Кит Ломер - Планета катастроф

— Я выйду и попробую нанять суденышко, — предупредил я. — Никого не впускай, покуда не вернусь. Не забудь, у тебя есть оружие, — я вложил револьвер в ее руку, потом показал, как прицеливаться и нажимать на спусковой крючок.

— Стреляй, не раздумывая, — продолжал я, — в любого, кто ворвется в комнату.

За ее милой улыбкой пряталась тревога. Девушке не хотелось оставаться одной, ей не нравился револьвер, но другого выхода не оставалось ни у нее, ни у меня.

Внизу я встретил Боба, хозяина «меблирашек», который покосился на меня как-то подозрительно.

— А ты, я вижу, бороду отрастил, — заметил он таким тоном, словно я проносил мимо краденые вещи.

— Ты очень проницателен, — ответил я.

— Для этого и снимал комнаты, чтобы в них отращивать бороду?

— А почему бы и нет?

— Что, маскируешься? — Он заговорщицки подмигнул.

— Наоборот, чтобы мои старые друзья меня узнали, — ответил я. — Понимаешь, раньше у меня была борода. Пару дней назад я собирался занять деньжонок у одного из приятелей, а он меня отшил.

— Вот как? — рявкнул Боб. — А я хотел как раз предупредить: со следующей недели повышаю плату за комнаты. — Он пожевал губами, вычисляя будущую ренту. — С понедельника будешь выкладывать по пятнадцать в сутки.

— Ладно, пятнадцать так пятнадцать.

— Это начнется послезавтра, — пояснил он. — Можешь еще один день жить за десять.

— Слушай, Боб, — сказал я, доверительно опершись о его стол. — Мне бы следовало сказать тебе раньше, но я боялся, что ты запаникуешь. — Я внимательно оглядел комнату, недовольным взглядом окинул застекленные шкафы с пыльными кипами бумаг, перевел взгляд на кактус в бочке. Боб следил за моим взглядом, не отрываясь.

— Я веду работу по розыску бомб. Есть такое отделение полиции в Майами. Эта крошка, которая со мной, — медиум. Экстрасенс, знаешь такое слово? Очень помогает в нашей работе. И еще выявляет психопатов. Ну, понимаешь, у одного ферма рухнула, у другого теща утонула, ну и всякое такое. Те, кто послабее нас с тобой, не выдерживают, психовать начинают. И, между прочим, на улицах уйма этих типов.

— А при чем тут бомбы? — Боб уже дрожал, как струна.

— Я думал, ты знаешь. Дело в том, что ты все видишь, Боб, соображаешь, да и дела у тебя идут неплохо. Значит, у тебя есть завистники и враги. Ходят слухи, что есть бомба — не больше одноразовой ампулы для венериков, — но сила такая, что срывает крыши с домов и швыряет остатки этих домов в залив. Мы уже засекли одну в туалете на третьем этаже. Так что не спускай воду, пока я не дам тебе знать.

— Так что, значит…

— Держи это в своей черепушке, Боб. Мы тебя не бросим. Завтрак вечеру получишь дальнейшие инструкции.

— Завтра?! Что же мне, сидеть и слушать, как она тикает?

— Ты храбрый малый, Боб. Нервы у тебя — канаты. — Я притворился печальным. — Честно говоря, иногда мне самому страшновато.

— Слушай, ты куда уходишь? Оставляешь меня с этой штуковиной наедине?

— Я ненадолго. Попробую купить парочку фунтов индийского чая. — Я открыл дверь и вышел. Вокруг меня рушился мир, пахло смертью, битым, кирпичом и гнилью. И среди этого хаоса, как бузина меж развалин, росла и пускала побеги жадность. Сильные мира сего погибли, а Бобы выжили, чтобы остаться в нем навсегда.

Я вышел на улицу, которая когда-то — может быть, лет двадцать назад — была весьма оживленной. Она и раньше не блистала магазинами для богатых. Лавки зазывали туристов среднего класса, предлагая товар массового спроса, низкопробный, но зато с наклейкой «Майами», что должно было произвести впечатление на провинциальную родню. Теперь даже эти дешевые, аляповатые сувениры из картона и пластика исчезли, и жалкий обман витрин сменился откровенной бедностью и обветшанием. Неубранный мусор, гонимый ветром по обочинам, собирался в кучи около скамеек, фонарных столбов, у порога гостиницы, где мы жили.

Выйдя из дома, я осмотрелся: опасности не наблюдалось. Подняв воротник грязной шинели, взятой напрокат у Риссии, я направился к более оживленной улице за углом.

Берег залива был в десяти кварталах. Я шел неторопливо, стараясь приметить среди прохожих мужчин в немодной одежде и с невыразительными лицами. Малочисленный транспорт не мешал моим наблюдениям.

Побережье погружалось в темноту, причалы были огорожены и заперты на замки. Я шагал на север, к той части набережной, которая некогда пользовалась особой популярностью. Теперь здесь гнили заборы, ржавели проволочные ограждения, медленно рушились маленькие пивные и бутербродные, выгорали вывески, предлагающие свежую рыбу и креветок. Повсюду рос высокий бурьян, бродили во множестве одичавшие, тощие, с безумно горящими глазами кошки. Казалось, на свете перевелись все мыши, и им ничего не осталось, как поедать друг друга.

Впереди показался бетонный ангар, на облупившихся стенах которого я смог разобрать надпись: «ПРОДАЖА КАТЕРОВ И ЛОДОК». Огромный замок висел на двери главного входа, но рядом на одной петле болталась маленькая служебная дверца. Я вошел внутрь: контора полностью разгромлена. Минуя перевернутые столы и опрокинутые сейфы, я вышел к причалу. В доке были пришвартованы три судна: два ярко раскрашенных, легких, и один большой, угрюмый, видавший виды катер. Вот это, пожалуй, то, что нужно. Взобравшись на борт, я обнаружил штук шесть тяжелых ящиков, с надписью, гласившей: «Продукты питания для летного состава». «Для целого батальона — на неделю», — прибавил я про себя. А это что за штука? Из-за ящиков я извлек нечто громоздкое, завернутое в брезент. Ага, оружие: один «Ветерби» 75-го калибра и зловещий автомат 25-го калибра с запасной обоймой. Такого я прежде не встречал, но приходилось слышать, что эта модель способна опорожнить свой тысячезарядный барабан в две секунды, причем его автоматная очередь — это стальной ураган, который может разрезать пополам даже носорога. «Н-да, кто-то серьезно готовился к тому, чтобы отвалить», — подумал я.

Дальнейшее обследование катера подтвердило эту мысль: здесь был компактный опреснитель морской воды, запас одежды, установка, меняющая микроклимат, бар с хорошим запасом выпивки и даже полка с книгами. Нет, мне явно везло. Осталось только проверить, смогу ли я задраить дверь.

Вода билась о борт и бурлила снаружи, пытаясь ворваться внутрь, пока я искал рычаг. Но вот уже он у меня в руках, и дверь послушно, хотя и со скрипом, поддалась. Закрыв ее, я проверил, в порядке ли якорные канаты — на случай, если придется отчаливать в спешке. Ну что ж, полная готовность! Пора возвращаться. Я вышел на улицу. Уже совсем стемнело.

Или это потемнело у меня в глазах? Тротуар под ногами пошел вниз, а через секунду встал на дыбы. Земля морщилась, словно пруд, подернутый рябью.