Кирилл Мошков - Увидеть Хозяина

Святослав, снова поворачиваясь к дверце, глянул на меня и подмигнул.

– А то идемо сы мною, Киме? – прошептал он, впервые за все эти дни – не на линке. Я улыбнулся ему. Князь наклонился, проходя сквозь дверь, и прощально махнул нам с той стороны. Дверь стукнула, закрываясь.

Я машинально толкнул ее снова. Дверь была наглухо, неколебимо закрыта. Никаких звуков из-за нее уже не доносилось.

– Поневоле поверишь в сверхъестественное, – пробормотал Дик. – И что Хозяин был Сатаной…

– Психоэнергопластика, – замотал головой Сатклифф. – Ну, психократические эффекты действия больших энергий. Мы разве знаем, сколько энергии концентрировал он здесь? Мы разве представляем, что такое эти Жилы Силы? Это потоки энергии невероятных значений! Да, для нас это выглядит как знакомые двери, но кто знает, что происходит в действительности? Это просто наше сознание так оформляет портал, который перед нами открывается. Естественно, что первыми портал видят те, кто был сюда перенесен через такие же порталы, и те, кто слышал звонок или зов. Разве эти звонки – не такое же сверхъестественное, на первый взгляд, явление? А как кто из вас попал сюда? – повернулся Сатклифф ко мне и Като.

– Услышав зов, я вышел во двор, – ответил Като. – Мой старший брат отдыхал от похода в своем доме в Ономура, и я был с ним. Я вышел во двор, прошел двери левого флигеля, но вышел не во флигель, а в тот лес… и побежал.

Я кивнул.

– То же самое. Спускался на лифте, но вышел в лес…

Мы двинулись дальше, и сын самурая Куниэда Като, чьи мечи уже покоились в ножнах, обгоняя нас, прошел несколько запертых дверей, остановился, раздвинул обтянутую рисовой бумагой деревянную рамчатую дверь и обернулся к нам с сияющими глазами:

– Это вот и есть дом моего брата в Ономура!

Я взглянул за дверь. В маленьком дворике под скучным весенним дождем качались черные ветки двух старых искривленных деревьев. За ними виднелась полутемная галерея под темной от времени и сырости крышей и такие же бумажные двери в противоположное крыло дома. Капли звонко шлепали по воде, скопившейся в выбитых дождем круглых ямках в сером крупном песке под скатами крыш. Воздух из-за двери шел влажный и теплый.

– Амэ-га фуру готони ататакаку нару, – прошептал Като.

– Мотирон са, – ответил я ему.

Куниэда улыбнулся мне и мельком оглядел себя.

– Нужно будет где-то быстро спрятать эту одежду, пока меня никто не увидел, – сказал он всем нам, обнажая в улыбке два крупных передних зуба, и склонился в глубоком прощальном поклоне. Затем повернулся, шагнул на мокрые доски за дверью и снова улыбнулся каждому из нас, задвигая дверь за собой.

Мы немного постояли возле бумажной двери. Бумага по-прежнему была ровно освещена с той стороны, но теперь за ней не ощущалось никакого движения и не было слышно ни звука. Я коснулся ее рукой: бумага, только что заметно изгибавшаяся и колебавшаяся под руками Като, была теперь каменно-твердой, непроницаемой.

А к следующей двери шагнул уже Сатклифф. Она была из толстого, совершенно непрозрачного темно-зеленого волнистого стекла в белой металлической раме.

– Это дверь моей спальни – там, дома, в Брэйн-Сити, – просто сказал он. – Раз уж все так кончается, и мы можем вернуться домой… я пойду, ребята. Спасибо вам всем – и до встречи. Я еще надеюсь повидаться кое с кем из вас. Рыжий, позвони. Ты помнишь, у нас с тобой еще много дел. И заезжай, как сможешь.

Мы по очереди пожали ему руку, и он, сунув свой музейный ятаган под мышку, исчез за дверью, за которой было темно: на Компе в это время была ночь.

Потом было около десятка разнообразных дверей, которые не открывались, и, пропустив последние три из них, Робин Локсли по прозвищу Ланселот, засовывая в ножны под курткой свой страшный тесак, прямиком направился к закопченному и как будто даже оплавленному овальному люку, на поверхности которого выделялась блестящая, как будто никелированная, панель размером с человеческую ладонь.

– Вот и мой дом за этой дверью, – неторопливо сказал нам разведчик, поправляя и укрепляя свое снаряжение, подтягивая ремешки и натягивая на голову капюшон. – Это выход из нашего общежития на базе – ну, где мы ночуем, когда дежурим… Пора и мне, братцы. Раз уж мы дело сделали…

Он посмотрел на опустевший трон, и смуглое лицо его омрачилось.

– Жалко, Фродо не увижу… Надо бы с ним попрощаться. Ну да ничего. Мы с ним в одном потоке времени… спишемся, созвонимся, а может – и увидимся когда.

Ланселот обнялся на прощание с Реостатом, а потом с Диком.

– И с тобой, Рыжий, спишемся… и с тобой, дружище. Пошлют в командировку к нам на Элевайн – не отказывайся, мы с тобой славно повеселимся.

Подойдя ко мне, Робин покачал головой.

– А вот с тобой, Майк… то есть Ким…

Реостат удивленно хмыкнул, приподняв рыжую бровь.

– Да, его настоящее имя Ким… с тобой, Ким, мы увидимся вряд ли… Так что уж бывай здоров, брат… Славно мы дрались плечом к плечу. Не забыть такого.

Мы обнялись, затем Ланселот сделал шаг к двери и положил ладонь на никелированную панель люка. Что-то лязгнуло, загудело, и люк, утопившись в проеме, сдвинулся в сторону. Из-за люка брызнул яркий, странный свет, в котором от Робина падало две тени – одна синеватая, а другая коричневая.

– Ух… я и забыл, что оба солнца в нижней точке в этом месяце, – пробормотал разведчик, знакомым мне жестом сдвинув левую полу куртки, чтобы на всякий случай освободить доступ к кобуре. И шагнул в люк. Еще несколько секунд мы видели две его тени, быстро растягивающиеся по полу, и слышали хруст его шагов на каменистом грунте и какой-то странный звук, будто там, на Элевайне, пели десятки цикад. Может, так оно и было, не знаю. Люк захлопнулся, и все стихло.

– Надо же, – пробормотал Реостат, подходя к следующей двери. Я ее тоже узнал. Это был шлюзовой люк Реостатовой ракеты. – Дик, старина, а хочешь со мной? Я тебя до Компа подброшу. Мы со Стиви как договорились: там у нас кое-какие расходы были, да и ракетку эту мы засветили по всей системе Толимана, хуже некуда – в общем, я на Компе ее на консервацию продать собираюсь… а? А с Компа можем вместе в Космопорт махнуть. Давно я там не был… Да и вообще в отпуске сколько лет не был…

– А знаешь, давай, – прогудел Дик. – Двинем с тобой вместе…

Он засунул свой топор за пояс сзади, так, чтобы он не мешал ему при ходьбе, подошел ко мне и облапил, прижав мое лицо к своей бороде. Мы с ним давно не виделись, я уже успел забыть, какой он здоровенный. Некоторое время он похлопывал меня по спине, бормоча:

– Ну вот, Майк… Ким то есть… старина… хорошо поработали, дружище… 'Twas really good to meet you, my man… You're the man, bro, you're the man… Будь здоров, братишка, дай Бог тебе всего…