Олег Синицын - Магма

Технические мониторы захлебывались от обилия аварийной информации. Кузнецов мотнул головой, словно пытаясь освободиться от неудобно сидящего на шее галстука, и перевел рычаг скорости на сто процентов.

«Бэмби» сорвался с места, таща за собой впившуюся акулу. Позади Кузнецова взорвался один из мониторов, дым начал наполнять кабину, запах горящей изоляции становился невыносим.

Женя повернул рукоять управления, чтобы смягчить удар, и закричал, подбадривая себя.

На полной скорости «Бэмби» врезался во Врата. От удара рыбу сбросило с батискафа и откинуло на несколько метров. Аппарат покатился по поверхности Врат, сминая внешнюю оболочку и разбивая датчики.

Кузнецов кувыркался вместе с аппаратом. Незакрепленные предметы сыпались на него, тяжесть тела переливалась из ног в голову и обратно. Один раз ему на руки упал огнетушитель, и Женя попутно затушил горящий монитор.

«Бэмби» перестал кувыркаться. Острая боль врезалась в виски. Кузнецов стиснул их скрюченными пальцами, словно пытаясь разодрать.

– Проклятие, давление упало! – воскликнул он, глядя на показания дисплея. Он протянул руку к редуктору давления, но монитор показывал, что автоматика пытается восстановить давление самостоятельно.

Женя перевел взгляд на экран визуализации. Часть изображения была размыта. Несколько датчиков было уничтожено при столкновении с поверхностью Врат.

Раскрыв жуткую пасть, акула снова приближалась.

Новый удар вырвал из гнезда один из ремней безопасности.

– Вот черт! – воскликнул Кузнецов, бесполезно давя на гашетку ионого расщепителя и каждый раз слыша трель сообщения: «Программное обеспечение не установлено».

Отпечатки зубов твари на стенках кабины появились в новом месте. Рыба сдавила челюсти, и отпечатки увеличились. Кузнецов побледнел и рванул аппарат вперед.

Акула не слетела.

– Черт побери!

Он включил двигатели, отлетел от поверхности Врат и снова ударился о них.

Акула намертво вцепилась в батискаф.

Следы от зубов увеличивались. Она не прокусила внешнюю оболочку, она только смяла все три слоя. Но когда это произойдет, когда верхний слой будет прокушен, «Бэмби» будет разорван и смят чудовищным давлением магмы.

Женя попытался еще раз скинуть рыбу, но все было тщетно. Вот-вот один из слоев даст трещину.

Кузнецов сжался, ощущая свою беспомощность, и представил, как магма хлынет сквозь маленькую дырочку, расширяя ее с каждой секундой, расплавляя в аппарате приборы и разъедая плоть Кузнецова вместе с костями.

Легкая вибрация внезапно прошила металл. Женя почувствовал, как рыба отцепилась от батискафа.

Кузнецов кинул взгляд на экран.

Врата открывались. Появился и продолжал увеличиваться зазор между стенками.

Мдраг превратился в человеческую фигуру и тоже наблюдал за открытием Врат, находясь у самого края.

Женя, приоткрыв рот, смотрел, как щель во Вратах расширилась. Если Мдраг проникнет в них, он запустит необратимую метакремниевую реакцию, и тогда подземная цивилизация погибнет! Погибнет и дочь Кузнецова, которой уже никто не сможет помочь.

Женя рванул аппарат вперед, целясь в фигуру Мдрага. Расстояние стремительно сокращалась. Это была авантюра, Женя не мог сказать, принесет ли она пользу, но у него просто не было другого выхода. Хотя бы на время Кузнецов мог оттолкнуть Мдрага от входа и задержать его этим.

Вот! Мдраг был совсем близко.

В кабине усилился жар, стало трудно дышать, но Куз­нецов не обращал на это внимания. Взгляд был прикован к фигуре на экране визуализации.

Совсем близко. Аппарат должен врезаться в Мдрага и откинуть его от отверстия.

В последний момент Мдраг легким движением увернулся от несущегося на него «Бэмби» и проскользнул во Врата...

Батискаф ударился о поверхность барьера, закувыркался по ней и медленно остановился. Нос батискафа был обращен к Вратам, и Женя видел их на экране. Мдрага возле них уже не было.

Женя перевел взгляд. Кабина представляла собой жалкое зрелище. Стены были исковерканы зубами чудовища, приборы разбиты и поломаны. Трещала сигнализация. Женя посмотрел на технический монитор.

– Давление в кабине в норме, воздух на семидесяти процентах, – прочитал он. – Слава богу! Я еще смогу подняться.

Он устало закрыл глаза, но потом, вспомнив что-то, быстро открыл их.

– Охладитель! – воскликнул он и прочитал. – Шесть десятых процента!

Он посмотрел на температуру средней оболочки. Несколько оставшихся в живых датчиков показывали неумолимую цифру 900 градусов.

И еще одно. Давление за бортом – 14 тысяч атмосфер.

– О нет! – произнес Кузнецов. В этот момент батискаф взорвался.

Его сознание перенеслось на какую-то другую ступень. Женя много раз слышал рассказы, как при клинической смерти душа покидает тело, но не мог сказать, являлось ли это тем же.

Мгновенные рывки тела, мгновенные рывки в голове. Он почувствовал, как окунулся в жар, затем в холод. Затем снова в жар.

Он ощутил неимоверную головную боль, а через секунду, которая могла оказаться вечностью, ощутил невообразимую легкость.

Он не чувствовал своего тела, и наоборот, руки и ноги тянули его в разные стороны, пытаясь разорвать.

Женя ничего не видел, кроме ослепительной белизны, и ничего не слышал. Но мозг страдал от этих изнуряющих рывков.

Боль.

Наслаждение.

Боль.

Наслаждение.

Эти крайние ощущения начали притупляться и укорачиваться во времени. Чувство экстаза проходило. С каждым разом. Скачки в одну и в другую сторону становились все меньше. Только ослепительный свет не исчезал.

В тот момент, когда Женя понял, что может мыслить, боль и наслаждение исчезли.

Кузнецов обнаружил себя стоящим на четвереньках. Яркий свет пропал. Его окружала волокнистая краснота.

Он помотал головой, пытаясь сбросить с себя наваждение. Втянул носом воздух и обнаружил, что может дышать.

– Ого! – произнес он и сморщился от громкого эха, ударившего по барабанным перепонкам. Словно он сказал это в микрофон, а мощные динамики выкрикнули слово на полной громкости.

– Ого! – повторил Женя. На этот раз его голос потух, словно раздавался издалека. Он был настолько тих, как будто Женя говорил сквозь толстый слой ваты.

– Ого, – в третий раз повторил он. Теперь Женя слышал себя нормально.

– Где я? – спросил он, внимательно разглядывая окружающее пространство. Он поднялся с четверенек и попытался сделать шаг. Нога уперлась в упругую невидимую преграду. Он ощупал руками пространство перед собой. От красноты его отделял этот невидимый слой.

«Я по-прежнему в магме!» – догадался Кузнецов. Он ощупал пространство над головой, под ногами и сделал вывод, что находится в невидимом шаре.