отлично работать риппером, если умеешь, конечно. Тебе на обороне вообще хорошо — берешь флэк-пушку, становишься наверху и кидаешь ядра на флаг. Если флаг все-таки свистнут — кричишь Ронину и Стрелку, чтобы шли на перехват. Еще один плюс, что биорайфл лежит далеко от обеих баз. Пока Баэтал добежит до своего чавкомета, на нем можно заработать не один халявный фраг.

Подошли Ронин и Берсеркер. Сверху соскочил Стрелок с шок-райфлом за плечом.

— Может, хорош фантомов гонять? — спросил Берсеркер, но Арисс был неумолим:

— Надо отыграть еще игру.

— Страж, ну будь ты Скааржем! — взмолился Берсеркер. — Жрать охота, сил нет!

— Ладно, играем только до трех флагов, раз вы такие голодные, — смягчился Арисс. Кей достала из кармана шоколадную плитку:

— Кор, возьми. Я не хочу.

— А нам? — тут же встряли Ронин и Стрелок.

— А вы обойдетесь, — проворчал Берсеркер. — Из-за кого Кей дважды отправляли в аватар? — Он разделил плитку на три части: — Ладно, хавайте. Еще раз оставите базу без прикрытия — засуну флаг обоим в задницу. Вместе с древком, — уточнил он.

Ронин и Стрелок начали выяснять у Берсеркера, кому предназначается Красный флаг, а кому — Синий. Арисс закрыл глаза. Сквозь горьковатый дым и вонь горелой пластмассы он чувствовал запах арены — едва уловимый, на грани его генетически обостренного обоняния. Этот запах он ощущал везде — и на раскаленном Лавовом Гиганте, и в каменных Пещерах, и в чудесном Косовском каньоне с еще не до конца обезображенной природой.

Его самые первые воспоминания были неразрывно связаны с этим запахом. Тренировки, тренировки, тренировки на Деке 16, арене, которую он исползал на четвереньках и выучил наизусть всю, до квадратного сантиметра. Он проклинал злую судьбу, определившую ему жребий подневольного бойца, и только странные и светлые видения, время от времени посещавшие его, помогали не сойти с ума от безысходности. А потом он свыкся с этой жизнью и даже начал находить в ней приятное. Научился утверждать свою крутость, бить морды мужикам и получать удовольствие от женщин. Но это не имело для него какой-то самостоятельной ценности, а было лишь способом выжить в человеческом мире… Блин, опять что-то несет на философию. К ящеру философию. У него теперь есть Кей, это важнее всяких философий. Она любит его, хвостатого урода. Непонятно за что, но любит…