Михаэль Драу - Форма жизни

Он наклонился, повернул череп к себе, медленно, заторможено счищая лохмотья сгнившей истончившейся кожи пальцами. Прошептал:

— Я люблю тебя. Лори.

И нежно поцеловал заголённые зубы, пробуя сладость и пыльную, песочную гниль.

Потом медленно опустился на колени перед столом и обессилено упёрся лбом в его прохладный металлический бок. Красные звериные глазки на мониторах потухли. Лишь дрожали на нижних отметках шкалы, отмечавшие процессы. Эрих с невероятной ясностью вдруг почувствовал себя по-настоящему мёртвым. Тихим, неподвижным, безразличным ко всему. И не мыслящим.

Когда горечь растворилась, когда стало тихо и пусто в душе, Эрих медленно поднялся, обошёл лабораторию, осторожно проводя рукой по многочисленным аппаратам.

В голове колыхалась звонкая пустота.

Эрих наткнулся на давешний стул. Поднял его. И со всей силы ударил по одной из машин. И бил, пока не погнулась обшивка, не прыснули в разные стороны искры, словно кровь из раны. Биолог крушил дорогущее оборудование святая святых своей лаборатории, сметал на пол все колбы и склянки с реактивами, отключал рефрижераторы. Ломал, ломал, ломал, уничтожал всё, что могло возвращать жизнь не-живому. Всё, что никогда не должно было быть создано. Он не уставал и не успокаивался, громя своё детище, превращая в стеклянную крошку годы своих трудов.

Когда всё было закончено, он отключил генераторы — теперь зомби не смогут получать привычные инъекции и сохраняться в криокамерах — и остановился напротив бронированного стеллажа с несколькими металлическими контейнерами.

В одном из таких контейнеров Лори нашёл препарат, нейтрализующий действие консервантов и ускоряющий процесс распада. Эрих медленно и бережно отомкнул стеллаж, отлично помня пароль к электронному замку. Интересно, как этот пароль стал известен Лорэлаю? Не важно. Уже всё не важно.

Сухие пальцы, придававшие рукам биолога сходство с птичьей лапой, коснулись одного из контейнеров и раскрыли его. На одну ампулу меньше… Осталось ещё несколько.

Эрих быстро вложил одну в инъектор, лежащий на верхней полке, и вколол отраву в свою шею.

По венам побежал холодок и щекотка. Но Эрих не так давно стал зомби — и потому препарат не разрушит его всего за пару минут, как Лорэлая, скорее всего, пройдёт пара недель или чуть более того.

Шатаясь и шаркая подошвами, точно старик, Эрих Резугрем медленно вышел из лаборатории, направившись по длинному и узкому каменному коридору, похожему на тоннель. Только далеко впереди не горело никакого света. Он шёл вперёд, всё больше и больше погружаясь в темноту и чутко прислушиваясь к своему телу, как будто желая почувствовать неощутимые и необратимые процессы.

Медленно двигаясь мимо широких автоматических дверей своих «казарм», Эрих нажимал на рычаги, выпускал своих боевых зомби, оставшихся без сохраняющего холода и инъекций, и бубнил себе под нос:

— Уходите. Все. Идите куда глаза ваши глядят. Уходите…

Зомби не умели удивляться. Но они умели не понимать. Что случилось? Как это — куда глаза глядят? Без задания? Просто так?

Эрих не оглядывался на них. Он знал, что они всё равно рано или поздно покинут его дом. Хотя бы ради пропитания. Им скоро понадобится органика для обновления тканей. Очень скоро. И зомби вынуждены будут заимствовать органику у людей на улицах. Потом, когда процессы разложения обгонят процессы поступления в организм питательных веществ, зомби начнут охотиться гораздо агрессивнее и менее осмотрительно. А потом, когда с них, таких красивых и статный сейчас, гнилой бахромой будет свисать собственная кожа и мясо, они будут просто жрать. Жрать, как ненасытные безмозглые твари. Но всё равно сгниют и затихнут.

Эрих вошёл в лифт и нажал знакомую кнопку. К себе. В своё маленькое серое царство покоя и одиночества.

В кабинете Эрих Резугрем опустился в любимое кресло, повернувшись к окну, и стал смотреть на город и на крест «Танатоса», торчащий над ним, как над могилой.

Город менялся. Менялся неумолимо и стремительно. Сначала просто ходили слухи. Потом стали находить растерзанные тела не только нищих, но и вполне респектабельных граждан. А потом началась паника.

У Резугрема было не так много боевых зомби, гораздо меньше, чем в «Танатосе», но поставкой инъекций занимался именно он, ревностно охраняя секрет состава. И когда многочисленные эвтанаторы остались без средств поддержания своего функционирования, работники крио-казарм вынуждены были выпускать их по ночам на волю. Восполнять тающие ресурсы. Зомби становились с каждым днём всё более неуправляемыми, и в конце концов остальные работники корпорации вынуждены были от них защищаться.

На улицах тем временем стало опасно находиться даже днём — в любую секунду из подворотни мог вылететь один мертвец или целая стая и утащить в темноту. Город был слишком огромен, чтобы погрузиться в пучину хаоса и паники полостью, одновременно, даже за несколько дней. И пока волна ужаса докатывалась до верхушек, Нижний город тонул в трупном смраде, а в Среднем городе даже СМИ перестали освещать недавние кровавые события. Кто догадывался о начавшейся агонии, сбегали с планеты. Но всё население невозможно было эвакуировать, и люди оказались в роли крыс, запертых на тонущем корабле.

Эрих сидел в своём кресле, задумчиво глядя на очередной кусок кожи, медленно сползающий с его руки, а потом снова поднимая глаза на пейзаж за окном.

Он не возвращал жизнь мёртвым. Он убивал живых. А сейчас он убивал целый мир. Маленький, ненужный никому мирок, состоящий из одного-единственного громадного города. Правительство Материнской Планеты легко может найти замену ресурсам, поставляемым этой колонией, и даже уникальным препаратам, продлевающим молодость на сколь угодно долгий срок. Материнской Планете вряд ли выгодно будет вводить сюда войска или разрушать этот мир несколькими ужасающими по свой мощи ядерными ударами. Она просто закроет глаза, отвернётся и сделает вид, что колонии под кодовым названием «Хронос-9» не существует.

Это будет медленное и мучительное вымирание. Прежде чем развалиться на куски, боевые зомби успеют уничтожить очень много людей. Вполне вероятно, что развалится и экономика, полностью зависящая от корпорации «Танатос». И тихо, мирно забытая всеми планета снова станет обитаемой лишь местным зверьём.

Эрих подумал вдруг — почему же эвтанаторов выдумали только для людей, но не для целых миров? Так было бы хорошо. Эвтанаторы — это ангелы, дарующие милосердный покой…

За спиной послышался шорох — пол давно не подметался, и песок, занесённый сюда ветром из приоткрытого окна, едва слышно поскрипывал под чьей-то тяжёлой шаркающей поступью.