Боевой маг: Первый курс. Том 2 - Иван Донцов

После заклинания «раскручивания памяти Лукьи» так происходит часто — человеку кажется, что он проживает один и тот же момент не первый раз. Когда эту процедуру проводят — так и происходит. Амулет, созданный магами, раз за разом заставляет допрашиваемого переживать один и тот же промежуток своей жизни. В среднем нужно тридцать — тридцать пять попыток, потому что каждый раз тот, кто через это проходит, вспоминает дополнительные детали. На последней стадии уже видно почти всю картину, во всяком случае большую её часть. Только таким способом я мог доказать, что мы с Торгом оборонялись.

Всё что я вспомнил видела только Агла и мать, которая не отходила от меня не на шаг во время процедуры. Насчёт того откуда во мне столько силы я просто всё свалил не Тень, тем более она слышала наш разговор с тем, кто занял тело парня. Да и сами Тени меня прикрыли — не знаю как, но глава особой службы могла с ними общаться и даже задавать вопросы, и они отвечали. Как я понял — дали утвердительный ответ о том, что помогали мне одолеть врага. Не знаю, чем руководствовалась эта сила, что помогала всем боевым магам, но я был благодарен. Вообще Агла очень удивилась что они вступили в игру, пыталась понять почему помогли и можно ли это повторить. На мои же вопросы «старый враг» не отвечал. Как и говорила наставница сразу после испытания — Тень только в крайних случаях предупреждает боевого мага. Видимо нужно пройти все три испытания, чтобы уметь и иметь право задавать вопросы.

Получение новой парадной формы, шеврона и оружия было не таким каким ожидалось. Прошло уже половина первого месяца лета, основные торжественные мероприятия я пропустил, находясь в подвалах здания особой службы. Всё выдали, когда меня наконец собрались выпустить. Просто нашёл свою новую форму с оружием на табуретке у ванны, тут же лежал лист, в котором говорилось что с меня сняты все обвинения.

Оглядел ещё раз свою комнату — на тумбе так и стоял домик для Пи, маленького зверька которого я убил своими руками. Убил по приказу наставницы, и теперь понимал почему происходит так. Почему не приглашают отдельного офицера, который бы мог проконтролировать всю процедуру.

Ответ прост — мы не должны винить себя, мы должны обязательно знать того кто отдавал приказ. Если бы это был незнакомый человек — в итоге мы бы всё равно могли сгрызть себя в самобичевании. А когда тебя предаёт тот, кому ты доверялся полгода и кого уже считал чуть ли не родным человеком — так проще. Нам, курсантам, проще обвинить её — предательницу, жестокую сумасшедшую садистку. Ненавидеть кого-то, кого ты знаешь хорошо и более-менее долго — гораздо проще, чем незнакомого человека или себя.

Я наконец то вышел из комнаты и прошёлся по нашей казарме, которую и казармой то назвать сложно. Вот на кораблях были настоящие казармы — совместные кровати, небольшие перегородки. А тут — гостиница какая то, чего уж там, грех нам жаловаться.

Прогулялся мимо кухни и нашей бани, вспомнил и улыбнулся как мы провели первые полгода тут. Развернулся и направился к выходу, смотря на закрытые двери комнат моих девушек. Почти все они уехали к своим родственникам, даже Баста подалась куда то на границу степей. В городе осталась только Криста, домой она не хотела. Её отец с сестрой на Севере с моей матерью, так что мы собиралась отправиться на лето туда вместе.

Вышел на улицу, вокруг всё было чисто — перед тем как отправиться на практику мы приводили двор в порядок. Обошёл рядом манекены для тренировки — Герди всё заменила, новенькие, готовы к нашим ударам.

Заглянул на склад и в кузницу — тихо, и кажется давно уже никто не пользовался инструментами. Всё правильно — у каждого курса свой кузнец, и делать ей тут нечего, когда мы на полгода ушли в поход. Единственное что хотелось у неё узнать — как там мой револьвер, получилось ли осуществить задуманное?

Побрёл по дорожке к знакомому зданию — домику наставницы. Дверь была открыта, и я оказался на знакомой веранде. Увидел цветы и ком встал в груди, на ней было место, прямо там, где взошли три новые красные розы. Я подошёл, пальцем продавил землю. Снизу, под клумбой, висел небольшой мешочек с семенами, осторожно взял оттуда одно и бросил в лунку. Медленно, аккуратно засыпал землёй и примял, образовав небольшой бугорок, теперь здесь будет тринадцать роз.

— Пойдём.

Знакомый грубый голос сзади был неожиданным, но я не вздрогнул. Вообще теперь после всего пережитого мир был другой. Когда шёл сюда через пол столицы, услышал, как хлопнул недалеко механизм паротяга. Упал на дорогу, пытаясь понять, где был выстрел и куда бросать атакующее заклинание. Люди смотрели с удивлением, некоторые даже посмеялись — а мне уже было не смешно. А тут — какой-то голос, ерунда, голосов я больше не боюсь.

Мы прошли на маленькую кухоньку, на столе уже стояла бутылка без этикетки с прозрачной жидкостью. Я занял правый стул, Ина сходила до ящика на стене и вернулась, села на левый и поставив два стакана, наполнила. На стол легло вяленое мясо и сыр с хлебом, женщина подняла свою тару и посмотрела на меня. Я сделал тоже самое и мы выпили, быстро и резко. Жидкость оказалась горячая, но приятная, телу сразу стало легче, я расслабился и опустил голову, сказал:

— Это из-за меня.

Наставница ударила со всей силы по столу, посмотрела, и я только сейчас заметил — у неё два синих глаза. Обычных, никаких протезов, бросил взгляд на ногу — тоже самое.

— Вы все вернулись. — сказала жёстко.

Снова разлила по стаканам жидкость, в этот раз на самое дно, мы взяли и выпили. Закусил, чувствуя, как мышцы расслабляются ещё больше, да и вообще опьянение от этого было странное. Приятное, не тяжёлое, несмотря на то что градус похоже оказался неплохой.

— Она закрыла меня. — покачал головой.

— Знаю, и она сделала то, что и должна была. — кивнула Ина, посмотрела строго, добавила: — Когда ни будь, Сорняк, ты поведёшь молодых ссыкух и ссыкунов на практику в море, я