Ветер Безналежный - Путь Искателя

«Дураки. Не попадут они так, стрелки из них, как из меня балерина Большого театра».

Короткие очереди продолжали уничтожать растительность вокруг, пробивали куски железа, но мне вреда причинить не могли. 

  Долго так продолжаться не могло. До сержанта вскоре дошло, что так успеха они не добьются. Послышалась отрывистая команда, выстрелы на пару секунд прекратились, но только затем, чтобы разорвать тишину, ненадолго установившуюся над полем, на тысячи частей длинными очередями. 

Вот теперь мне пришлось действительно туго. Солдаты не рассчитывали более на собственную меткость, а делали ставку на плотность огня на квадратный сантиметр. 

  Очереди прошили пространство  рядом со мной. Я начал ощущать, что одежда на мне взмокла, а дыхание вскоре собьётся. Думал я не долго, так как одна из пуль рассекла воздух в сантиметре от моей головы. Совершив отчаянный прыжок, рискуя напороться на острый металлический штырь, я вышел из зоны поражения их короткоствольных автоматов, притаившись за трактором, некогда бывшим синего цвета, а теперь изъеденного ржавчиной, вросшего в землю. Прикрытие никакое, но передохнуть можно, да и голоса, звук которых приходит со стороны блокпоста, свидетельствуют о том, что цель, то есть я, потеряна из поля зрения. Значит, минуты две у меня есть.

                                                                ***

Огонь прекратился, поскольку беглец пропал, словно провалившись под землю.

- Ну, и где он? – спросил один из бойцов.

- Там, - неопределённо махнул рукой сержант, указывая на поле.

- Может, сходим, посмотрим? – неуверенно сказал тот же голос.

- Ага, иди. Охотник на мины нашёлся. Сапёр! Разорвёт там тебя, как шарик, - ответил кто-то.

-Иди ты. Нету там никаких мин, в сталкерском баре услышал от одного из этих оборванцев, когда он с бодуна большого был, - огрызнулся «сапёр».

- Даже если и мин нет, в чём я сильно сомневаюсь, то от лучевой болезни загнёшься. Это же машины ликвидаторов, они фонят страшно. Облысеешь, у детей твоих шесть пальцев и две головы будет, сам в сорок лет дубу дашь. И ещё – никакие они не оборванцы, некоторые такие новинки техники имеют, что зашатаешься. Вот ты, знаешь, что такое экзоскелет? Не знаешь. Так вот, что-то вроде костюма такого, колоссальный вес переносить в нём можно, и от пуль защитит. Из твоего «калаша» хрен пробьёшь, - сержант. Солдат захотел ответить, но не успел.

- Значит так, отставить трёп. Рылеев, Иванов, Сидоренко – вы просто стреляете короткими по всему, за чем он укрыться может. Сержант Прохоров, вы станете вот тут, у столба, будете ждать, когда этот гад покажется. Всё поняли? Выполнять!

                                                    ***

Очереди застучали по железу вокруг сразу после окончания разговора, обрывки которого до меня долетали с ветром, дувшим со стороны блокпоста. Надо было на что-то решаться. Тупо сидеть и ждать, когда пули пробьют затылок, я не мог. Достал из кармана «Макаров», снял с предохранителя, и закрыл глаза, мысленно готовясь к предстоящему испытанию. Отсчитав до десяти, я выскочил из-за укрытия, перекатился и выстрелил три раза в согнувшегося у столба человека, по всей видимости, того самого сержанта. Попасть с такой дистанции было практически нереально, но каким-то чудом мне это удалось.

Сержант, громко вскрикнув, и ухватившись руками за колени, повалился на землю, выронив автомат. Оставшиеся пять патрон я потратил, пытаясь попасть в лейтенанта, но эти попытки не увенчались даже частичным успехом. Но какое-то действие они всё же возымели, вынудив солдат уйти с удобных огневых рубежей. Теперь надо было бежать, не оглядываясь назад. Сунув пистолет обратно, я кинулся в сторону тёмного леса, никогда не казавшегося мне настолько привлекательным.

Со стороны блокпоста полетели проклятия и матерная ругань. Четыре автомата застучали практически одновременно, наполнив воздух вокруг жужжащими пулями. Воздух словно бы раскалился. 

  Когда человек бежит под плотным огнём, он может испытывать самые разные чувства и эмоции, но сейчас я испытывал только одно – странный экстаз, смешанный с верой в собственную неуязвимость. Смерть несётся рядом? Ну и пусть несётся, только параллельным моему курсу маршрутом. За мной оставался различимый след скошенных свинцовым плугом, преследовавшим меня, повинуясь движением рук военных.

  Бежать, бежать. Одно и тоже слово стучало в голове, отдаваясь гулкими ударами в висках. С каждым шагом я был ближе к Зоне, которая звала меня всё настойчивее, словно в нетерпении. Звук выстрелов внезапно стих. То ли они поняли, что дальше меня не достанут, то ли патроны кончились – это осталось загадкой, а идти и выяснять мне почему-то страшно не хотелось. Я помахал им рукой на прощанье, откровенно издеваясь.

***

Лейтенант проводил взглядом сталкера, помахавшего рукой самым нахальным образом. Во взгляде у него стояла мрачная злоба. Когда тень сталкера скрылась в лесу, он развернулся к подчинённым. Сержанту, получившему пулю под колено, уже перевязали ногу, и теперь тот тихо постанывал от нестерпимой боли. Остальные бойцы растерянно смотрели на своё оружие, на поле, на ботинки и на Город, старательно отводя глаза. 

Лисов обвёл их долгим взглядом, пытаясь понять, что сейчас они думают.

- Ну, что, повоевали? Воины, - добавил он с сарказмом. 

В ответ молчание. 

-Значит так, слушаем меня. Ничего существенного не произошло. Отбивали нападение мутантов, вышедших из леса. Это были семь мощных кабанов с жёсткой шерстью. Кто про сталкера вякнет – лично башку откручу. Ясно? Теперь ты, сержант Грязев. Ты прострелил себе ногу, сечёшь мысль? Сам, случайно. Всё, теперь в Город. Сержанта в госпиталь. Двинулись, - махнул рукой лейтенант. 

Солдаты двинулись в сторону Города, уже проснувшегося и ожившего, заслышав звуки выстрелов. На посту осталось два человека. Снова в свои права вернулась тишина, накрыв своим невидимым покрывалом место побоища. Лишь один ветер тревожил её величественный покой, шумя в кронах темнеющего леса, от которого веяло чем-то неземным, сказочным, пригибал к земле бурые стебли трав, неся на север по растрескавшемуся асфальту опавшие листья и всякий мелкий сор.                                                     

Сразу накатилась усталость, отступившая на задний план во время самого естественного процесса для всего живого – борьбы за существование. Кто-то борется с крупными хищниками – карась работает плавниками, улепетывая в толще воды старого пруда от щуки, которая в свою очередь видит в нём пропитание, птица спасается от сокола или орла, а человеку чаще всего приходится бороться с собратьями по виду. Так уж устроен сапиенс, что просто не может без уничтожения себе подобных, скучно ему, что ли. Прямо как в старом анекдоте – не будь секса и войны, человечество повесилось бы от скуки. Но это всё лирика, а физика впереди.