Владимир Бочкин - Проект "Психея" (СИ)

    - К выходу.

    Мы медленно пошли по коридору. Бесцветный пол немного пружинил под ногами, а в воздухе висел какой-то знакомый запах, но я не мог уловить какой именно. Ламп нигде не видно, казалось свет идёт прямо от стен.

    Моя тонкая футболка прилипла к телу, струйки пота потекли со лба, и глаза защипало. Я мигнул и мотнул головой. Рука с ножом дрожит. Как бы действительно не выбить этому гаду глаз. Во всяком случае, раньше времени. 

    - Сейчас придёт Рюрик, а вы уже успели убедиться, что он не склонен к переговорам.

    - Тем хуже для твоих глаз.

    Мы завернули за угол.

    В десятке шагов дверь небольшого лифта. Но проход перегорожен прозрачной стенкой. В ней две бойницы, а в них дула автоматов, которые держали охранники в серой форме с красным полосами на рукавах.

    - Открывайте, - мой голос сорвался. Я уже понимал, что всё кончено. Но упрямство, родня моему терпению не желало сдаваться. – Или я его без глаз оставлю.

    Охранники безучастно смотрели на меня.

    - Я ему нож в мозг воткну. Ему конец, вы слышите!

    Адам Петрович шмыгнул носом и вздохнул.

    - Про мозг это сильно. Вон тот справа, это Борис. Он прекрасно играет в шахматы, и мы только позавчера провели пару блестящих партий. Но если понадобится, он, не моргнув глазом, расстреляет меня, только чтобы добраться до вас. Ничего личного.

    - Придурки! – крикнул я. – Где лестница?

    - Какая… Ой!

    Я приблизил нож к самому зрачку, почти касаясь его пластмассовым кончиком на котором застыла капля обезжиренного соуса.

    - Та самая. Не может не быть запасного выхода. Лифт могут обесточить.

    - Хотите верьте, хотите нет, но лестницы нам не положены по технике безопасности.

    - Чьей безопасности?

    - Государства.

    - Пошли, проверим.

    Мы свернули в левый коридор. Охранники проводили нас мрачными взглядами.

    - Даже если вы сумеете выбраться, ничего не выйдет. Мы в глухом лесу. Нас отсюда на вертолёте забирают. По здешнему бурелому далеко на машине не уедешь.

    - Значит, придётся захватить вертолёт.

    Меня стали раздражать шоколадные волосы перед моими глазами. Рука поневоле отклонялась во время движения, но доктор не делал попыток освободиться.

    - Да поймите же. Никто не собирается вас отсюда выпускать. В любом случае.

    Свет стал меркнуть. Мы остановились.

    - Что это?

    - Это конец нашего увлекательного путешествия, - сказал Адам Петрович. – Вам лучше опустить нож.

    - Тихо.

    Вокруг нас сгустилась тьма. Я покрепче прижал к себе доктора.

    - Я убью его, вы слышите.

    Из тьмы выплыл голос, от которого я вздрогнул.

    - Да мне плевать, - сказал Рюрик. – Терпеть не могу этих лабораторных крыс.

    В одной секции от нас свет снова разгорелся, и в его круге посреди тьмы возникла фигура седого. Только теперь без плаща и перчаток. Я сразу же взглянул на его руки, но он не собирался повторять старый фокус. Мне легче  не стало. Придумают другую пакость. 

    - Ты сегодня будешь в лаборатории, - сказал он. – Так или иначе.

    Мои руки ослабли. Этот гад слов на ветер не бросает. А чёрт с ним!

    - На, держи! – я толкнул доктора к Рюрику. Тот небрежно подхватил его и отправил куда-то за свою спину. Свет начал разгораться в той секции, где стоял я.

    - Вот и чудненько! – равнодушно сказал агент. – Теперь мы…

    Я приставил нож к своему глазу. Седой остановился и опустил протянутую руку. Мои глаза заслезились. Только бы решиться.

    - Меня вы всё равно не получите. Я ведь вам здоровый нужен. Хоть так вам нагажу, всё равно подыхать рано или поздно.

    Рюрик едва заметно приподнял брови.

    - Уважаю, но допустить не могу, - он махнул рукой и в круг света втолкнули девушку.

    Красивое осунувшееся личико, неподвижное, как маска. Под правым глазом свежий фингал. На левой руке повязка. Худая фигурка в такой же одежде, как у меня. Тёмные волосы рассыпаны по спине. Рюрик положил ладонь на её плечо.

    - Всё, что ты сделаешь себе, я сделаю ей.

    В руке седого щёлкнуло лезвие выкидного ножа. Сталь блеснула, когда Рюрик поднял его перед собой.

    - Этот настоящий.

    Лицо девушки пришло в движение. Она посмотрела на нож в руке агента и криво улыбнулась. Презрительно, как пират при виде виселицы. Потом посмотрела на меня.

    - Беги, - сказал она. – Нас в любом случае закопают.

    Пальцы Рюрика впились в её кожу, она поморщилась. Я пожал плечами.

    - Какое мне дело до этой девки. Может она вообще подсадная.

    Седой прищурился.

    - Нет, так нет.

    Он обхватил пятернёй затылок девушки и поднёс лезвие к её глазу. Она зажмурилась. Острый металл коснулся её века, и она прикусила губу. Мои зубы были готовы прокусить друг друга. Я с трудом разжал челюсти.

    - Хватит, - я кинул на пол бесполезную пластмассу. – Ваша взяла.

    В ту же секунду меня скрутили. 

    Рюрик убрал нож в карман и подошёл ко мне.

    - Как клопа, - сказал он и коротко ударил меня под дых.

    В глазах потемнело. Я беззвучно открыл рот. Если бы не руки, которые держали меня, я бы упал. Ближайшие сто лет я не смогу дышать и двигаться.

    - Действительно бессмертная? – не мог успокоиться куратор.

    Они шли по центральному коридору от развилки.

    - Кто знает? – пожал плечами директор. Мужчины вошли в одну из комнат. – Думаю, надоест проверять. К тому же, главная задача души – не жизнь вне тела, а сохранение вашей личности до момента перехода в другое тело.

    - Тоже верно. Какой толк в душе! Она ни выпить не может, ни потрахаться.

    Директор незаметно скривился, но тут же обернулся к чиновнику, расплывшись в улыбке.

    - Вот именно!

    В комнате стояли несколько удобных кожаных кресел. Одна из стен абсолютно прозрачная, показывала вид в просторное помещение. Там суетилась куча народа в белых халатах и синих костюмах. Заправлял всем невысокий человек с короткими чёрными волосами. У входа стояли двое охранников. Посередине два постамента. На одном прозрачный куб с пластиковой рамой внутри. С неё свисали ремни из того же материала. А второе – пока всего лишь металлический постамент наподобие того, что куратор видел раньше. Рядом в уголке, на раскладном стульчике сидел высокий, седой мужик лет пятидесяти. Он читал какую-то тонкую книжку в бумажном переплёте.

    - Отсюда удобно наблюдать, - сказал директор. – Одностороннее стекло.