Макс Кроу - Ключ Эдема

Созидатель едва ли знал, что за мысли роились в голове у ассасина, а потому с готовностью ответил:

— Вы — один из Ключей. В его чистом виде. О, не смотрите на меня так. Термины иногда блекнут по сравнению с сутью. Познакомьтесь — это Элиана.

На экране появилось трехмерное изображение девушки в полный рост, в черной абайе,[24] с убранными в толстую косу волосами, выразительными глазами, густо обведенными сурьмой. Она была худощавой и привлекательной, что заставляло думать об искусственности образа: словно современную актрису нарядили для съемок исторического кино. Правда, нужно отдать должное, платье смотрелось на ней органично.

— Этот образ был извлечен из воспоминаний Натана бен-Исаака, ее учителя. Мы дотошно изучили его данные, поскольку носитель памяти самой Элианы ускользнул от нас.

Ротшильд выразительно посмотрел на Алекса.

— Чем она так важна? — спросил тот, рассматривая девушку. Реалистичность изображения заставляла думать о ней, как о современнице.

— Она была первым живым Ключом. Смелый эксперимент Натана бен-Исаака был построен на излечении верой. Он рассмотрел мощный потенциал Элианы и сделал предположение, что ее целеустремленности хватит для того, чтобы пойти путем веры. Первый зафиксированный нами случай излечения бесплодия.

— Недоказанного.

— Прошу прощения, но жизнь этой девушки трудно назвать целомудренной. Есть более поздние записи о том, как люди, обладающие силой Ключа, творили так называемые чудеса со своим организмом, — Созидатель «листал» экран, изображения сменяли друг друга. Неизвестные люди, объединенные одной судьбой подопытных. — Одни с серьезными травмами позвоночника вновь начинали ходить. Или абсолютно здоровый человек, о чем свидетельствуют записи лекаря, за шесть месяцев превращался в иссохшего старика и умирал с признаками болезней, которых у него не могло быть.

Алекса передернуло от омерзения:

— Вы внушали людям, что они больны?… Хотя нет, не в прошедшем времени. Вы ведь продолжаете это делать, чтобы заваливать рынок лекарствами и делать людей зависимыми.

Ротшильд посмотрел на него надменно и удивленно:

— Почему столько эмоций? Кто осудит первого хирурга, решившего истязать больного, страдающего от боли? Сколько умерло пациентов, истекая кровью или от болевого шока, пока люди научились элементарно удалять аппендикс? Так почему же наши эксперименты кажутся вам неэтичными?

«Потому что это всё неправильно. Катастрофически неправильно». И вдруг его сознание прожгло раскаленной иглой предположение, от которого почва ушла из-под ног. Он посмотрел на Созидателя, зная, что если дождется ответа, то ему будет тяжело сдержаться. Но нельзя поступать необдуманно. Еще сорок четыре минуты.

— Если вы проводили эксперименты со всеми Ключами… то что вы сделали со мной?

Ротшильд замешкался, но едва ли из-за смущения. Скорее, он пытался решить, принесет ли его откровение пользу или вред. Сделав определенные выводы, он совершил еще одно скользящее движение по экрану, и на Алекса теперь смотрела его собственная трехмерная модель.

— Объект Батлер, — произнес Созидатель, не спуская глаз с ассасина, — был рожден в неудачное для своего клана время. Оба родителя погибли на задании, и Ключ № 718 остался сиротой в раннем возрасте. Это хорошие вводные для эмоционального восприятия. Наш наблюдатель, находящийся среди ассасинов, первым обратил внимание на особенности Батлера, когда тому было шестнадцать.

— Шестнадцать, — тихо повторил Алекс. — Тренировочный лагерь.

— Да, когда трое юных ассасинов, еще не получивших ранг, должны были пройти полосу препятствий в лесах Аляски. Но ошиблись по вине своего предводителя.

— Я выбрал ненадежный подъем, — его голос звучал как далекое эхо.

— И двое из них сорвались в пропасть, — равнодушно продолжал Ротшильд. — Один разбился сразу, а другой оказался на выступе. Он не мог двигаться.

Алекс помнил тот случай, он переживал его каждый раз, когда ситуация вынуждала взять на себя ответственность за человеческие жизни. Не прошло и ночи, чтобы он не думал, зачем повел их на эту скалу. Какую нужно было выбрать. Где он ошибся. Снова и снова, год за годом.

— Но в лагерь вернулись оба ассасина, — продолжил Созидатель. — Тот второй улыбался, рассказывая о своем падении.

«Все в порядке, брат, — твердил ему Алекс, подставив плечо. — Ты цел — это главное. Дойдем, а там можешь лечь и стонать, если хочешь. Главное — дойти». И тот шел.

— Но ночью в лагере он умер, — Ротшильд прошелся за спиной Алекса. — И вскрытие показало, что все его органы были изувечены падением. Он фактически был мертв. Но ты заставил его верить, что он обязан прийти в лагерь. Его боль отступила перед уверенностью. С тех пор мы более не упускали тебя из виду.

Алекс медленно вдохнул и выдохнул. Воспоминания снова стали белым туманом, полупрозрачным фоном к повседневности.

— Ты сказал, что в братстве была крыса. Кто?

— Наблюдатель. А ты все еще не понял? Тебе он известен как Саймон.

Алекс повернулся к Ротшильду, в надежде обнаружить на лице того признаки лжи. Но лицо Созидателя было непроницаемо. И с липким отвращением приходило понимание, что это правда. Саймон. Мастер, курирующий группу Алекса. Тот самый Саймон, который отдал приказ забрать Нику у тамплиеров и продолжать расследование дела Лорин Питерс. Все это время Алекс верил, что предатель кто-то другой, тот, кто убил Саймона, кто соврал об отсутствии приказа. Братство действительно призывало Алекса вернуться. И теперь ясно, почему он не получил этого приказа, почему пароли для сети изменились без его ведома, почему он и вся команда стали в одночасье предателями.

— И кто же его убрал?

— Он стал невыгоден, — просто ответил Ротшильд. — Избавиться от него стало необходимостью. К тому же, его начали подозревать. Ассасин Пьер Дюран проявил слишком пристальное внимание. Нам уже было известно, что на тебя оказывают сильное влияние смерти близких людей, поэтому оставалось только наблюдать.

— Эрику тоже убили по вашему приказу?

— Нет, мистер Батлер. Ваша супруга погибла без нашего вмешательства.

«Вы попросту не успели, — подумал он. — Прошел бы месяц, год, и ее жизнь оборвали бы вы».

Он посмотрел на часы. Осталось чуть больше четырех часов. Время на удивление быстро летит.

Ротшильд ожидал от него чего-то, и Алекс, отвернувшись от экрана, спросил:

— Если ликбез окончен, давайте повторим: что вам, Созидателям, нужно от меня?

— Собственно, в вопросе кроется ответ. Вы. Изучение Ключа, обладающего таким набором качеств, даст огромные результаты.