Александр Лидин - Непрощенный

Просто исчезли. Так, словно их никогда не было.

Инша Аллах… сколько же времени прошло?

Следующее, что он осознал: из одежды на нем не осталось ничего. Он был гол, как новорожденный младенец… и так же безволос. По неизъяснимой воле Аллаха, на его теле не было ни единого волоска. Даже в тех местах, где правоверный никогда не станет выводить себе волосы — разве что шайтан помрачит его рассудок.

Может быть, и его рассудок помрачен шайтаном? Может быть, он спал, и все это ему приснилось? Нелепые существа, управляющие космическими кораблями, попытка захватить трон барона при поддержке не менее нелепых созданий, схватки на гладиаторской арене… Наверно, он все еще в Севастополе, все еще лежит в подземной лаборатории, замурованной под толщами обрушившегося камня?

Странный звук повторился. Мехмед напряг зрение, но ни один луч света не рассеивал окружающую темноту.

Значит, он ослеп?

Такая возможность не пугала Мехмеда. На все воля Аллаха. Может быть, если он посмотрит, скажем, на свои руки, то сумеет что-то разглядеть? Кажется, его конечности ничем не связаны…

Он попытался согнуть руку.

Потом еще раз.

И понял, что не может даже пошевелиться.

Наверно, впервые в жизни Мехмеду стало страшно. Страшно по-настоящему.

И он закричал. Дико, истошно закричал.

Впрочем, сами танцы ему понравились, особенно кувырки в невесомости, в прозрачной сфере диаметром десять метров. Кстати, дама, которая показывала ему, как это делается правильно, была очень даже ничего… если не принимать во внимание полное отсутствие носа и тот факт, что вместо пальчиков у девушки были щупальца, как у актинии. Также Артем смутно подозревал наличие у нее четырех грудей, но особенно не приглядывался. Ее имя было совершенно непроизносимым и моментально вылетело из головы. К сожалению — или к счастью, — его абсолютная память оставалась таковой, только пока дело касалось прошлого — его собственного и прошлого Диска, а также расположения и состояния различных корабельных помещений. Запомнить все имена и безумные титулы оказалось выше его сил.

Левитирующий робот-официант, кокетливо покачиваясь, завис неподалеку. Артем задумчиво посмотрел на него, потом ткнул пальцем в экранчик и попытался разобраться в бесконечном меню.

— Вам помочь, капитан Ар-тем?

Вот она, сила мундира. При прочих равных, мужчина в мундире выглядит на порядок привлекательнее мужчины без оного. Даже если для самого мужчины мундир выглядит несколько непривычно. Все равно в глазах женщины он, то есть мундир, таинственным образом делает его, то есть мужчину, совершенно неотразимым.

Даже если у женщины вместо глаз зрительная полоска.

— Да… Может, поможете сориентироваться?..

— Сорие… что?

В точности как Матильда… Артем огляделся по сторонам, но не заметил ее. И неожиданно понял, что великанша-паучиха — единственное по-настоящему близкое существо в этом мире.

А, нет. Вон она: устроившись на странновидном пуфике, болтает с коренастым федом из Надзорного отдела… Артем почувствовал, как отлегло от сердца.

— Ну… — он снова посмотрел на меню — вид собеседницы его немного смущал. — Сориентироваться… это значит «разобраться». Вот.

«Красавица» передернула плечами.

— Ничего сложного! Коснитесь вот этой полоски — это поможет определить ваш метаболизм…

Через минуту, потягивая кремообразную пену, от которой пахло хризантемами, он смотрел на танцующих в огромной сфере гостей, из которых только двое отдаленно напоминали людей, и думал о том, что жизнь, в общем-то, вовсе не так плоха.

Как говорится, упремся — разберемся.

Вот только было бы во что упираться…

— Куттор-боа-аэтда, куратор гнезда Хэх-ммоуу-тут из бввва…

Звуки, которые раздавались из ретранслятора на груди барона Пако, невозможно было воспроизвести с помощью человеческих органов речи. Полупрозрачное голубоватое существо, похожее на двухметровый человеческий зародыш с лицом негритянской красавицы, наполнилось призрачным сиянием, над его изящной головкой замелькали искры.

— Да будет у вас в достатке воды и света, повелитель Пако.

Из уст куратора донеслись несколько иные звуки, и барон едва ли смог разобрать в них звучание собственного имени.

Праздник был в разгаре, но Тоар Гемельсоирский уже приготовился к тому, что повеселиться ему не удастся. Каждый третий гость прибыл на Диск не только поздравить правителя с блестящей победой, но и пожаловаться на проблемы и, пользуясь тем, что он, то есть правитель, пребывает в добром расположении духа, попросить помощи. Проблема в том, что настроение правителя с каждой такой просьбой становилось все хуже.

К счастью, куратор ограничился поздравлениями от лица всего гнезда и короткой, ни к чему не обязывающей светской беседой. Покончив с ней, барон чуть более решительно, чем этого требовали приличия, зашагал в сторону палатки с напитками.

Настроение у него было отнюдь не праздничное. Причина заключалась не только в бесконечном потоке жалоб и прошений, не только в том, что ради сохранения ясного сознания он сам распорядился под видом опьяняющих напитков подавать себе безвредные коктейли с легким успокаивающим действием. Дело было в другом.

Еще никогда собственное положение не казалось таким шатким. Даже любимый «рум» не помог бы ему забыть о многократно усиленной системе безопасности, о тысячах следящих устройств, расставленных по всей столице, об операторах, ведущих наблюдение через поликомпьютеры, об усиленных отрядах стражи, которые под видом гостей или рабов патрулировали улицы.

Никому нельзя доверять. Ни операторам, ни стражам, ни Жон Го Тамму с его Надзорным отделом. Кто знает, кого он убрал во время чистки, устроенной сразу после подавления попытки переворота? Может быть, как раз тех, кто мог бы помешать симбионту осуществить собственный переворот?

Никому нельзя доверять. И тем более этому Ар-тему. Слишком велика мощь, которая находится в руках этого маленького воина. Корабль Древних, способный в течение часа уничтожить десантный флот противника… Кроме того, Ар-тем пообещал наладить поставки металлов высокого качества — правда, в ограниченных, строго оговоренных объемах. По его словам, увеличение поставок может плохо отразиться на состоянии корабля и понизить его боеспособность. И все же это будет великолепный металл, а не тот наполовину окислившийся хлам, который удавалось добывать до сих пор. Как смешно: долгие годы такое богатство в буквальном смысле слова находилось у него под ногами.