Graham McNeill - Отвергнутые Мертвецы

Усатый пожал плечами:

– Они не будут первыми. И сомневаюсь, что последними. 

Вожак подал знак бандитам, которые стояли по обе стороны от него, и те бросились к Роксанне. Она развернулась и побежала к концу улицы, крича о помощи, хотя и знала, что на это не откликнется ни один человек. Её одежды схватила было чья-то рука, но Роксанна сумела вывернуться. Но тут ей в плечо ткнулся чей-то кулак, и она споткнулась, хватаясь за стену, чтобы выровняться.

От стены, сложенной из сырцового кирпича, отвалился кусок, и Роксанна вскрикнула, падая на колени. Она обнаружила, что смотрит прямо на обломок кладки со шлемом воина в красно-белой броне. Между её лопатками утвердилась нога и  сильно толкнула Роксанну вперёд. Она врезалась лицом в грунтовую дорогу, и её рот наполнила кровь от прикушенной щеки. Чьи-то грубые руки перевернули её на спину.

Капюшон Роксанны свалился за спину вместе с завязанной узлом банданой, и напавший на неё бандит расплылся в плотоядной щербатой ухмылке.

– Мило, мило! – бросил он. На его заточке блеснул отсвет ближайшего факела.

Вторая пара рук разорвала её одежду, и Роксанна забилась в их хватке.

– Уйдите от меня! – закричала она, но люди Бабу Дхакала не собирались к ней прислушиваться.

– Я ж тебя предупреждал, – поведал ей главарь бандитов едва ли не дружелюбным тоном.

– Нет, – возразила Роксана. – Это я предупреждала тебя!

Головорез, терзавший её пояс, неожиданно забился в конвульсиях, словно его прошило высоковольтным электрическим разрядом. Из-за его зубов повалила кровавая пена, а глаза вскипели в орбитах, превращаясь в липкий пар. Он завопил и скатился с Роксанны, царапая пальцами по своему дымящемуся черепу и дёргаясь так, будто на него набросилась толпа невидимок.

– Что ты сделала? – в ужасе прорычал второй бандит, резво отползая прочь.

Роксанна села и выплюнула сломанный зуб. Её злость и её боль были слишком сильны, чтобы допустить хоть единую мысль о милосердии. Она вперилась взглядом в перепуганного мужчину и снова проделала ту самую вещь, которую, как постоянно твердили ей её домашние учителя, она  не должна была совершать никогда в жизни.

Человек завопил, и из его носа и ушей брызнула яркая красная кровь. Жизнь покинула его в тот же миг, и он сполз по стене, как пьяный. Роксанна, шатаясь, вскарабкалась на ноги, и третий бандит попятился от неё в ужасе.

– Ты бокши[20]! – выкрикнул он. – Демоническая ведьма!

– Я тебе говорила, чтобы вы оставили меня в покое, – сказала Роксана. – Но ты не стал слушать.

– Я тебя убью! – выкрикнул бандит, потянувшись за своим пистолетом.

Оружие ещё не покинуло его комбинезон, а он уже отшатывался назад, и из каждого отверстия его черепа вытекало скворчащее мозговое вещество. Он молча опрокинулся на бок, и когда его голова ударилась о землю, она вмялась, как сдутый воздушный шарик. 

Задыхающаяся Роксанна опёрлась спиной о стену. Учинённое ей насилие повергло её в ужас. Она поспешно разыскала свою бандану и натянула на голову капюшон, чтобы никто не увидел её лица и не понял, кем она была по своей природе.

Кровь и смерть снова следовали за ней по пятам. Она была той, кого древние мореходы когда-то называли Ионой[21], и казалось, что куда бы она ни спрячься, её всегда будут окружать злой рок и погибель. Она не собиралась убивать этих людей, но в дело вступил примитивный инстинкт самосохранения, и не в её силах было предотвратить их смерть.

Она увидела эмблемы клана, вытатуированные на руке человека, которого она убила первым, и на неё нахлынуло леденящее осознание того, что она натворила.

Это были люди Бабу Дхакала!

Он потребует расквитаться за их смерть кровью, а Бабу был не из тех, кто привык сдерживаться, верша свою месть. Когда наступит время возмездия, он возьмёт плату в десятикратном размере.

– Трон, что же я наделала? – прошептала она.

Рокасана растворилась в ночи.

Скиммер пробирался через Город Прозрения, голубые и аметистовые цвета машины ярко выделялись среди неестественно длинных теней, которыми полнились эти тоскливые районы. Установленные здесь статуи можно было пересчитать по пальцам. Несмотря на величественный вид и впечатляющие пропорции, которые имели многие из здешних блёклых, украшенных колоннами зданий, это были угрюмые монументальные строения, которые подминали собой поверхность гор в некоем подобии архитектурных чёрных дыр, всасывающих в себя весь свет и всё тепло, какие только мог дать угасающий день.

Кай знал, что его чувства отдают театральностью – черта, которую он презирал в других, – но он не мог противостоять нашедшей на него блажи. Он давным-давно решил, что больше не имеет отношения к этому безрадостному месту, но вот он снова обнаруживает себя здесь, вышвырнутого обратно, как засыпавшегося соискателя.

Сравнение было удачным, осознал он. Разве он был кем-то иным?

Над городом нависала Полая Гора, отбрасывая на Кая свою тень. Хотя он и имитировал безразличный вид, от одной мысли о том, что его туда заберут, у него перехватывало дыхание от страха, волнами прокатывавшегося по его телу. Он прогнал мысли об этом ужасающем месте и сосредоточился на дороге перед собой. Тортега отвернулся от окна, доказывая этим, что бремя угрюмости, пропитавшей Город Прозрения, мог ощутить даже болван. Кай потянулся наружу крохотной толикой своих пси-чувств, чтобы определить, где именно они находятся. Ему потребовалось некоторое время, чтобы перестроить своё восприятие с визуального на псионическое, поскольку до этого у него не было особого повода задействовать своё второе зрение. За это следовало благодарить аугметические глаза, точно подогнанные глазные имплантаты ручной работы, которые были изготовлены и отшлифованы прикреплёнными к Дому Кастана адептами Механикум.

Он закрыл глаза, чувствуя вес соседних зданий и эфирную массу множества высоких псайкерских башен. Ему понадобилось какое-то время, чтобы сориентироваться, но уже через несколько секунд он сформировал картину окружающих построек в виде лент света и мерцающих цветных нитей. Скиммер следовал мимо Галереи Зеркал – огромного, похожего на собор здания, через которое проходили принятые в астропаты новички, держа путь к грандиозным пещерам под городом. Там, глубоко под Дворцом, они преклонят колени перед Императором и подвергнутся мучительной процедуре переформирования невероятно сложных нервных трактов, чтобы лучше противостоять опасностям варпа.