Владимир Владимирович - Ноябрьский дождь

   Еще минута - и выставленный вперед револьвер, готовый стрелять, напрочь отсыреет. Он ведь принадлежал к тому поколению оружий, что не научились выживать в самых жутких условиях. Так где же эта...

   - Busty kuh, - неожиданно раздалось рядом. Молниеносно развернувшаяся Мегуми увидела лишь, как в потоках дождя мелькает неясный серый силуэт. Едва девушка повела в ее сторону револьвером, фигура исчезла, отступив в темноту. Проклятый дождь, проклятые тучи!

   Канзаки метнулась в сторону, уходя с того места, где стояла. Не помогло. Страшной силы удар обрушился в область живота, сбивая с ног и выталкивая из легких воздух. Перед глазами мелькнул все тот же серый силуэт. В последний миг удалось опереться рукой о мокрый бетон и не упасть. Проворно напружинив ноги, Мегуми выпрямилась. Только для того, чтобы тут же получить новый удар, уже в бок. В этот раз победа окончательно осталась за соперником, и Канзаки впечаталась плечом в пол. Удар, нанесенный непонятным тупым предметом, окончательно втиснул в тело боль и, кажется, сломал ребро.

   - Что, загордилась? - голос шел сверху. Канзаки, со всхлипом втягивая воздух, откатилась вбок, пытаясь вскинуть руку на звук и выстрелить. Казалось, сама ночь вдруг ударила дубиной дождевых капель. Запястье онемело и с глухим стуком припечаталось о бетон, револьвер с жалобным цоканьем улетел в темноту. - Зря.

   Неразличимый силуэт вновь показался. Мегуми увидела, как из ночной гуаши выплыл серый плащ, потяжелевший, мокрый. Над ним свинцово-серые волосы слиплись в боевой шлем. Лицо Греты уже не напоминало шедевр скульптора. Разве что выброшенный испорченный образец, на котором резец творца оставил уродливый шрам. В нечеловеческом свете фонарей отметина, которую сделала на кухне Канзаки, казалась иссиня-черной на белой коже. Щека уже была на месте, но огромная гематома все равно превращала блондинку в подобие живого мертвеца из фильмов ужасов. Темная полоса на шее уже почти не проглядывалась, но задетый ножом глаз пугал бельмом.

   - Таким, как ты, никогда не одолеть меня, - с какой-то почти животной ненавистью произнесла Грета. Шагнув ближе, она элегантно отодвинула полу плаща. Показалась дамская ножка в строгом чулке, столь же изящная, как и весь облик обладательницы до надругательства оружием. Этой самой ножкой в туфле на каблуке блондинка ударила. У Мегуми создалось впечатление, что ее переехал товарный поезд. Расплескивая крохотные лужицы, она заскользила в сторону, отшвырнутая страшным толчком. В глазах помутилось, боль бешеной собакой вцепилась во внутренности. На излете девушку развернуло, и она упала лицом в бетон.

   - До чего же вы наглые, унтерменши, - сказала женщина-трикстер, подходя. Подняв ногу, она нацелила каблук в поясницу противнице и с садистским сладострастием вонзила его в тело Канзаки. Напрягая все силы, Мегуми попыталась увернуться, но ничего не вышло. Острая боль пронзила спину и пригвоздила к месту. - Только в этот раз я могла бы сломать тебе позвоночник. А у тебя хватает наглости преследовать меня. Меня.

   Носок туфли врезался в бок, подозрительно заставляя трещать ребра. Наверняка, сломано уже больше одного. Дышать по-прежнему было трудно. Ощущения походили на те, что мог испытывать избиваемый кувалдой. Никакая подготовка и обычная человеческая выносливость тут не помогли бы. Эта женщина оказалась слишком быстрой, слишком мощной. Канзаки всего-то смогла заметить края ее плаща до того, как была уложена на обе лопатки.

   Поддев поверженную японку ногой, Грета перевернула ее на спину. На щеке Мегуми образовалась большая ссадина, правая сторона уже начинала заплывать от ушиба. Но глаза смотрели ясно, губы не кривились в страдальческой гримасе. И девушка не издавала ни звука. Это-то и разозлило женщину-трикстера.

   - Ты должна вопить, - бросила она, всаживая каблук в область диафрагмы противницы. Мегуми не успела даже поднять руки к атакующей ноге. - Вы все должны блеять, когда вас режут. Такова ваша природа.

   Разметав носком туфли обессиленные руки Канзаки, блондинка тронула кончиками пальцев шрам на собственном лице, налитый кровью.

   - Твоя чертова пуля не дает мне зажить, - последовал новый пинок в бок, несильный, но едва не сломавший Мегуми пополам. - Вы все-таки сумели доставить нам хлопот.

   Только сейчас, сфокусировав расплывающийся взгляд, Канзаки заметила, что на шее и лице Греты виднеются набухшие синие вены. Улица сейчас освещала только половину ее фигуры, и чернеющие переплетения казались опутавшей блондинку паутиной. Здоровый глаз глядел на поверженную японку из-под нахмуренной брови.

   - Сейчас мы исправим твою наглость.

   И Канзаки увидела, как Грета тяжело опускается рядом с ней на колени. Блондинка плюхнулась на пол так тяжело, что вдруг стало ясно - она едва держалась на ногах. И в таком состоянии вчистую уложила ее. Изящная рука ухватила Мегуми за шею, оказавшись твердой и крепкой, как стальной ошейник.

   - Роль недочеловека - роль скота, - изуродованное лицо нависало над Канзаки. - Мы пожираем скот.

   Вторая рука блондинки откинула полу куртки Канзаки и пребольно ухватилась за ушибленный бок. Дернув краем рта, девушка, тем не менее, продолжала молчать. Рука выпустила бок и грубо прошлась по животу, задирая свитер. Почувствовалась совершенно неуместная щекотка и холод капавшего сверху дождя. Хватка на горле все усиливалась, перекрывая доступ воздуха, а исследующая ладонь уже забралась под свитер. К ужасу Мегуми, Грета нащупала грудь.

   - Вот почему я не убила тебя сразу, - голос Греты стал отдавать хрипотцой, здоровый глаз налился кровью. - Мне нужна здоровая скотина, чтобы подлечиться.

   Длинные женские ногти поводили под левой грудью, отодвинув чашечку бюстгальтера. Губы блондинки сложились в отвратную похотливую улыбку.

   - А ты, оказывается, аппетитная. И сейчас я тебя съем.

   Ногти стальными коршунами впились в плоть. Они проникали все глубже, разрывая кожу и стремясь к костям. Взгляд заволокла кровавая пелена. Сейчас все кончится. Сейчас это чудовище просунет пальцы в ее тело и разорвет грудь. Она собралась питаться...

   А на бледном испещренном синими жилками лице Греты уже росли тонкие белые ниточки, жадно тянувшиеся к Мегуми, наконец-то закусившей до крови губу. Невидимые острозубые пасти вонзались в тело возле раны под грудью. И рука давила все сильнее.

   Все. Это точно конец. Неспособная даже пошевелиться, она сейчас станет едой. Счастливая случайность, дважды спасавшая от трикстеров, на этот раз решила удалиться со сцены. Ничто не поможет.

   Мама. Папа. Скоро дочка присоединится к вам.