Антон Орлов - Комнаты страха

Почему не закрывается дверь, за которой топчется на снегу дожидающаяся своего часа группа захвата? Если бы она закрылась, все было бы намного проще… Понятно, что какой-то пакостливый робот ее удерживает, но это не причина, чтобы дверь в Комнаты не закрывалась! Уже проверено.

Ведь на самом деле та дверь, к которой подсоединяются Комнаты, словно бы раздваивается, и одна из пары, настоящая, остается на месте, а другая, ирреальная копия, открывается и закрывается независимо от первой, сама по себе.

На этот странный фокус Анджела с Сафиной обратили внимание еще в первый период своего знакомства с Комнатами. Для Сафины на все вопросы был один ответ: чудо, тут и размышлять не о чем, надо радоваться и с благодарностью пользоваться, пока оно есть. Анджела поначалу добросовестно ломала голову и пыталась понять, почему оно так, а не иначе, но потом махнула рукой на загадку – главное, что работает.

Сейчас оно почему-то не работало. Видимо, стараниями Лейлы.

Обезвредить ее, вытянуть, в чем загвоздка, и заставить снять блокировку. И не забивать себе голову тем, что она тут наговорила насчет животного. Это она специально, с целью напугать. Комнаты – компьютер. Комнаты – компьютер. Комнаты – компьютер! Они просто не могут быть ничем другим…

«Зыбучка» – эту возможность Анджела обнаружила случайно, когда организовала испытания очередным посетителям.

Пол под ногами у Лейлы и ее спутников стал зыбким и податливым, словно был сделан из размягченного пластилина. Сейчас они утонут в этой массе по колено, и после поверхность снова затвердеет, поймав их. Ага, Бланка вскрикнула… Анджела чуть не упала, потому что пол неожиданно начал содрогаться, как гелевый батут.

Лейла, Морис и Бланка даже по щиколотку не увязли, только переступали с ноги на ногу, чтобы сохранить равновесие. Им все нипочем! Разве что Морис слегка покачивается, будто пьяный.

Как же Лейле удается противодействовать Комнатам?!

Анджела все-таки догадалась, в чем дело. Недаром Маршал хвалил ее за сообразительность.

Лейла – энергетический вампир! Почему же она не пытается использовать это против Анджелы? Интересный вопрос… Наверное, потому, что в Комнатах этот номер не пройдет, те защищают свою хозяйку.

Что ж, спасибо за информацию, усмехнулась про себя Анджела, раньше не знала, теперь учтем.

Следовательно, Лейла захватила с собой пару живых аккумуляторов – запас для подзарядки, на случай, если собственных сил не хватит. Умно. То-то она сумела сохранить такое великолепное спокойствие, встретившись лицом к лицу со своим прошлым!

Ей уже пришлось воспользоваться энергией Мориса, потом наступит черед Бланки, потом она окажется один на один с Комнатами, без всякого резерва, и в конце концов сломается. Надо постепенно измотать их, взять измором, а для этого снова и снова посылать Комнаты в атаку, больше ничего не требуется.

Вот теперь Римма-Анджела воспрянула духом: преимущество на ее стороне.

Пол, стены, потолок – все это содрогалось и дребезжало. За окном сменяли друг друга день и ночь, да и вид то и дело менялся. Кровать из незийского борделя, наполовину погрузившаяся в то вещество, которое находилось под ногами и до поры, до времени казалось твердым, поплыла к Лейле, гоня перед собой волну – изношенный серый линолеум в синих и бежевых ромбиках, – но на полпути забуксовала. То ли увязла окончательно, то ли села на мель. Вздыбившаяся волна тоже так и не добралась до цели – застыла в метре от неприятеля. Зато Морис на этом иссяк – упал на колени и даже не делал попыток подняться на ноги. Один выбит!

Лейла не выпускала его вялую руку – то ли выкачивала последние крохи жизненной силы, чтобы добро понапрасну не пропадало, то ли опасалась, что он утонет в обманчивой тверди, которая притворяется линолеумом. В Космополе действуют такие же правила, как везде: пострадавших не бросать, если имеется возможность организовать их спасение не в ущерб боевой операции.

Мелькнула горькая мысль: эх, пошла бы в Космопол, предварительно поменяв взгляды и признав ошибки, так ведь не возьмут! У них другое на уме: устроить показательный процесс над выжившей участницей вьянгасианского теракта – в этом они нуждаются больше, чем в еще одной человекоединице. Так что надо драться, другого выхода нет.

И не задумываться об этой ерунде, будто бы Комнаты – животное. Такого просто не может быть. Комнаты – это компьютер с персональной привязкой, признающий одного-единственного пользователя, и пользователь этот – Анджела. Что бы там Лейла ни болтала… У компьютера нет ни инстинктов, ни характера, одни программы.

Надо поскорее вывести из игры Бланку. Оставшись без дополнительной энергетической подпитки, Лейла не сможет влиять на работу компа и мешать ему выполнять команды законного пользователя. Тогда она раскается, что явилась сюда.

Приказ: сделать прожектор под потолком, мощный, как бортовые прожектора боевых машин. Пусть теперь пеняют на себя!

Прожектор полез из стены, пробив штукатурку, словно громадный металлический бутон.

Лейла поняла, что это такое.

– Закройте глаза, живо!

Бланка подчинилась, а у отключившегося Мориса глаза и без того закатились – наружу одни белки.

Ладно, сейчас они зажмурятся, и тогда бери их голыми руками…

Прожектор вспыхнул, как солнце, но тут же разлетелся вдребезги. Анджела, предусмотрительно повернувшаяся спиной к источнику света, выругалась, когда ей на голову посыпались осколки.

– Никакого воображения! – открыв глаза, усмехнулась Лейла.

Хорошо, попробуем что-нибудь другое… Стальные шипы из пола!

Как выяснилось, враг и это предусмотрел: на маленьком пятачке под ногами у Лейлы с Бланкой и под коленями у обмякшего Мориса шипы не проросли.

Анджела не очень-то и расстроилась. Главное – истощить их силы, и через некоторое время, на двадцатый или на сороковой раз, какой-нибудь из приемов сработает.

Прожектор. Шипы. Зыбучка. Снова прожектор. Снова шипы. Снова прожектор. Лейла отражает одну атаку за другой, а Бланка стоит рядом с ней и даже не шатается, хотя, если судить по Морису, давно уже должна была потерять сознание. Сколько еще это может продолжаться?

Прожектор. Шипы. Зыбучка. Прожектор. Зыбучка. Шипы…

Внезапно Анджела сообразила, что происходит, и вслух выматерилась от тоски и злости.

Бланка же привыкла без возражений делать все, что от нее ни потребуют! В Новогодней Службе этим постоянно кто-нибудь пользовался, сваливая на нее обязанности, которые полагалось выполнять всем по очереди, или безвозвратно одалживая мелкие суммы денег. Надо – значит надо.

Анджела, тогда еще ничего не знавшая о причинах этой патологической уступчивости, считала Бланку образцовой пешкой – уважать не за что, но как исполнитель представляет определенную ценность, будем иметь в виду – и тоже, бывало, загружала ее сверхурочными поручениями. Ни слова протеста, и постоянное виноватое выражение в больших прозрачно-серых глазах.