Василий Головачёв - Катарсис. Том 2

— Всего второй раз.

Уточнять, с кем она была в «Дионис-клубе» в первый раз, Ираклий не стал и начал осматриваться, пока Мария изучала роскошный бювар меню.

Зал ресторана был небольшим, всего на десять столиков, каждый из которых прятался за красивыми декоративными решетками, увитыми плющом и лианами. Но в зале тем не менее существовал небольшой подиум эстрады, и в настоящий момент на нем находилась какая-то молодая певица с музыкальной группой, исторгавшей мрачное электронное звучание, в которое вплетался великолепный — на четыре октавы! — голос певицы, исполнявшей тягостную песню, чуть ли не плач.

Видимо, чувства Ираклия отразились на его лице, потому что Мария, мельком глянув на эстраду, проговорила:

— Это Рада и ее группа «Рада и терновник». Стоит тебе захотеть, и они перестанут тянуть этот фолк-мотив, перейдут на более веселый репертуар. Или вообще перестанут петь.

Ираклий качнул головой, с любопытством посмотрел на женщину.

— Пусть поют. А ты что же, можешь заставить их не петь? Или просто попросишь уйти?

— Можно и попросить, — сверкнула взглядом Мария. — Что будешь пить?

— То же, что и ты.

— Тогда сначала брют, для аппетита, потом «Шато-Бриан». Закуски будешь выбирать?

— На твое усмотрение. Добавь только тарталетки с паштетом и грибной жульен.

Мария сделала заказ, и они сдвинули бокалы с шампанским.

— За тебя, — сказал Ираклий.

— За наших друзей, которых с нами нет, — сказала Мария, и он почувствовал укол ревности. Егор Крутов незримо присутствовал рядом, где бы ни находился в данный момент.

Рада перестала петь, зазвучала тянучая томная мелодия, в центре зала появилась танцующая пара.

К столику Федотова и Марии подошел довольно упитанный молодой человек в темно-бордовом смокинге. Рубашка на нем была белая, с рюшами, измазанными помадой, сюртук и черный жилет расстегнуты, бархатный черный галстук-бабочка съехал, и было видно, что толстяк изрядно навеселе.

— Разрешите пригласить вас на танец, — обратился он к Марии, не обращая внимания на ее соседа.

— Молодой человек, — не выдержал Ираклий, — вам не кажется, что следует просить разрешения не у дамы, а у ее кавалера?

Заплывшие глазки посетителя клуба переместились на Федотова, но не задержались на нем, скользнули обратно.

— Пошли, потанцуем, мадмуазель.

Ираклий встал, особым образом взялся за локоть парня и повел его, удивленно пискнувшего, попытавшегося сопротивляться, через зал, остановился, когда к ним подскочили два молодых человека весьма специфичной наружности, в которых легко можно было угадать телохранителей. Один из них сунул руку подмышку, второй схватил Ираклия за плечо и, охнув, отступил, держа парализованную руку другой рукой.

— Не трогай пушечку, — проникновенно сказал Ираклий второму атлету, — тебе же дороже обойдется. Забирай своего босса. Нехорошо к чужим дамам приставать.

Ираклий передал обмякшего толстяка в руки телохранителя, и тот повел своего босса к столику, где сидели двое наблюдавших за происходящим пожилых мужчин и средних лет женщина.

— Напрасно вы с ним сцепились, — раздался над ухом Федотова чей-то невыразительный голос. — Это сын Плевина.

Ираклий оглянулся. Рядом стоял официант.

— Кто такой Плевин?

Официант удивленно вскинул брови.

— Гаврила Рафкатович — президент клуба, Вадим — его сын.

— Пусть научится вежливости, — равнодушным тоном сказал Ираклий и вернулся за столик.

— Без драки нельзя было обойтись? — прищурилась Мария.

Ираклий пожал плечами.

— Хамов надо осаживать наглядным физическим образом, а не уговорами.

— Ты еще не понял, что любое насилие бесперспективно? В том числе и применяемое во благо?

— Ситуации бывают разные, — возразил Ираклий. — Убийцу ты не остановишь словом или взглядом.

— Я — остановлю. Но об этом мы еще поговорим. Ты хорошо знаешь приемы рукопашного боя, а что тебя подвигло заняться боевыми искусствами? Когда ты начал заниматься борьбой?

Ираклий вспомнил, как он, будучи в возрасте пятнадцати лет, возвращался с тренировки домой, усталый, но уверенный в своем превосходстве и никого поэтому не боявшийся, и на глухой и довольно темной улице к нему подошли трое ребят года на три-четыре старше. Пока он рассматривал их, самый здоровый из тройки внезапно схватил Ираклия за отвороты куртки и въехал ему головой в лицо, едва не сломав нос. Затем толкнул его на стену дома, так что Федотов крепко врезался затылком, подскочил и еще несколько раз ударил кулаком в живот. Затем подключились двое его корешей, Ираклий упал и, пропустив несколько ударов ногами, потерял сознание.

Именно после этого случая он и начал искать более действенные системы боя, перепробовав многие восточные стили, местные алтайские, самбо, тайский бокс, пока не остановился на тибетской лунг-гом; отец в те времена много ездил по свету, беря с собой сына, а в Южном Китае прожил несколько лет.

— В общем, заниматься борьбой я начал с малолетства, но серьезно — лет в пятнадцать.

— Какую школу закончил?

— Да чуть ли не все наиболее известные, пока не понял, что все это — дзэнблудизм, как выражается Серега Корнеев. Ни одна школа, ни один монастырь не дают знание жизни и реального боя. Все они основаны на традиционной стандартной подготовке, которая требует весьма длительного обучения, в то время как существующие современные центры спецподготовки дают тот же результат, но в гораздо более сжатые сроки.

— Но ведь ты занимаешься по своей методике…

— Лунг-гом не моя методика, это система психофизического совершенствования, передаваемая тибетскими монахами из поколения в поколение. Мне ее преподавал один тибетский монах-отшельник, а ему — его дед, и так далее в глубь веков. Лунг-гому более пяти тысяч лет.

— В таком случае ее исток — русская жива.

— Может быть. Не знаю, — сказал Ираклий, не желая возражать. — Егор показывал мне кое-какие приемы, они действительно близки к тем, что учил я. — Ты ничего не слышал о Братстве Черного Лотоса?

Ираклий задумался, сделал глоток шампанского, ощущая лопающиеся на языке пузырьки.

— Это связано с буддизмом? С кришнаитами?

— Ни с тем ни с другими. В Нижнем появился храм Черного Лотоса, и я подозреваю, что инициатор строительства храма — наш бывший общий враг.

— Легион? Ему-то зачем понадобилось строить храмы, связываться с чужой религией?

— Никто и не говорит, что этот храм связан с религиозным служением. Скорее всего это центр подготовки легионеров, причем официально узаконенный.