Аарон Дембски-Боуден - Первый еретик

А затем — первое убийство.

Ниралл. Мастер клинка. Он убил Малнора и стал уязвим. Торгал и Сикар прыгнули на спину кустодия. Клинки застучали, рубящими ударами вгрызаясь в сочленения доспеха на затылке и в основании позвоночника. Жизнь за жизнь.

Ниралл упал. Торгал отскочил на безопасное расстояние. Сикар остался полакомиться плотью и этим навлек на себя смерть. Аквилон. Оккули Император. Он отомстил за убийство брата всего через один удар сердца, оборвав жизнь Сикара отточенными сверкающими ударами меча.

В это мгновение на него вскочил Аргел Тал. Он помнил прыжок и сопровождавшую рев боль в горле. Помнил сочный мясной хруст, когда голова кустодия отделилась от шеи. Хребет Аквилона свисал вниз из истекающего кровью шлема, словно змея. От запаха крови кружилась голова, сводящий с ума смех мог принадлежать, а мог и не принадлежать Аргел Талу. Он никогда не знал наверняка.

Шестеро из Гал Ворбак еще оставались в живых. Шестеро одержимых воинов зафыркали, словно пустынные псы, и бросились к последнему из Кустодес с демонической прытью.

И это мгновение было последним из тех, что Аргел Тал мог вспомнить, прежде, чем воздух снова похолодел и все кончилось. Ситран сорвал свой шлем и встретил их с непокрытой головой. Он не стал ждать с алебардой в руках, а метнул ее, словно копье.

Гал Ворбак метнулись врассыпную, но она достигла цели. Клинок вонзился в грудь одного из них с треском падающего дерева. Алебарда прошла сквозь керамит, кости и плоть и вырвалась из спины Несущего Слово. От удара Астартес опрокинулся, в грудной клетке зияла дыра, а легкие и оба сердца вылетели наружу и остались лежать на земле мясной кашей.

Когда оставшиеся пятеро опустились на него, Ситран улыбнулся. Он счел, что в сложившихся обстоятельствах его обет молчания исполнен, и засмеялся над воином, которого убил.

- Я всегда тебя ненавидел, Ксафен.

Это так на тебя похоже: думать о безопасности одного человека, когда под ногами пылает целый мир. Я заверяла тебя, что беспокойство напрасно, и все будет хорошо, как всегда.

Теперь же воют сирены, а по коридорам разносится эхо выстрелов. Мера предосторожности, которую ты принял ради спокойствия, стала последней надеждой обороны, но я не глупа и знаю, что они не смогут защитить меня от грядущего.

Я пишу эти строки так быстро, как только могу, и слышу, как с каждым мгновением приближаются звуки ударов клинков. Я могла бы попробовать спрятаться, но не буду. Ответ очевиден: они найдут меня, где бы я ни был, и я не в силах сбежать от таких врагов. Они с равным успехом найдут меня, если я буду прятаться в грузовом трюме, или же буду с комфортом сидеть в собственной комнате. Тайны, которые я храню, означают лишь одно: они неизбежно придут ко мне. И хотя ты оставил здесь этих не дышащих стражей, я не питаю иллюзий. Они придут и найдут меня. Умирая, я не предам Легион, это я тебе обещаю.

Я прожила долгую жизнь и не жалею ни о чем. Мало кто может сказать о себе то же, и совсем немногие способны сделать это искренне. Даже ты не можешь заявить подобного, Аргел Тал. Когда ты будешь читать эти слова, знай, что я желаю, чтобы тебе сопутствовала вся удача в мире. Я слышала, как ты говорил о Калте и грядущих войнах, и верю в твои замыслы и пыл относительно праведного крестового похода, который предпримет Легион. Вы принесете галактике просвещение. Я верю в это и не сомневаюсь ни на секунду.

Держись рядом с Ксафеном, а он будет возле тебя. Вы – дети полубога и избранные воплощения истинных божеств. Никто не отнимет этого у вас.

Я слышу удары клинков о мою дверь, прошу тебя – помни о…

Калт.

Прекрасный мир изобилия, пребывающий под эгидой XIII Легиона подобно тому, как некогда Хур принадлежал XVII.

Калт. Название, не покидавшее губ каждого из Несущих Слово. Достаточно кораблей, чтобы блокировать возлюбленное царство Ультрамара и дочерна выжечь лик каждой планеты. Достаточно воинов, чтобы поставить Ультрадесант на колени. Истваан вошел в историю на острие меча предателя. Скоро свершится еще одна бойня, которая займет в имперских архивах место рядом с ним.

Калт.

Аргел Тал оставался в одиночестве. Он не выносил хвалебных криков, которые издавали в его присутствии братья. Не желал их уважения или поклонения. Вместо этого он удалился от собственного Легиона и остался наедине с сожалениями, которые накопились в нем за более, чем пятьдесят лет предательства.

У него на коленях лежал золотой клинок изысканной работы, покрытый гравировкой и чеканкой для мастера-мечника и настроенный на генокод, чтобы активироваться лишь в руках того, для кого был создан. Оружие принадлежало тому, кого он звал братом, он забрал его с тела Аквилона в лучах незабываемого рассвета.

В руках он держал цифровое устройство записи данных, чьи размеры подходили для пальцев смертных. Курсор моргал посередине экрана, ожидая слов, которые уже никогда не введут. Текст обрывался незавершенным предложением. Аргел Тал перечитывал его чаще, чем мог вспомнить, каждый раз надеясь, что разглядит намерение и смысл, не попавшие на страницу.

Корабль подрагивал, плывя сквозь преисподнюю человеческой мифологии. Скоро они достигнут Калта.

Аквилон. Ксафен. Его братьев больше не было.

Аргел Тал отложил меч в сторону и оставил запоминающее устройство на скромном столике возле своего матраса. Он поднялся на ноги, зная, что скоро наступит время прервать уединение. Легион призывал. Легион нуждался в нем. Сам примарх спрашивал, возглавит ли он вместе с Кор Фаэроном атаку на Калт.

Он повинуется, даже оставшись в одиночестве.

Мои братья мертвы.

Нет, - раздался голос изнутри. –Я – твой брат.