Сергей Демьянов - Некромант. Такая работа

Кажется, с некоторых пор я сделался суперпопулярным парнем. В узких кругах. Не могу сказать, чтобы мне это так уж нравилось.

— Чем обязан? — спросил я.

— Вы очень мне помогли сегодня. Я хотел сказать вам спасибо, — ответил он. — Достойный повод для визита?

— Дурацкий, — ответил я. — С некромантом я не ради вашей кодлы разбирался, и вы это знаете.

— Я не об этом. — Он покачал головой, улыбаясь.

Я не сразу понял, что он имеет в виду. Так и стоял небось целую минуту с глупым видом, пялясь на него. Он молчал — ждал, пока до меня дойдет. Ну да, конечно. Сегодня на Котляковском кладбище не только Ник отправился в новую жизнь. Еще кое-кто.

Кое-кто, имеющий для Германа значение гораздо большее, чем все московские некроманты, вместе взятые.

— Не знал, что у проклятых новая мода, — заметил я. — Убирать конкурентов чужими руками — это так по-человечески.

— О, это очень старая мода. — Он улыбнулся. — Настолько старая, что ее уже можно называть классикой. Но должен сказать, что я не планировал этого. Я недооценил вас. Приношу свои извинения.

Разговаривать, стоя в дверях, было неловко, но в квартиру пускать я его не собирался. Ни за какие коврижки. Даже один вампир, который может беспрепятственно зайти к вам в гости — это слишком много. Два — совсем перебор.

— Полагаю, вы не согласитесь взять у меня деньги, — сказал Герман. — Не в качестве платы за работу, разумеется, поскольку мы вас не нанимали. В качестве, скажем, извинения за причиненное беспокойство.

— Правильно полагаете.

Я хотел бы выразиться покрепче, но, если вампир может быть вежливым, я тоже могу.

— Так я и думал. — Он коротко, энергично улыбнулся. — В таком случае у меня есть для вас подарок. Извольте его принять.

В его исполнении это прозвучало, как приказ. Не переступая порога, он протянул мне кожаный шнурок.

— И что это? — спросил я.

— Поводок.

— У меня нет собаки.

— О да! — Герман усмехнулся. — У вас есть кое-что получше. Вампир.

— Вы серьезно? — спросил я.

— Более чем, Кирилл Алексеевич, более чем. — Шнурок танцевал в его пальцах, как веревочка для «кошачьей колыбели». — Возьмите, не отказывайтесь. Может быть, это именно та нить, на которой подвешена ваша жизнь. Теперь, когда мы убили Рамону Сангре, ее детям придется несладко. Между ними начнется война, в которой им потребуются любые ресурсы. Мне вряд ли удастся сразу привести их к покорности, на это нужно время.

— Я не очень интересуюсь политикой. Тем более — вампирской, — сухо сказал я.

— И весьма напрасно, — отозвался он. — Пока все не успокоится, вам будет грозить смертельная опасность. Дети Сангре будут убивать друг друга в надежде стать новым владыкой гнезда. Вашей жене… извините, вашей бывшей жене, Веронике, понадобятся силы, чтобы выиграть. Именно вы были первой ее жертвой, вы привязаны к ней. По нашим законам вы ей принадлежите.

— Я не вампир. И плевать я хотел на все вампирские законы с высокой башни, — сообщил ему я, собираясь захлопнуть дверь у него перед носом.

— Она будет охотиться на вас, — мягко сказал он. — Вы — ценный приз. У вас много силы и серьезная репутация. Если она сможет на самом деле присвоить вас, с ней будут считаться.

— «Присвоить»?

— Сделать вас своим живым слугой, — пояснил он. — Среди немертвых это считается доказательством силы.

— И она способна это сделать? — спросил я. Дурацкий вопрос. У меня не было никаких гарантий, что он ответит честно.

— Вероника — одна из наследниц Рамоны Сангре, — сказал он. — Теперь, после смерти матери, к ней перешла часть ее силы, и вы не справитесь с ней, когда она придет за вами. Или, возможно, за кем-нибудь еще, кто вам дорог.

Я вспомнил, как быстро затянулась дырка, которую я проделал в Веронике.

Она вернется. Я знал это так же четко, как то, что завтра — Новый год. Может быть, я выиграл пару дней или даже недель, всадив в нее пулю из цыбулинского пистолета. Но этого и близко недостаточно, чтобы те, кто прячется у меня дома, могли чувствовать себя в безопасности. И не надо мне говорить, что об этом следовало думать раньше, до того, как устраивать убежище в собственной квартире.

Во-первых, сам знаю.

А во-вторых, в нее точно не смогли бы попасть ни родственнички Анны-Люсии, ни одуревший от вседозволенности некромант, за которого Марго умудрилась выйти. Разбираться с проблемами по мере их поступления — не самый лучший выход, но иногда он — единственный. Нельзя заранее защититься от всех возможных врагов. Во всяком случае, у меня это никогда не получалось.

— И чем мне поможет ваш шнурок?

— Мой, как вы выразились, шнурок — это повод покорности — ответил он. — Старые немертвые не доверяют никому, и меньше всего — своим наследникам. Именно поэтому они так долго живут. Тот, кто владеет поводом, всегда знает, что творится внутри вампира, из которого он вырезан.

Отлично. Вежливый интеллигентный кровосос принес мне в подарок кусок шкуры моей бывшей жены, чтобы я смог разобраться в ее нежной душе. Кажется, я уже говорил, что эта неделя у меня выдалась особенно богатой на предложения с подвохом. Подними труп — получи кучу денег. Подпиши бумажку — стань членом суперкоманды с суперправами. Возьми этот прекрасный волшебный шнурок — и будь уверен, что узнаешь, когда чудовище решит нанести тебе визит.

— Зачем вам это надо? — спросил я.

Ну не было у меня никаких идей насчет того, за каким хреном этот парень отдает мне вещь, которая пригодилась бы ему самому. Он собирался выиграть свою маленькую гражданскую войну и получить всю власть, которая раньше находилась в руках Рамоны Сангре, но почему-то решил подарить мне поводок для Вероники.

— Я и так знаю, что у нее внутри. — Он улыбнулся, на мгновение обнажив клыки. — А вы — нет. И, возможно, никогда не знали — и это ваша главная ошибка. У вас не получится опередить чудовище, если вы не понимаете его.

— Вы хотите, чтобы я ее убил?

— Я склонен полагать, что вам самому эта мысль уже не слишком противна, но — нет. — Уголки губ снова разъехались. Переговоры типа «выиграть-выиграть», вот как это в американском маркетинге называется. Только на самом деле эта схема никогда не работает. Для того чтобы кто-то получил прибыль, другой должен уступить. И уступает всегда не тот, кому больше всех надо, а тот, кто привык уступать. — Повод не гарантия защиты, не инструмент управления, а я — не добрая фея, которая принесла вам хрустальные башмачки, что бы вы могли отправиться на бал. Может быть, мне просто не выгодно, чтобы у Вероники появился слуга, с которым я рискую не справиться.

Это был хороший ход.