Борис Долинго - Странник поневоле

Надо только дойти.

Но до темноты он вряд ли успеет добраться до места, а ночевать на этой равнине не так уж безопасно – вон здесь сколько зверья! Правда, если есть тут баобабы, то можно взобраться на дерево. Тоже, возможно, не вполне надёжно, так как зверюги типа этой зебронтеры, скорее всего, прекрасно лазают по деревьям, но лучше, чем под кустом. Эх, жаль, что точки перехода не позволяют пройти вместе с лошадью – точно до темноты добрался бы куда надо!

Как бы то ни было, пустые рассуждения не приближали его к цели, и Богдан, спрыгнув с валуна, двинулся в путь.

Из экономии он сунул лучемёт за пояс, а приготовил лук, который не стал бросать на грани Азии. Однако уже через пару километров стало ясно, что здесь следует быть осторожнее: из-за кустов выскочил зверь, отдалённо напоминавший тигра, да это и был тигр, но только саблезубый – что-то подобное Богдан видел когда-то в книге о доисторических животных. Клыки выступали из верхней челюсти не менее чем на полметра, а в жёлтых глазах светилась тихая ярость. Насколько мог судить Богдан, зверь был покрупнее своего уссурийского родственника, и стрелять в него из лука было вряд ли разумно. Если бы саблезубый хотел напасть, то вряд ли землянин успел бы выхватить своё пока беспроигрышное оружие.

Но тигр, видимо, и не думал нападать – скорее всего, он двигался куда-то лёгкой трусцой и натолкнулся на пришельца. Секунду человек и зверь стояли друг против друга, а потом хищник зарычал, попятился и потрусил своей дорогой.

Богдан вытер пот со лба, выступивший не только от жары, сменил лук на лучемёт и пошёл дальше, стараясь не приближаться к кустам, которые плохо просматривались. Так он двигался два часа, стараясь ориентироваться по солнцу, а затем устроил привал в скудной тени деревца, похожего на акацию – скорее всего, это акация и была.

Пока он отдыхал, почувствовалось подрагивание почвы, и мимо неспешной поступью прошествовало небольшое стадо тех, кого он издали принял за слонов. Животные были очень похожи на слонов, но сразу же в глаза бросались и отличия – видимо, это был какой-то вид, выведенный искусственно хозяевами планеты либо ради эксперимента, либо ради забавы.

Самое главное, эти слоны были покрыты шерстью, но не шерстью мамонта, а коротким густым ворсом вроде шерсти коровы, но серого цвета, вот почему издали они смотрелись как обычные слоны, если говорить об окраске. По затылку шла густая грива более тёмного, чем шкура, почти чёрного цвета, торчавшая словно венец или корона – и Богдан сразу же окрестил данный вид «венценосными слонами». Уши оказались непропорционально малы и стояли торчком, как уши овчарки, но самым замечательным являлся хобот: он оканчивался острым роговым, а возможно, и костяным наконечником.

Богдану трудно было определить сравнительные размеры по отношению к земным слонам, там он видел их лишь в кино или в зоопарке, где имелись не самые большие экземпляры. Но он знал, что африканские слоны, например, крупнее индийских, да и внешне отличаются – и бивни побольше, и уши поразвесистее. Эти были, безусловно, крупными. Самый большой – очевидно, вожак – был в высоту метра четыре, не меньше. За ним вышагивали трое «слонов» поменьше и двое совсем маленьких в сравнении со взрослыми особями.

На глазах Богдана вожак наколол на наконечник хобота какого-то зазевавшегося мелкого зверька и отправил в рот, в котором мелькнули куда более острые, чем у земного прототипа, зубы. Судя по всему, эти «слоны» питались не только растительной пищей.

«Слонов» не трудно было заметить издали, поскольку даже если бы они шли бесшумно, их туши легко просматривались на фоне саванны. Такие махины, наверное, будет непросто свалить и из лучемёта, и, чтобы не провоцировать животных, Богдан заблаговременно отполз за колючий куст, росший рядом. К счастью, венценосные слоны проследовали мимо только им известной дорогой и не обратили внимания на Богдана. Глядя им вслед, он прикинул, хорошо ли могут слышать такие крупные животные с такими маленькими относительно размеров тела ушами, но проверять слух монстров не стал.

Дождавшись, пока слоны уйдут на порядочное расстояние, Богдан снова двинулся в путь. Несколько раз ему встречались мелкие животные: суслики, зайцы и антилопы, и все они убегали при виде Богдана, что говорило, вероятно, о знакомстве их с самым опасным хищником – человеком. Этот факт настораживал, но никаких мер, кроме повышенного внимания, Богдан пока предпринять не мог.

Постепенно вечерело, и, как определил Богдан, он продвинулся к цели километров на пятнадцать, то есть покрыл половину пути. Светлого времени оставалось ещё часа три, но пора было подумать о ночлеге, чтобы не обустраивать его в темноте.

Высмотрев ближайший баобаб, торчавший в паре километров, Богдан направился к нему. Он взобрался повыше в крону, вспугнув стаю каких-то птиц, которые с криками покружили над деревом, а затем, недовольные появлением непрошенного гостя, умчались прочь. На переплетении достаточно толстых ветвей у толстенного ствола, возвышавшегося, как стена – настолько малым было его закругление, – Богдан соорудил нечто вроде настила. Ветви и жерди для этого он нарезал тут же в кроне дерева. У него имелось не так уж много верёвок, поэтому для жердей основы настила он просто вырезал полевым ножом пазы в толстых ветвях, на которые эта основа ложилась. Дерево было жалко, но ничего иного не оставалось, если он не хотел свалиться вниз.

Пока он лазил по ветвям, стало понятно, что дерево – вовсе не земной баобаб. Богдан знал, что на баобабе нет плодов, во всяком случае, съедобных для человека, а на этом они росли. Более молодые зелёные ветки, тянувшиеся из толстых, почти горизонтальных ветвей на расстоянии примерно четырёх–пяти метров от главного ствола, несли на себе шарики размером с добрый персик. Гладкая восковая кожура имела розовато-коричневый оттенок и упруго подавалась под рукой. Другие плоды были зеленовато-коричневого оттенка и твёрдыми – разница в состоянии плодов, без сомнения, указывала на разную степень созревания. Некоторые созревшие плоды уже лопнули, и из них на ветви натекала сильно пахнущая, липкая, сладковатая даже по запаху жидкость. Хорошо, что в этом мире почти не было насекомых, а иначе вокруг вились бы тучи мух или ос, создавая неприятное соседство.

Ещё в первые дни своего появления он удивился, что в парке дворца напрочь отсутствовали насекомые, за исключением нескольких видов красивейших. Позже в своих странствиях Богдан отметил, что нигде, кроме Доисторической грани, насекомых тоже почти не было. Разумеется, его не огорчало, скажем, отсутствие комаров, мух или ядовитых жалящих представителей этого класса животного мира, но не вполне было понятно, как при столь малом числе насекомых здесь происходит опыление растений. Видимо, оно осуществлялось главным образом за счёт переноса спор ветром. Вполне возможно, что неизвестные создатели придумали и некий иной способ, неизвестный в естественной природе – Богдана эти вопросы сейчас интересовали в десятую очередь: слава богу, что Творцы оставили естественный способ размножения людям, правда, сильно ограничив рождаемость, но дав взамен большую продолжительность жизни.