Василий Головачев - Война послезавтра

— От верблюда. — Афанасий залпом допил чай. — Два дня назад твоё начальство предложило мне перейти к вам.

— К-какое начальство?

— Полковник Черняк.

Олег громко сглотнул, пожевал губами, ища слова, выдавил ответ:

— Я об этом ничего не знаю…

— А почему ты должен знать? Ты же синоптик. Или кем ты на самом деле работаешь?

— Метео… аналитик.

— Звание?

— Майор.

Афанасий засмеялся.

— Поздравляю, мы оба майоры. Кто бы мог подумать?

— Посидите, покалякайте, я за рыбкой сбегаю, — сказал Вавин, бросаясь в дом.

Афанасий проводил его взглядом, добавил:

— Значит, если я приму предложение, мы будем служить в одной конторе?

— Если ты не шутишь…

— Какие уж тут шутки. Зачем вашим командирам понадобилось создавать оперативную команду? Они что, собираются засылать группу на территорию США? Устраивать там диверсии?

— Не знаю… Но «Зевсы» стоят везде, не только на территории Штатов.

— Что за «Зевсы»?

— Я не имею права…

— Мне обещали скинуть основную базу данных ВГОР, но я уехал и пока особым информационным багажом не обладаю. Ты просто введёшь меня в курс дела. Расскажи поподробней, чем вы там занимаетесь… в синоптическом центре.

Олег посерьёзнел, исподлобья посмотрел на собеседника, лицо его затвердело.

— Ты и в самом деле… будешь у нас работать?

Афанасий сделал квадратное лицо.

— Я майор «Альфы», группы антитеррора ФСБ, мне можно доверять. — Он не выдержал, фыркнул. — Расслабься, я никогда никого не подводил. Мне, оперу со стажем, вряд ли предложат заниматься анализом метеообстановки, как тебе, или сидеть в охране.

— Хорошо, расскажу что знаю, — расправил плечи Олег. — Но давай поговорим не здесь.

— Согласен, свидетели нам не нужны, пойдём к нам попозже, деда только дождёмся.

Прибежал счастливый Сашка Вавин, принёс порезанную ломтиками селёдку, зелёный лучок и жбан пива.

— Угощайтесь, соседушки, пивко свежее, а селёдочка вообще мирового класса.

На улице снова взревел мотор, донеслись крики и визги, шум приблизился.

Гости переглянулись.

— Мототерапия, — сказал Олег с кривой улыбкой.

— Какая терапия? — не понял Вавин.

— Новая услуга, рекламируется в Интернете. Садишься за спину байкеру, тот катает тебя с ветерком, и твой стресс и хроническая усталость исчезают.

— Чушь какая-то.

— Ну почему? Вдруг кому-то помогает? Есть ещё более забавные профессии, собутыльник напрокат, к примеру. Жена или муж на час.

— Ага, это у нас широко распространено, — ухмыльнулся осоловевший Вавин.

— Секс-услуги здесь ни при чём, муж на час по вызову делает все хозяйственные работы. Ещё есть родственники в аренду, бизнесменов сопровождают, бойфрендов играют, за папу в школу ходят.

— Вот это по мне! — хлопнул себя по коленям Вавин. — Я могу и за папу, и за бойфренда сойти. Много платят?

— До двух тысяч в час.

— Отлично, предложу соседу.

Мотоцикл взревел совсем рядом, будто собирался стартовать в космос. С улицы донёсся хохот, шум, грохот.

Афанасий встал.

— Пойду погляжу, что там за компания гуляет.

— Не ходи, ещё бока намнут, — посмурнел Вавин. — Витька Шилов хотел их приструнить, так они ему голову дровенякой проломили.

— Ничего, я голову подставлять не стану, — усмехнулся Афанасий.

— Я с тобой, — подхватился Олег.

Они вышли на улицу.

Вечерело, солнце опустилось низко над крышами домов, и вдоль улицы лился густой поток оранжевого света, в котором можно было купаться буквально как в реке.

Старушки, по обыкновению сидевшие по вечерам в тёплую погоду на лавочках, попрятались по домам.

По улице из конца в конец носились на мотоцикле по двое, а то и по трое, небритые хлопцы в безрукавках и майках, гогоча во всю глотку, швыряя в огороды и сады пивные бутылки и пугая редких прохожих.

К колодцу неподалёку от дома Геннадия Терентьевича вышла девушка в ситцевом сарафанчике, с двумя вёдрами. Проводила глазами компанию, начала набирать воду.

Но хлопцы заметили её и повернули назад, лихо развернулись у колодца, обдав девушку и старенький колодезный сруб волной пыли.

Девушка отступила к забору, прижав ладонь к губам.

Трое байкеров соскочили с мотоцикла, с хохотом подступили к ней, махая руками, что-то предлагая.

Афанасий быстрым шагом направился к ним.

Олег медленно двинулся следом, оглядываясь на вышедшего Вавина и выглядывавшую из окна Шурочку.

— Эй, голытьба, — окликнул компанию Афанасий, — может, хватит шуметь? Народ в тишине отдохнуть хочет.

Все трое байкеров оглянулись.

Кырика он не узнал, слишком много времени прошло с тех пор, когда оба были школьниками. Но судя по замашкам и отсутствию печати интеллекта на физиономии, в которой проглядывало что-то знакомое, самый толстомясый и плотный байкер и был предводителем компании.

Его спутниками были парни пожиже: смуглолицый красавец кавказской наружности, черноволосый, небритый, с серьгой в ухе, — у него на поясе висел нож в чехле, — и славянин с широкой блинообразной рожей, одетый в крикливо-разноцветное тряпьё, какое носят индивидуумы нетрадиционной сексуальной ориентации.

Девушка — стройненькая, пышноволосая (Одуванчик, — мелькнула догадка), отняла ладонь от лица, и Афанасий застыл, не в силах отвести от неё взгляда.

Нельзя было сказать, что она красавица: симпатичная, остроносенькая, зеленоглазая, милая — вот и все достоинства. Но на ней лежала такая п е ч а т ь женственности, притягательной живости, жизнерадостности, обаяния, что захолонуло сердце. И смотрела она на парней не со страхом, а скорее с укоризной, как на расшалившихся детей.

— Тебе чего, дядя? — поинтересовался густым хрипловатым голосом мордатый вожак.

Афанасий очнулся, перевёл взгляд на него.

— Кырик?

Мордатый мигнул, всматриваясь в «дядю». Мыслительный процесс у него проходил медленно.

— Ну? Ты хто?

— Афоня я, — кротко ответил Афанасий, — Пахомова Георгия Геннадиевича сын, не помнишь?

— А-а… — равнодушно сказал Кырик, он же — Вовка Мазурин, так и не изменивший своих подходов к жизни; дрались они в детстве нещадно. — Ходи мимо, Афоня, мы тоже отдыхать хочем.

— Ну и отдыхайте себе тихо, не гоняйте по улице как шальные, не пугайте народ, к девчонкам не приставайте. Всем будет хорошо.

— А ты что нам за указ? — нехорошо улыбнулся кавказец; по-русски он говорил чисто.

— Миром прошу, — пожал плечами Афанасий.

— Невже и не миром могёшь?