Роберт Хайнлайн - Фрайди

(Знаете, здесь на Ботани, никто не запирает двери на замки — у многих вообще нет замков в дверях… Фантастика!)

Джордж утверждает, что единственное по-настоящему случайное совпадение — это то, что я оказалась на том же звездолете, что и они. Действительно, случай — они опоздали на «Дирак», а потом еле-еле уговорили Жанет лететь на «Форварде», потому что ей не очень хотелось путешествовать с младенцем в животе, а не на руках. Но все равно, прилетели они раньше или позже, я так или иначе встретила бы их здесь — размером наша планета немногим уступает Земле, но колония очень маленькая, сосредоточена на довольно небольшом пространстве и все очень интересуются вновь прибывшими. Мы бы наверняка встретились.

Ну, а что, если бы я не клюнула на этот чертов «контракт»?

Что ж, всегда можно говорить: «А что было бы, если бы…», — но я думаю, в любом случае после ознакомительного внеземного турне, которое я рассчитывала совершить, шансы, что я осела бы на Ботани, составили бы примерно пятьдесят из ста. «От судьбы не уйдешь» — и я не жалуюсь на свою судьбу. Мне нравится быть провинциальной домашней хозяйкой в «Восьмерке». Формально мы не состоим в С-браке, потому что здесь вообще не привержены формальностям, когда дело касается секса и семьи. Мы ввосьмером и со всеми нашими малышами живем в просторном, но очень уютном доме, который спроектировала Жанет, а строили — мы все вместе. (Я, конечно, не дизайнер, но видели бы вы, какой из меня плотник!) Соседи никогда не задают нам вопросов о том, где чьи малыши, а если бы кто-то и начал спрашивать, Жанет заткнула бы ему рот одним взглядом. Никому здесь до этого нет никакого дела — детям рады все на Ботани-Бей, и пройдут еще века, прежде чем кто-то заговорит о «перенаселенности» или «контроле за рождаемостью».

Мои воспоминания предназначены отнюдь не для наших соседей — единственное, что я бы хотела опубликовать здесь, это расширенное издание моей поваренной книги. (Книга — что надо, потому что я черпала материал у двух замечательных поваров — Джорджа и Жанет, а еще приберегла много полезных советов для молодых жен, которыми я обязана Рыжику). Таким образом, здесь я могу совершенно свободно обсуждать вопросы отцовства и материнства, и не только их… Джордж женился на Матильде в тот день, когда Персиваль женился на мне, — по-моему, они тащили жребий. Тот малыш, который был во мне, конечно, попадает под известную поговорку про мать-пробирку и скальпель-отца — поговорку, которую я ни разу за все годы не слышала на Ботани. Может, Уэнди и унаследовала что-то, или даже многое, от своих предков из бывшей королевской семьи Релма. Но я ни разу ни словом не обмолвилась об этом при ней, и формально ее отец — Персиваль. Все, что мне известно, это: Уэнди совершенно лишена присущих королевским семьям признаков вырождения, а Фредди и Джордж говорят, что у нее вообще нет никаких отклонений. В детстве к ней относились точно так же, как и ко всем остальным малышам, и когда она заслуживала, чтобы ее хорошенько отшлепали, никто не колебался. На мой взгляд, она очень симпатичная девчушка, и не скрою, мне это приятно, поскольку она, хоть и не имеет со мной никакого кровного родства, но все же — единственное человеческое существо, которое я исторгла из своего тела. Единственное?..

Когда ее извлекли из меня, я попросила Джорджа убрать мое естественное предохранение от беременности. Они с Фредди подвергли меня тщательному осмотру и сказали, что это можно сделать… на Земле. Но не в Нью-Брисбене — во всяком случае в ближайшие десятилетия. Вопрос был закрыт, и я испытала некоторое облегчение: я сделала это один раз, и совершенно не обязательно было повторять. У нас полно малышей, собак, кошек и котят (все время надо смотреть себе под ноги), и вовсе не нужно, чтобы младенцы вырастали внутри меня. Все младенцы одинаковы, и Тилли справляется с этим прекрасно… Как, впрочем, и Бетти, и Жанет. Кстати, и — Уэнди.

Если бы это было хоть на секунду возможно, я подумала бы, что она унаследовала свою похотливость от мамочки… Я имею в виду себя. Ей еще не исполнилось четырнадцати, когда она пришла домой и заявила:

— Мам, кажется, я беременна.

— Так чтобы не казалось, сходи, родная, к дяде Фредди, — посоветовала ей я, — и пусть он тебе скажет наверняка.

Она объявила результат за ужином, и ужин превратился в шумную вечеринку, потому что по старому обычаю, когда женщина в нашей семье залетает, это — лучший повод для всеобщего веселья. Так весело и радостно Уэнди отметила свой первый «залет», когда ей было почти четырнадцать… Следующий — в шестнадцать, третий — в восемнадцать, а последний — на прошлой неделе. Я этим очень довольна, потому что всех их воспитывала именно я — всех, кроме последнего: тут она решила выйти замуж. Словом, недостатка в малышах я бы никогда не испытывала, даже если бы у нас и не было четверых… теперь уже пяти… Нет, шести, мам.

У первого малыша Матильды первоклассный отец. Порода, что надо, — доктор Джерри Мэдсен. Так она мне сказала. И я ей поверила. С ней получилось вот как: ее бывший хозяин, желая, чтобы она родила, убрал ее «временную стерильность», но тут ему как раз подвернулся шанс — продать ее на высокооплачиваемую должность на звездолете на четыре месяца. Так она стала «Шизуко» и с застенчивой улыбкой принялась служить мне «горничной», но получилось, что, сама того не зная, я тоже следила за «чистотой» ее поведения. Ну, конечно, пожелай она как следует, она нашла бы время и днем, но ей ведь приходилось проводить двадцать четыре часа в сутки в каюте «ББ» на тот случай, если мне неожиданно заблагорассудится прийти туда средь бела дня и слегка развлечься.

Вы спросите: «Когда же?» В единственно возможное время: пока я, скорчившись, мерзла с Персивалем в турбогенераторе, моя «горничная» очень мило проводила время в постели с моим доктором. Чудные родители у этого малыша! Но главное: Джерри сейчас живет в Нью-Брисбене со своей миленькой женой Дианой, однако Тилли и слышать не хочет о том, чтобы он узнал, что у нас в доме растет его сын. Да, Джерри живет здесь… Еще одно «случайное совпадение»? Не думаю. Человеку с профессией врача не нужно платить вступительный взнос в колонию — таков закон на Ботани. Джерри захотел жениться и прекратить странствовать, а зачем, скажите на милость, торчать на Земле, если у вас есть возможность поглядеть на разные колонизированные планеты и выбрать местечко получше?

Вся наша семья в случае надобности обращается к Джерри — он отличный врач. Ну да, у нас в семье есть два доктора, но всю жизнь они практиковали в другом: они были генными хирургами, генными инженерами, биологами-экспериментаторами, а теперь они… фермеры.