Олег Верещагин - Горны Империи

- Есть же звуковые учебники, - она безошибочно кивнула в сторону полки с кассетами и книгами. - И книги Брайля. Только я их не люблю.

Денис опять пережил острый приступ желания - желания поцеловать её в глаза. Ни разу в жизни он не целовал девчонок всерьёз и даже спугался этих накатывающих волн желаний, которые почти лишали его возможности контролировать себя. Мальчишка поспешно отодвинулся, кашлянул и сказал:

- Скоро Иван Купала... Послушай... Если я приеду за... - он прокашлялся. - За тобой... ты пойдёшь со мной гулять в лес?

- Я? С тобой? - лицо Насти стало растерянным. Потом растерянность скользнула, как за крепостную стену, за насмешливость. - Тебе что, делать нечего?

- Ты пойдёшь? - спросил Денис упрямо - как хватаются за врага, балансируя на краю пропасти.

Пальцы Насти прошли через панель магнитофона, словно бы стирая невидимую пыль.

- Если ты не приедешь - значит, ничего и не говорил, - сказала она, поднимаясь. - А теперь уезжай.

- Да, - Денис встал.

Гришка снаружи поймал Дениса за порогом. И удивлённо спросил:

- А ты чего приезжал-то?!

- Кормят у вас хорошо, - ляпнул Денис.

Гришка вытаращил глаза.

Денис проехал полпути. Проехал несколько не в себе - то мотался в седле, то начинал горланить песни кусками, перескакивая с одной на другую, то разговаривал с конём. Ему совершенно не было дела - вообще ни до чего, кроме бешено, с искрами и брызгами крутящегося внутри него радужного шара из счастья. Совершенно нелепого и даже неуместного вообще-то на "общеполитическом фоне".

Седло начало болтаться, и Денис слез - перетягивать скверно затянутые подпруги. Не до этого было, да уж... И даже не обернулся, когда позади затормозила машина.

- Парень, - окликнули его.

Денис посмотрел через плечо.

Списанный армейский вездеход стоял совсем рядом. За рулём сидел кто-то; ещё два человека - молодые мужики лет по 25-30, в простой одежде - обошли машину и стояли один у капота, другой у грузового люка.

- Здравствуйте, - сказал Денис. Никого из этих троих он не знал и вроде бы даже не видел. Чувство опасности шевельнулось - а потом забилось в истерике, потому что из рукавов у обоих бесшумно выскользнули и закачались на кожаных ремешках увесистые гирьки.

- Здравствуй, - глумливо сказал тот, что у капота. А от грузового люка послышалось:

- Иди сюда, ну?

В голосе была полная уверенность, что Денис пойдёт.

Вместо этого Денис достал пистолет, с отчётливым щелчком снимая флажок предохранителя. Глаза мужчин невольно опустились - на куцый ствол "байкала", глядевший в живот стоящему у капота.

- Кистени на землю, - сказал мальчишка спокойно. Пистолет в его руке был неподвижен. Хотя внутри Денис мелко вибрировал. Тогда, в Верном, он так и не смог выстрелить в человека. Отвратительного, мерзкого - но не смог.

Оба мужика присели. Потом - порскнули в машину, и та сорвалась с места, прыгнула в сторону от дороги, заковыляла через подлесок в лес. Денис прицелился вслед. Потом громко выдохнул воздух, снова щёлкнул предохранителем...

...и долго не мог засунуть пистолет на место.

Борис Игоревич сидел над бумагами - отчётами с ещё работающих шахт и, хмурясь, черкал в блокноте, когда в дверь поскреблись - и вошёл его единственный сын.

Денис был взлохмаченный, босиком, в одних трусах - но не заспанный, а скорее задумчивый. Увидев, что отец не протестует, мальчишка рухнул в кресло, пару раз качнулся на мягкой обивке... но потом поднял коленки к подбородку, обнял их руками и медленно спросил, глядя куда-то под стол:

- Паааа... А когда ты влюбился в маму - что ты чувствовал?

- Я? - Борис Игоревич несколько растерялся и снова поднял голову от бумаг, в которые уже успел уткнуться вновь. - Я... ну... - он честно постарался вспомнить и так же честно признался: - Не помню, знаешь. Хотя... - он потёр переносицу. - В общем-то наверное и не помню, потому что думал только про неё. Ну ты читал книжки? Так вот, там правду пишут.

- А она как себя вела? - Денис устроил подбородок удобнее и посмотрел на отца выжидательно.

- Сперва удивилась, - усмехнулся Борис Игоревич. - Оказывается, она с подружками поспорила, что я ещё год буду раскачиваться, не меньше. А я как сейчас помню - в конце первого месяца знакомства ляпнул: "Давай поженимся!"

- Так и сказал?! - Денис вытянул шею.

- Честное слово, так и сказал.

- А она?

- А она сказала: "Давай." От растерянности.

Денис посидел ещё, явно что-то соображая. Потом задал новый вопрос:

- Пап. А ты сейчас маму любишь?

- Да, - спокойно и коротко ответил штабс-капитан. Потом разъяснил: - Просто бывает любовь-чувство и любовь-жизнь. Первое должно переходить во второе. Иначе первое заканчивается ничем. А глупые люди иногда говорят: "Да не может такого быть, просто привыкли, вот и живут вместе!" А у нас ты, у нас дело, мы друг друга хорошо знаем - разве это привычка?.. Кстати, а что ты всё про это? - прищурился Борис Игоревич.

Денис молча перетёк поперёк кресла. Поболтал пятками. Усмехнулся чему-то своему. Встал, потянулся, подошёл к отцу, оперся руками о его спину и сказал:

- А меня сегодня похитить хотели. Или убить даже, я не знаю...

...Окно было открыто. Олег сопел, обняв кровать руками и ногами.

Денис подошёл к окну и закрыл его. Задернул штору.

И в последний момент успел почувствовать старого знакомого - взгляд с улицы. И на этот раз - очувствовать старого знакомого - взгляд тить наем - разве е!" Не помню, знаешь. заметить, как растаяла в темноте быстрая тень.

Ну, с Новым Годом, думаю, всё ясно.

Этот день посвящён русскому дому, как обители и колыбели народа. Везде с особыми обрядами зажигают живой огонь.

В этот день на десятом году Безвременья был установлен контакт между Советом РА в Великом Новгороде и Казачьим Кругом в Предкавказье. Тем самым - заложено начало нового объединения.

В этот день 1961 года впервые в истории человечества советский космонавт Юрий Алексеевич Гагарин совершил полет в космос на космическом корабле "Восток".

Символический день пробуждения земли.

В этот день проходят торжественные мероприятия, посвящённые тому, что делает человека человеком - труду и его людям.

Один из двух праздников, посвящённых памяти предков. В этот день вспоминают тех, кто мирным трудом закладывал основы могущества нации и страны.