Геннадий Ищенко - Мой новый мир 2

— Так и должно быть, — мотнула она головой. — Раньше ты жил сам для себя и не за кого не отвечал. Хорошо быть добреньким и всех жалеть, если для этого ничего не нужно делать, и за твою жалость потом никому не придется расплачиваться. У правителей совсем другой взгляд на окружающих и другая оценка событий. Смотри, не одни мы вышли погреться на солнце.

Нам навстречу из–за поворота аллеи вышла обнявшаяся парочка. Здоровенный сай обнимал худенькую совсем молодую девчонку. Что–то мне в ней показалось странным…

— Вара? — недоуменно сказала Адель. — Ничего себе! Это же Марей!

Всего секунда понадобилась саю, чтобы отшвырнуть девчонку в кусты и выхватить пистолет. Идущие за нами дружинники сорвали с плеч автоматы и бросились в разные стороны, потому что мы не давали им возможности открыть огонь. Жена дернулась закрыть меня собой, но я ее перехватил и забросил себе за спину. И все это происходило под грохот выстрелов. Марей успел выстрелить трижды, после чего бросил пистолет и встал на колени.

— Не стрелять! — закричал я дружинникам, но опоздал, и перечеркнутое автоматными очередями тело хранителя зверинца упало на дорожку.

— Ну и зачем вы мне нужны? — спросил я у сконфуженных парней. — Вы же маги и должны были видеть, что он уже под контролем! И оружия в его руках не было, а мы под защитой амулетов. Испортили такое тело! И теперь мы не узнаем, как к нему попал один из пистолетов Генкерса.

— Извините, милорд, — сказал один из дружинников. — Мы за вас испугались. Уж очень все случилось быстро и неожиданно. Я вообще нажал на спуск, как только вы перестали закрывать цель. Что он бросил оружие, я увидел только тогда, когда вы закричали.

— Она под контролем! — сказала Адель, помогая лежавшей на земле девушке подняться. — Это дочь графа Сарэ. Ее несколько дней назад привезли с приграничья.

— Но все семейство Сарэ погибло, — удивился я. — Как ей удалось уцелеть?

— Никто не знает, — ответила жена. — Но это точно она. У нее не все в порядке с головой, но Эмма сказала, что сможет вылечить. Теперь понял, почему я так удивилась, увидев ее с Мареем?

— Все, я снял контроль, — сказал я. — Твое удивление я понимаю, не понимаю, зачем ты рванулась защищать меня своей грудью. Или, может быть, животом? Ум в твоей голове есть, или в ней одни инстинкты? Если бы я не потратил на тебя время, его не убили бы, а у меня не разрядился бы амулет.

— Я его заряжу от своего, — с готовностью предложила она.

— Возвращаемся, — сказал я всем. — Отведем девушку и идем домой. Подберите пистолет. Я связался с Пардом, так что за телом приедут.

Со мной связались, когда мы уже подходили к дворцу.

— Вы разрешите с вами поговорить, милорд? Это вас осмелился потревожить Старший жрец храма на Зеленой площади Дар Лард.

— И о чем бы вы хотели поговорить, Дар? — спросил я.

— В первую очередь, милорд, я бы хотел выяснить, что с нашим алтарем.

— Вообще–то, это алтарь Бога, — усмехнулся я. — Но, допустим, что он был вашим. Хотите его вернуть?

— Хотелось бы, — подтвердил он. — Я с вами говорю не от себя, а от имени всех старших жрецов столицы.

— Мне ваш алтарь не нужен, — сказал я. — Но и вам я его не верну, пока не поменяете веру. В таком виде, как сейчас, мне храмы не нужны!

— А не слишком ли много вы на себя берете, милорд?

— Хорошо, давайте порассуждаем. В чем смысл вашего служения Богу? Молчите? Тогда попробую ответить я. Вы сами и все ваши предшественники делали все, чтобы в жизни саев ничего не менялось, так сказать, берегли образ жизни предков. Так?

— Упрощенно, но верно, — согласился он.

— А для чего вы это делали? Я уже беседовал на эту тему с Жаромом, и мне удалось его убедить, что основы, которые вам предписано беречь и обычаи предков это не одно и то же. Я вынужден для общего спасения нарушать ваши обычаи, но я и пальцем не тронул основы! А верхушка жречества пытается сжить меня со света, несмотря на выигранную войну и то, что скоро на нашем севере не останется ни одной твари.

— На нашем? А у соседей?

— У соседей нет меня, Дар, и они обречены. Мы еще будем бороться с их тварями, но только тогда, когда не будет их самих.

— Но почему не помочь сейчас, если мы уже почти справились с бедой?

— По одной простой причине: мне они это сделать не позволят, а вооружать я их не собираюсь. Вот вы бы стали давать сильное оружие в руки тех, кто к вам враждебно настроен? Сейчас я им помогу, а потом мы с вами умоемся кровью!

— Так ли они нам враждебны? — не поверил он.

— Вот что, Дар, вы сейчас не готовы к этому разговору, да и мне его неудобно вести на ходу. Давайте поступим так. Завтра, где–то через пару часов после завтрака, вы ко мне приедете, но не один, а с теми жрецами, которым небезразлична судьба нашего народа. Желательно, чтобы они были умны и могли слушать не только себя, но и других. Только не приезжайте толпой, а то вы меня задавите. Хватит троих или четверых. Посидим, поговорим и, может быть, найдем с вами общий язык. Тогда к вам вернется алтарь, а я помогу с ремонтом храма и перестану в своих Указах подрывать ваш авторитет. Разговор будет не только о религии, я вам вообще расскажу много такого, о чем вы не имеете никакого представления. Светской и духовной властям нужно действовать вместе, и основой их единства должно быть не родство правителей, а понимание общности цели!

— Давай сходим в парк? — предложила Адель. — Смотри, какая погода! Еще только десятый день весны, а уже по–летнему тепло!

— По–летнему у нас не тепло, а жарко, — засмеялся я. — Подожди, сейчас выйду в приемную, а потом погуляем. Хотя тебе с таким животом нужно гулять в паланкине.

— Узнай, может быть, уже привезли зверюшку для Эммы, — попросила она. — Обещали, что сегодня доставят.

Было раннее утро, но Коль уже сидел на своем месте и вскочил при моем появлении.

— Я вас приветствую, милорд! Вот список.

Я взял лист бумаги с перечнем имен тех, кто рвался со мной пообщаться, и сел на один из стульев. Первым в списке стоял Зед. Ну это и понятно, учитывая разницу времени с Москвой. Уходил он в нее ночью, а вернуться должен был под утро.

— Говори, что хотел и иди отсыпаться, — сказал я своему министру иностранных дел.

— Договор подписан и на днях будет ратифицирован, — ответил он.

— Об этом ты мог сказать и Колю. Есть что–то еще?

— В наше представительство обратился первый клиент, — сказал Зед и назвал фамилию известного олигарха. — Цена в сто миллионов его устроит.

— Постой, но ведь ему лет пятьдесят?

— Пятьдесят три. Я тоже задал вопрос, почему такая спешка. Он объяснил свое желание сменить тело тем, что через каких–то десять лет ему в своем уже не будет комфортно, и он не уверен в том, что к тому времени сохранится такая возможность. Так и сказал, что не думает, что мы будем продавать все свое население, а сотни лет жизни…