Сергей Дмитрюк - Чаша огня

Хотя еще не рассвело, серый с красноватым отливом туман стелился густым покрывалом над почвой, почти скрывая домики в лагере. Я бежал в этом тумане, задыхаясь и чувствуя, как кровь стучит в моих висках. Откуда-то из глубины души поднималась и крепла с каждым мигом свирепая ярость, но я даже не пытался погасить ее в себе. Выглядевший заспанным, Эвид изумленно и испуганно уставился на меня.

— Где Вилен? Где он?

Я схватил его за грудки. Эвид попытался оттолкнуть мои руки, но я наотмашь ударил его кулаком в челюсть, так что он отлетел к противоположной стене, опрокинув кресло. Я подскочил к нему, схватил его за плечи, встряхнул, ставя на ноги и прижимая спиной к стене. Кровь тонкой струйкой стекала по его щеке прямо на грудь.

— Кто убил Илви?! Ну, говори! Где Вилен и Блант?

Я снова встряхнул его. Голова Эвида болталась из стороны в сторону, глаза бессмысленно смотрели в одну точку.

— Вы, кажется, хотели видеть меня, Новак? Я очень рад, что наши желания, наконец, совпали!

Я резко обернулся. У входа в подсобное помещение стоял Хаим Вилен в синем летном комбинезоне и тонко улыбался. В руках у него был излучатель. Первой мыслью было броситься на него, вцепиться руками в горло и сдавливать пальцы, пока это обрюзгшее нескладное тело не обмякнет, не перестанет шевелиться подо мной. Но Вилен, видимо, угадав мои мысли, угрожающе поднял излучатель и нацелил его мне в грудь. Сказал, не сводя с меня холодных глаз:

— Свяжи-ка его, Хон, чтобы не натворил глупостей! Он еще пригодится нам живым.

Из-за спины Вилена появился Хон Блант тоже с излучателем в руках. Глаза его хищно горели, а оскаленные зубы резко выделялись на фоне черной бороды. Сейчас он был похож на разбойника. Сделав несколько неуверенных шагов в мою сторону, он остановился, ища глазами, чем бы связать мне руки. Не найдя ничего подходящего, вернулся в подсобное помещение. Эвид стоял в стороне, постепенно приходя в себя.

— Ну, что же, уважаемый представитель закона! — снова заговорил Вилен, поигрывая излучателем. — Вот и настало время внести ясность в наши с вами отношения.

Он сделал паузу, ожидая моей реакции, но я молчал.

— Вы, наверное, сейчас ненавидите меня и всем сердцем желаете моей смерти? Пожалуй, у вас есть на это причины. Но, к сожалению… к вашему сожалению, — поправился он, — обстоятельства изменились не в вашу пользу, и у вас не будет возможности отомстить мне, ни сейчас, ни потом. Взяв на себя роль защитника «униженных и оскорбленных», вы совершенно забыли о собственной безопасности. А зря! В вашем положении нужно было думать, прежде всего, о себе. Эта игра с огнем зашла слишком далеко, и теперь ваша жизнь зависит от того, будете ли вы достаточно благоразумны, чтобы сотрудничать с нами.

— Что вам нужно от меня?

Я смотрел в его прищуренные глаза, лихорадочно обдумывая возможности своего спасения. Вилен усмехнулся.

— Такое начало мне нравится! Вы же умный человек, Новак, и должны понимать, что у вас нет другого выхода, как встать в наши ряды. Нам нужны точные координаты местоположения «Черного Грома» и ваша помощь в качестве проводника.

Он посмотрел на Эвида. Тот кивнул, подошел ближе, потирая ушибленную челюсть.

— Вы хотите, чтобы я помог вам проникнуть на «Черный Гром»? — холодно усмехнулся я.

— А разве у вас есть выбор? — Вилен приподнял одну бровь.

— Выбор есть всегда!

— Да, да! Вы правы. У вас действительно есть два пути: либо умереть, либо вернуться на Землю вместе с нами и стать героем космоса.

— Вернуться на Землю с преступниками и сделать их героями? Никогда! Я выбираю смерть!

— Не геройствуйте, Новак! — покачал головой Вилен. — Не нужно. Все равно никто этого не оценит. Я даю вам реальный шанс спасти свою шкуру, и если вы не воспользуетесь этим шансом, это будет самой большой глупостью, которую вы совершали в своей жизни, — его губы вытянулись в тонкую линию. Из кладовой вышел Хон Блант, неся кусок тонкого страховочного троса. Он остановился, вопросительно глядя на Вилена. Тот кивнул в мою сторону:

— Чего смотришь? Вяжи его!

Хон пожал плечами и направился ко мне, засунув излучатель себе за ремень. В один миг, словно озарение, в моей голове пронесся план спасения. Хон уже накидывал веревку мне на плечи, когда я резко пригнулся, выскальзывая из его рук, подхватил его за обе ноги и, опрокинув, швырнул его грузное тело прямо на Вилена. Тот испуганно взвизгнул, отступая назад и стреляя наугад. Но я уже бросился на пол, откатываясь в сторону, а мертвое тело Хона Бланта повалилось прямо на Вилена, сбивая его с ног. Снова раздался выстрел, и ослепительный фонтан искр заполнил комнату, но я уже вскочил на ноги и одним сильным движением выбил излучатель из рук противника. В этот момент, опомнившийся от неожиданности, Эвид бросился на меня сзади. Я скинул его со своих плеч, подхватил излучатель и нажал на спуск. Ослепительный белый луч прошел по дуге, высекая снопы искр и клубы едкого дыма. Я застыл на месте, прислонившись спиной к стене, и сжимая в руках свой огненный меч, готовый к новому нападению. Когда дым немного рассеялся, я увидел на полу три мертвых тела. Ближнее ко мне было рассечено надвое и сильно обуглилось. И все же я узнал в нем тело Эвида. Два других принадлежали Хаиму Вилену и Хону Бланту.

Устало опустившись на пол, я отбросил излучатель в сторону, чувствуя, как горит от ожога мой лоб. Страшная усталость накатилась на меня, словно, все это время я нес на себе непосильный груз, и вот, наконец, сбросил его. В душе была пустота и холод. Я смотрел в пространство перед собой и ничего не видел. Одно желание сейчас — лечь где-нибудь под ночным земным небом и долго-долго смотреть на звезды…

— Не больно, Максим? Придется потерпеть!

Кита Мукерджи аккуратно бинтовала мою голову. Я терпел, хотя боль была тупой и настойчивой, а бинты пропитались мазью от ожогов и прилипали ко лбу.

— О чем ты думаешь?

Темные глаза врача «Черного Грома» пристально смотрели на меня. Глубина в этих глазах была сравнима разве что с глубиной вечного Космоса, хотя я прекрасно знал, что космос гораздо глубже наших мыслей, и безконечнее нашей памяти.

— О чем? О многом… и ни о чем.

— Так не бывает, Максим! — улыбнулась Кита.

Я посмотрел на нее и тоже улыбнулся. За стеклом иллюминатора всходило солнце. Впервые красная заря чужой планеты не казалась мне такой мрачной и зловещей. Подрумяненные лиловые тучи сбились на горизонте, словно стадо испуганных овец. Широкие красные лучи огромным веером ложились на сверкающую поверхность болота, рождая призрачное розовое сияние. При виде этого нежного сияния, на душе у меня стало легко и радостно. Я повернулся к врачу «Черного Грома».