Роман Приходько - Кровавый Рейд

— Владимир Иваныч, да он тут не причём…

— Что?.. Ты ополоумел? А кто по твоему «причём»? — взорвался командир Опорного Пункта. — Ты?.. Какого хрена вы не шлёпнули на месте этого бродягу? Специально — чтоб вот так опозориться?

Прапорщик зевал раскрытым ртом пытаясь вставить реплику оправдания в нескончаемый поток брани полковника Сомова, но судя по налившимся кровью глазам начальника и побелевшим кулакам, упёртым в крышку стола, получится это, предвещало не скоро.

— Твою мать! По вашей милости вся часть на ушах! Система сигнализации и боевого слежения почти на двадцать минут остались без питания… Под трибунал захотел? Да если об этом ЧП узнают в округе, меня вздрючат по самое «немогу»! Ты, «сидор» гнойный развёл тут панибратство среди офицеров и полнейший бардак в третьем взводе. Хочешь на жалованье осесть? Я тебе устрою! — Сомов двинул кулаком по столу, отчего жалобно тренькнул звонок раритетного телефонного аппарата.

— Зачем вы так сразу?.. — успел произнести Сивоконь, считая обвинения безосновательными.

— А как? Как мне прикажешь с тобой поступить? — полковник выпучил голубые глаза из-под рыжих кустистых бровей, чуть подался корпусом вперёд и с минуту сверлил взглядом, опустившего в раскаянии голову «прапора».

Повисшая за этим пауза затянулась. Наконец Сомов вдохнул полные лёгкие и, вытянув в трубочку пухлые губы, громко выпустил воздух. Пальцы разжались, рыхлое тело откинулось на спинку дорогого кресла обитого кожей и расслабилось, заполняя складками жира небольшие пустоты у округлых подлокотников. Широкий лоб с глубокими залысинами прорезали две глубокие морщины. Короткий редкий «ёжик» на макушке ощетинился лёгкой сединой. Маска убийственного гнева сменилась презрительным раздражением, на втором подбородке заблестели микроскопические капельки пота. Полковник чуть склонился набок, достал из кармана кителя пачку неизменного «SENATOR» а с запахом вишни, дорогую хромированную зажигалку и молча закурил. Облачко дыма устремилось к потолку, затем попав под холодный поток «сплита» бойко устремилось в лицо прапорщика.

«Нашкодивший школьник» украдкой выглянул из-под лобья на командира и прикусил нижнюю губу. За всё время их деловых взаимоотношений подобный разнос случился впервые. До сегодняшнего дня, вернее вечера, помощник Сомова слышал лишь похвалы рекомендации и пожелания, а также получал еженедельно пухлые конверты с зелёными банкнотами казначейства США. Бизнес процветал, как никогда. Оружие и амуниция регулярно уходили по отлаженным каналам за Периметр, а оттуда шли крупные партии артефактов, так востребованных на Большой земле. Откуда полковник брал товар, Сивоконь не знал, и знать не хотел. Его устраивала роль ближайшего помощника и теневого зама командира части — на большее он не претендовал, дабы спать спокойно с мечтами о недалёкой и обеспеченной пенсии. До окончания контракта оставалось чуть больше полугода, и продлевать его Василий не собирался. Правда, о своём решении он ещё не уведомил Сомова решив оттянуть непростой разговор, как можно ближе ко дню своего дембеля, потому-как предвидел негативную реакцию полковника. Тем более отсутствие кандидатуры на место «правой руки» продажного командира воинской части усугубляло и делало непредсказуемыми последствия предстоящей беседы. Прапорщик отнюдь не считал себя незаменимым, просто среди офицеров не было достойной кандидатуры хотя бы с задатками хваткой натуры.

После второй глубокой затяжки Сомов, наконец, нарушил молчание и уже более-менее спокойно спросил:

— Как всё произошло? Рассказывай в подробностях! А то Кречетов по телефону проверещал «ЧП», как истеричка и больше толком ничего доложить не смог.

Сивоконь немного ослабил стойку «смирно» в которой пребывал всё это время и с хрипотцой в голосе коротко сообщил:

— Сегодня днём, когда я возвращался после встречи с курьером, мы случайно взяли сталкера Старого — работающего иногда на Бармена из «долговского» притона. По данным поступающим нам от информаторов «Хозяина», этот бродяга весьма ценный человечек к тому же имеющий приличную заначку с артефактами. На месте колоть его не стали, так как доходили слухи о непростом характере данного экземпляра. Вот и привезли козла в часть на свою голову. Знал бы, что так получится — шлёпнул бы там…

— Мне на твои эмоции плевать! По делу говори! — перебил полковник, взглянув на часы.

Не желая усугублять раздражение командира, прапорщик скороговоркой продолжил:

— Закрыли мы его в новый изолятор под охраной Плана. Только накладочка вышла: не учёл я один нюанс…

— Сам ты «накладочка»! Я тебе за какой болт «бабки» плачу? Чтоб ты головой думал, а не сидячим местом! Увольте к чертям собачим этого придурка! — снова начал закипать Сомов.

— Да тут не в нём загвоздка! — чуть осмелев, воскликнул прапор. — Крысу тут одну на груди пригрел…

Полковник нахмурил брови и вопросительно уставился на подчинённого.

— Земляк мой из строителей подлянку кинул — тварь! И главное — не ожидал я от него…

— Так значит, всё-таки ты виноват? — хищно оскалился командир.

— Кто ж знал?! — дёрнул плечами Сивоконь.

— Интересно. Говоришь: этот сталкер работает на Бармена?

Василий кивнул и стал наблюдать, как меняется настроение Сомова. В глазах продажного вояки появились бесовские искорки, на губах заиграла неприятная гаденькая улыбочка. По многолетнему опыту совместной службы прапорщик знал, что шеф после раздумий с таким выражением лица обязательно даст какое-нибудь заковыристое задание с извращённым подтекстом. Хорошо если оно ещё будет по силам и в компетенции подчинённого, а то ведь случалось и такое, что поступал приказ чуть ли не звезду с неба достать.

Мысли командира, наконец, приобрели чёткие очертания законченной идеи и он, встрепенувшись мягким голосом голодной лисы распорядился:

— Поймай мне этих «гавриков» и доставь сюда. Только я тебя умоляю: не надо доводить их до состояния ещё живых трупов, а то, ты любитель перегнуть палку.

Физиономия полковника вдруг посуровела и он внезапно гаркнул:

— Понял задачу?

Сивоконь вздрогнул от неожиданности, вытянувшись в струнку:

— Есть доставить живыми!

— И смотри. Облажаешся — пеняй на себя! — стальные нотки в голосе шефа не предвещали ничего хорошего.

Прапорщик судорожно сглотнул, развернулся по Уставу и бросился выполнять приказ.

Беглецы обошли остатки забора крайнего дома и запетляли между стволов редкой дубовой рощицы, которая притаилась с северной стороны деревушки. Еле заметная тропинка проявлялась из завесы быстро сгущающегося тумана, словно неуспевающая раскатываться ковровая дорожка. «Прожаренная» задень земля, обильно политая ночным дождём, испаряла влагу, заполняя молочной пеленой всю округу.