Дэн Абнетт - Возвращение Рейвенора

Ко мне торопливо приблизилась коренастая фигура Шолто Ануэрта.

— Вы все в готовности, сэр? Действительно ли вы сладострастны для суровости, которая может преобладать?

— Да, капитан Ануэрт.

— И вы желаете надо мной помещаться здесь?

— Да, капитан Ануэрт. Плата за место на орбите внесена вперед. Оставайтесь здесь вместе с вашим кораблем. Если мы не возвратимся или не выйдем с вами на связь к тому времени, как закончится оплаченный срок, вы можете отчалить и заняться собственными делами. Получив мою благодарность.

— Хорошо, тогда я желаю вам всем формальдегида и огромного злоключения. Вот только…

— Да?

— За все эти обильные месяцы вы все еще не предсказали мне, чем занимаетесь.

— Вы правы, капитан Ануэрт, — произнес я. — Не рассказал. И не стану этого делать. Ради вашего же блага.

Орфео Куллин был редким зверем. Его документы утверждали, что он торговый агент, занимающийся антиквариатом, но только это было законным бизнесом, который он использовал в качестве прикрытия для своей настоящей работы. Это позволяло ему путешествовать по всему сектору, помогало в покупке антикварных редкостей и осмотре резервных фондов многих музеев и архивов. Его профессиональное мнение высоко ценилось. В его личном деле не было ни единой записи о какой-либо незаконной деятельности.

Но на самом деле Орфео Куллин являлся профессиональным диссидентом, наемником, закройщиком судеб. Воином он не был — Куллин ни разу и пальцем не тронул другого человека, — его специальность была утонченной и завидной. Он заставлял события происходить. Он был архитектором судьбы, одним из передовых экспедиторов Божьей Братии.

Сам Куллин не принадлежал к Братии. Он не ощущал ни малейшего интереса становиться провидцем и уж точно не испытывал желания жертвовать глазом или покрывать нарывами свою кожу. Но именно его и еще несколько столь же редких зверей задействовала Братия, когда желала, чтобы ее пророчества воплотились в реальность.

В обычных обстоятельствах он оказался бы самым опасным человеком на Юстисе Майорис. Но в эту зиму ему не хотелось вступать в прямой конфликт.

Братия вызвала его на Юстис Майорис, оплатила перелет и обеспечила Орфео эксклюзивным многокомнатным номером в Регентстве Вайсроя в общем блоке С у подножия Петрополиса. Спустя два дня после прибытия ему нанес визит магус-таинник из ячейки Божьей Братии, действующей в Петрополисе.

Магуса-таинника звали Корнелиус Леззард. Ему было триста десять лет, он был слаб и изнурен болезнями, а увечное тело сохраняло вертикальное положение только благодаря экзоскелету. Его сопровождали два собрата по ячейке. Все трое носили простые черные костюмы с бархатными шляпами. Все трое сдвинули фиолетовые бархатные же повязки, чтобы закрыть свою каждодневную аугметическую оптику, оказывая Куллину честь тем, что смотрели на него своими настоящими, освященными глазами.

И когда они вошли в богато обставленный номер, глаза эти увидели полного, начинающего стареть мужчину, облаченного в синий шерстяной костюм, застегнутый на плотный ряд пуговиц. У человека были густые темные волосы и идеально ухоженная борода. Он сидел в кожаном кресле, лаская маленькую симивульпу, игравшую у него на коленях. Когда вошли представители Братии, он согнал зверушку на пол и поднялся сам. Шелковистая лисообезьяна тявкнула и вскарабкалась на спинку кресла.

Куллин слегка поклонился.

— Магус-таинник, рад видеть вас снова, — Голос Куллина был мягким и густым, точно сотовый мед.

— Мы смотрели на вас, Орфео, — ответил Леззард.

— Прошу вас, верните повязки на место. Давайте обойдемся без официоза.

Оба сопровождающих передвинули повязки на органические глаза, открыв свою грубую, светящуюся аугметику. Одному из них пришлось помочь Леззарду, который никак не мог справиться с задачей своими парализованными руками.

— Прошло уже несколько лет с тех пор, как мы в последний раз работали вместе над пророчеством, — произнес Леззард.

Голос был дрожащим, задыхающимся. Трубки, выходящие из модуля жизнеобеспечения в экзоскелете, скрывались в сухой шее.

— В самом деле. На Промоди. Та чума обладала невероятной красотой.

— Это пророчество куда более замечательно.

— Я все пытаюсь представить его себе. Вызов был… срочным. Как я понимаю, на текущий момент именно это пророчество занимает все внимание Братии.

— Так и есть. Именно поэтому я попросил повелителей Братии оплатить ваши услуги. Позвольте представить моих спутников. Артуа и Стефой, оба они талантливые провидцы.

— Братья, — кивнул Куллин.

Мужчины выглядели вполне типично для представителей Братии: их лица были покрыты шрамами и изуродованы во время сурового ритуала инициации, а их руки — мозолистыми и изъеденными язвами от работы с серебряными зеркалами.

— Желаете выпить?

— Разве что немного вина или секума, — произнес Леззард.

Куллин кивнул. Рядом стояла его телохранительница — высокая, мускулистая женщина с коротко подстриженными светлыми волосами и твердым, будто наковальня, выражением лица. Она была облачена в плотно облегающий комбинезон цвета хаки с меховой оторочкой. Звали женщину Лейла Слейд.

— Лейла?

Она покорно удалилась, чтобы вызвать прислугу.

Леззард, шипя поршнями экзоскелета, медленно обходил комнату. Куллин украсил ее собственными экспонатами. Леззард оглядел некоторые из них, время от времени посмеиваясь.

— Как я погляжу, ваша коллекция растет, — сказал он.

— Люди постоянно умирают, — легко ответил Куллин.

— И в самом деле. Но скажите мне… этот ключ?

— Он задушил ребенка на Гудрун.

— Неужели? А этот отесанный камень?

— Когда-то он лежал на самом верху молитвенной лестницы храма в Арнаке. В валявшемся рядом с ним стеклянном сосуде скопилась дождевая вода, которая однажды сделала камень скользким и опасным для беспечного пилигрима.

— Прошу прощения, — произнес один из братьев, Артуа, — но я не понимаю.

Куллин улыбнулся.

— Я коллекционирую диоданды, — сказал он.

Артуа выглядел смущенным.

— Диоданд, — произнес Куллин, — это предмет, который стал прямой причиной смерти человека или группы людей. Вот эта черепица с крыши аукционного дома на Дюрере проломила череп проходившего под ней судьи. А это перьевая ручка, чье грязное перо вызвало заражение крови у жреца Администратума, случайно воткнувшего его себе в ягодицу. Сей громовой камень ракетой упал с ясного неба на пастуха в графстве Мигель. Вот яблоко, запечатанное в пластек, чтобы не портилось… видите след единственного укуса на нем? У бедной женщины открылась аллергия на его сок.