Андрей Щупов - Приглашение в ад

— Эта гадина оказалась намного ближе, чем мы ожидали, — пробормотал Кабан. — Но может, так даже лучше? Вернее накроем…

Он не закончил. Колыхнув листву до них донеслось громыхание далеких разрывов. Люди одновременно подняли головы, обратив взоры в сторону пугающих звуков.

— Это не Лили…

— Правильно! Это вертолеты, болван, — Щеголь ощутил внезапное сердцебиение. Такого буханья в груди он не ощущал, пожалуй, со времен боевых действий против Дикой Дивизии.

— Хватит греться! Разлеглись, понимаешь!.. Живо к орудиям! И каждому установить связь со своим наблюдателем. Каждому, ясно?…

Тринадцать пушек, тринадцать наблюдателей и тринадцать автономных телефонных аппаратов. Отчего-то только сейчас Щеголь подумал, что когда ВСЕ начнется, вся их, казалось, слаженная и отработанная система может оказаться совершенно непригодной. Но менять что-либо было уже поздно. От этой неуютной мысли он попросту отмахнулся.

Пожалуй, дуэлью назвать это было нельзя. Стоило соперникам обменяться первыми огненными оплеухами, как сразу стало очевидным неравенство сил. На один выстрел «адский бронепоезд» отвечал сразу дюжиной молний, и оба локомотива Лили оказались подбитыми почти с первых минут сражения. Канонада разразилась такая, что люди моментально оглохли. Задыхаясь от хрипа, в две глотки Лили орал в микрофон, пытаясь управлять событиями, но все уже шло само собой, и всемогущие руки судьбы неумолимо перебирали роковые четки, приближаясь к финалу, вычитая из числа живущих новые и новые костяшки.

Уже на второй минуте их главная гаубица, на которую возлагались особые надежды, сорвалась с креплений, станиной разворотив борт платформы и насмерть придавив одного из канониров. Использовать гаубицу далее стало невозможно. Очередной выстрел немедленно сбросил бы орудие с платформы. Шипели огнетушители, экипаж, как умел, тушил разгорающееся пламя. Кое-кто предусмотрительно надел противогазы, едкий дым раздирал легкие, кружил головы. Впрочем, им тоже кое-что удалось сделать. Первые залпы, самые, пожалуй, удачные, подожгли один из вражеских вагонов. Черный шлейф дыма стлался к небу, окутывая электронную оптику «адского робота», сбивая наводку. С пожаром противник справлялся, однако безусловно что-то на этом терял. Дергаясь, он вынужден был постоянно двигаться, выезжая из дымных клубов и только тогда возобновляя огонь.

— Черт!.. Да бейте же по нему, бейте! — не выдержав, двухголовый атаман бросился по переходу в сторону рубки. Артур, пригнувшись, поглядел ему в спину. Разрыв ударил совсем близко. Осколки россыпью ударили по броне, вспарывая мешки с песком, разбивая в щепу дощатый настил платформы.

Слуха Артура коснулись сдавленные крики. Развернувшись, он кинулся к орудиям поврежденного вагона. Споткнувшись о тело, упал, ладонями угодив в теплую багровую кашу, кое-как поднялся. А вскоре бывший солдат уже помогал комендорам подтаскивать липкие от крови снаряды к орудию. В отличие от врага, они продолжали стоять на месте, представляя собой отменную мишень. Выплевывая снаряд за снарядом, орудие наполняло помещение едким пороховым угаром. Времени старались не терять, прицеливаясь наспех, хорошо понимая ценность убегающих мгновений. Еще один вагон «адского бронепоезда» зачадил дымом, но Артур уже перестал верить в эффективность каких-либо попаданий. Тяжелый состав вздрагивал и гудел гигантским барабаном. Каждую секунду на нем вспыхивали новые пожары, и россыпь осколков стегала по металлу, поднимая без того высокую температуру. Обливаясь потом, те, кто еще был жив, метались между ящиками со снарядами и орудиями, ругаясь и сипло выкрикивая бессвязное. Возможно, люди еще надеялись на что-то, а может, и нет, но яростью они отвечали на ярость и продолжали воевать просто потому, что иного выхода у них уже не было.

Крупный снаряд ударил в дальний конец вагона, огненными лепестками разорвав десятисантиметровой толщины броню, лопнув внутри слепящей вспышкой. Удар небывалой силы, подкрепленный вихрем осколков, положил разом всю обслугу. Лишь двое, спустя некоторое время, подняли головы: комендор с отсеченной кистью и Артур, раненая спина которого обильно кровоточила.

То, что с самого начала вызывало ухмылку Артура (Щеголь это видел, когда солдатик беседовал с Лили), кажется, начинало сбываться. Вся система корректировки залпового огня посредством телефонной связи пошла прахом, едва начался бой. Взрывы гаубиц мешались с взрывами пушек бронепоезда, а разномастность орудий работала против наводчиков. Градусная сетка, целик — все было индивидуальным для каждого ствола. Возможно, если бы они видели этот чертов бронепоезд, они могли бы хоть как-то поделить между собой секторы обстрела, но чертов туман путал все карты — и приходилось довольствоваться противоречивыми сводками наблюдателей, отчего сразу началась путаница, разобраться в которой не было никакой возможности. Мотаясь по батарее, Щеголь надрывался от крика, не подозревая, что худшее еще впереди.

— Попали! Попали во второй вагон! — один из наводчиков радостно замахал над головой телефонной трубкой. — Горит, тварь!..

Кто-то хрипло заорал «ура», но на этом короткой их радости суждено было завершиться. Тягостно взвыло вдали, и небо над артиллеристами содрогнулось от дробного грохота. Роняя листву и ветви, кусты живыми созданиями пригнулись к земле. Щеголь бросился ниц, но этим только ускорил свой конец. Смерть била не по горизонтали, а сверху, щедро засевая поляны кусочками раскаленного металла, молотя по людям с изуверской силой. Так или иначе, но именно распластавшимся на земле — убитым, живым и раненым достались самые обильные порции. Стискивая зубы от режущей боли, Щеголь чуть пошевелился, и в ту же секунду небо над головой лопнуло повторно. Еще один залп прошелся смерчем по артиллерийским позициям, кромсая влажную почву, уродуя без того мертвые тела.

В сущности эффективность вражеского огня уже никто не мог оценить по достоинству. Батареи Щеголя более не существовало.

Ожив, электронный мозг «адского бронепоезда» в несколько мгновений просканировал пространство, выдав недвусмысленное резюме о наличии двух противников — первого на дистанции в триста с небольшим метров и второго, устроившего позиции на расстоянии семи тысяч восьмисот пятидесяти метров. Сигнал тревоги пошел гулять по схемам, замыкая контакты реле, заводя электродвигатели и лопасти вентиляционных систем. Все орудия левого яруса в дополнение к главным башням автоматически поделили цели, в считанные секунды задав стволам нужный угол, заряжающие автоматы привели казенную часть пушек в полную боеготовность.