Павел Стретович - Вернуться в осень

И он заколебался… «А Эния? – как гром, ударила в голову отрезвляющая мысль. Почему-то он не подумал про Бога. – Разве можно променять ее?»

«Э-эния, – передразнил скептический голосок в голове. – Что ты знаешь про любовь? Ей же будет лучше, если ты наконец освободишь ее. От себя. Она с детства воспитана очень ответственной, очень. Она никогда не переступит через чувство долга. И будет вечно мучиться рядом с тобой…» Он все никак не мог поверить в ее любовь…

Он был всего лишь человек, а люди – сами по себе – всегда слабы. И здесь не было Неба – почти, а значит, и не было твердости духа. И он почти правильно ответил Асмодею, что совсем не лучше многих. Ибо человек сам по себе никогда не сможет быть лучшим. Но сможет стать хорошим – с Небом…

Но здесь не было Неба. Почти. Почти – потому что что-то пришло на помощь. Как всегда и во всем – не заставляя, не навязывая волю, а только открывая глаза и предоставляя выбор…

Неожиданно перед глазами исчезли высочайшие многоэтажные мосты с воздушными домами и глубочайшие океаны с подводными городами, и он увидел принцессу… Картинка приблизилась – какая-то комната, наверное, в замке, и Эния рядом с открытым окошком. Изображение дрогнуло и еще больше приблизилась – он смог в мельчайших подробностях увидеть и запомнить ее лицо. Вернее, глаза, глаза над прижатыми к губам ладошками, которые лучисто улыбались и в которых отсвечивали теплые синие блики… Она подняла лицо вверх и что-то прошептала, как будто молитву Небу, потом опять наклонила голову и что-то поцеловала в своих ладонях. На щеке – милой и нежной щеке – звездочкой сверкнула счастливая капля слезы…

Сергей слегка нахмурился: ему трудно было не думать о чем-то – не очень хорошем, – здесь не было Неба. В чем дело – с чего это она улыбается и целует свои ладони? Видение надвинулось, как надвигается камера оператора, потом приподнялось… В сложенных лодочкой ладошках блеснули глазки-бусинки – ужасно симпатичного, пушистого и очень семейного бобренка. Когда-то подаренного Сергеем и случайно не замеченного принцессой. Она еще ниже опустила голову и прижалась к нему лицом… Потом изображение начало терять резкость, пока не растворилось совсем.

– Прошу прощения. – Сергей с силой встряхнул головой – его сердце готово было выпрыгнуть из груди: Боже, она же меня так любит, оболтуса… – Нам надо идти. Мы и так задержались.

– Ты ничего не понял. – Воплотившееся порождение Тьмы усмехнулось. – У тебя нет выбора. Если я произношу какие-то слова, то это не пустой звук. Я просто хотела тебе помочь. Избавить от трудностей и бед, которые можно было бы и не проходить. Потому что итог – все равно один…

– Если нам надо через что-то пройти, – сказал Сергей, оглянувшись на Раду – она неуверенно улыбнулась в ответ, – то мы будем проходить. Всего хорошего.

– Ты не сможешь так просто забрать девочку, – спокойно сказала Асмодей. – Она уже принадлежит этому миру.

– Да? – Он опять оглянулся – Рада опустила глазки вниз. Похоже, она тоже что-то знала… – С какой стати? Разве кто-нибудь спрашивал ее согласия?

– Спрашивал, – согласно кивнула головой фигура в черном. – Всего лишь пару часов назад. Да она и сама знает про это.

Сергей повернул голову. Девочка стояла с опущенной вниз головой, ее плечи вздрагивали…

– Она всего лишь ребенок. – Он сжал зубы. – Маленькая испуганная девочка. Вы можете попробовать нас остановить. – Он покрепче обхватил Раду рукой и сделал шаг в сторону.

– Зачем? – Темные глаза опять усмехнулись и смерили Сергея с головы до ног. Потом мрачная фигура начала отступать назад, в темноту. – Я же тебя предупреждала. Тебе придется делать выбор. Меня устроит любой результат. До встречи.

…Через несколько минут они покинули завесу Тьмы. И остановились на пороге, жмурясь от света и пытаясь разглядеть туман перед ними. У них получилось! Они все-таки сделали это. Они прошли через Ночь и вышли с той стороны разлома. Но на душе все равно было почему-то пасмурно…

– Нам надо торопиться. – Он нахмурился, с беспокойством оглядываясь вокруг: как бы не начали собираться твари, их было вокруг уже превеликое множество. – Постарайся ни о чем не думать, девочка моя, хорошо? Забудь. Просто все забудь, выбрось из головы. Тут недалеко.

Она молча кивнула головой, не отрывая от него почему-то грустных, но с искоркой надежды глаз. Они осторожно двинулись вперед…

Поначалу ничего не происходило, они достаточно спокойно продвигались, иногда замирая, чтобы кого-то пропустить, или забирая немного в сторону, чтобы кого-то обогнуть. Твари никак не реагировали на Раду. Возможно, потому что она выросла рядом с ними…

Но все изменилось в самом конце. Мрак-шахта оказалась практически в кольце. Что они сюда подбросили – неизвестно, но возле входа в пещеру роилось с десяток разнокалиберных пакостей. Глаза разбегались от множества неторопливо перебирающих ног и колыхающихся в воздухе усов…

– Радушка, солнышко мое, – тихо сказал Сергей, окидывая прищуренным взглядом поляну. – Ты ведь у меня смелая девочка, да?

– Совсем не смелая, – она испуганно разглядывала пауков, – но я постараюсь, очень постараюсь…

– Прости меня, у нас совсем нет времени. – Он ласково взял ее ручки в свои. – Ты только прижмись ко мне покрепче и закрой глаза, хорошо?

Он понимал, что у них может быть только один шанс. Твари соображают не быстро, но когда сообразят – свое не упустят. Хода назад уже не будет. Но им ведь и не надо назад…

Он посадил девочку себе на спину и сверху покрепче привязал ремнем – прямо поверх своего мешка. Немного поводил плечами и руками, разминая уставшее тело. Потом взял в руки меч и приготовился…

И он успел. Внезапность и скорость решили все. Пулей вылетел сбоку и прошмыгнул под мохнатыми лапами огромного птицееда – тот даже не успел остановиться; перескочил через выставленную ногу крестовика, опускающиеся усы волка и увернулся от сколопендры и головой вперед влетел в пещеру… Когда он обернулся, уже у самых ступеней спускающейся вниз лестницы, судорожно переводя дыхание, вся поляна пришла в движение, и всюду мельтешили жвалы и ноги…

Но он не знал главного. Он еще не понял основного. Все, что было, – можно угадать и предположить. Поэтому он и назывался всесильным – Магром. И просто не мог не предполагать победу противника еще раньше, чем начиналась битва.

Главное и основное он увидел спустя несколько минут, когда вместе с маленькой девочкой перегнулся через перила и заглянул в бездонный колодец шахты. Там не было глубокого черного облака мути – там дрожало только небольшое марево, через которое довольно ясно проглядывала каменная кладка стены и даже далекое смутное дно…