Владимир Владимирович - Не дай мне упасть

   Да, черт возьми, она боялась за него! Она не хотела, чтобы он умирал!

   Крепкая рука ухватила за шею, дергая куда-то в сторону. Кэтрин осталась за спиной, а перед вытянутой в разрушенный проход между рядами кресел японкой вновь оказалась Анна. Взгляд женщины-трикстера не предвещал ничего хорошего.

   - Что ж ты такая... - начала она и без замаха отвесила Канзаки оплеуху. Боль выстрелила в полученные раны с новой силой, когда девушку словно стукнуло молотом. - ...Назойливая?

   Мегуми попятилась и упала бы, если бы здоровая рука Анны не вцепилась в легкомысленное одеяние, пришедшее в не самый лучший вид в результате драки и кувырков. Удержав противницу, рыжеволосая шевельнула простреленным плечом.

   - Ненавижу чувство заживления. Как будто руку отлежала.

   Напряженная ладонь взмыла в воздух.

   Ну уж нет!

   Ярость заставляет людей совершать поступки, порой оказывающиеся неожиданно верными. Когда Канзаки поняла, что ее намереваются просто избить, куражась и не напрягаясь, в глазах потемнело от злости. Она до сих пор не могла простить Анне случившегося полгода назад, а уж сносить подобное обращение от кого бы то ни было - и вовсе не собиралась. Кулак сжался до боли, до впившихся в плоть ногтей. Ни на что не надеясь, а просто разозлившись, японка ударила противницу в грудь.

   Когда под костяшками что-то хрустнуло, девушка сперва ощутила лишь боль и страх повреждения сустава. Но тут же Мегуми встретилась взглядом с Анной, на лице которой стремительно сменили друг друга насмешка, удивление и ужасное осознание.

   - Ай, дура! - воскликнула женщина-трикстер, но ее тут же прервал оглушительный грохот, сотрясший пол у них под ногами. В тот же миг Октавиан, обернувшись, расхохотался.

   - Как я люблю женскую непосредственность!

   Эти слова Мегуми слышала, не видя самого Вендиго. Мужчина вдруг обратился в прозрачную дымку, и голос завибрировал, перемещаясь вместе с хозяином. Могучий незримый вихрь подхватил Канзаки и потащил к дверям с такой скоростью, что весь развороченный зрительный зал на миг слился в одно желтовато-красное пятно. Вокруг все оглушительно трещало, гремело и ощутимо дрожало. Вестибюль, через который они втроем с Сэмом и Кэтрин пришли, промчался мимо, громко хлопнула тяжелая входная дверь.

   Римские сумерки после душного зала в первые мгновения показались холодными и необычайно свежими. Затем у Канзаки перехватило дыхание, когда подхвативший ее вихрь вдруг выпустил жертву, заставив некрасиво брякнуться мягким местом на тротуар.

   - Необременительное занятие - носить на руках красавиц, - заметил стоящий над японкой Октавиан, выпуская из крепких объятий второй руки Анну, встревожено поправлявшую волосы.

   Так это он их вынес из...

   Канзаки взвинчено обернулась, не вставая. Они оказались на противоположной стороне улицы от здания, в котором разыгралось страшное представление. Театр глухо гудел, и стены его уже заканчивали складываться внутрь посередине, поднимая тучи пыли, но не задевая соседних домов.

   - Анна заложила заряды в ключевых структурных точках здания, - пояснил Октавиан у нее над головой. - Хороший такой промышленный снос. Эффектный и не слишком грязный. Правда, осуществился он несколько рановато. Я, признаться, рассчитывал на более драматичную сцену. Но кто же знал, что женская нетерпеливость одержит верх над законами режиссуры?

   - Если осколки детонатора впились мне в грудь, я тебе все волосы вырву, - сердито пробурчала Анна, выковыривая из внутреннего кармана сломанный прибор.

   До Мегуми дошло не сразу.

   - Вы взорвали театр? Но... но Сэм же там остался!

   Сердце упало куда-то вглубь желудка. Израненный и сотню раз вбитый в пол, Ватанабэ ни за что не успел бы спастись.

   Неужели?

   - А еще там осталась Кэтрин Винтерс, - голосом монаха в момент молитвы произнес Вендиго. - Но это не так уж важно, верно?

   Он посмотрел на нее сверху и улыбнулся, совсем беззлобно. Девушка ничего не ответила, снова обратив взгляд к обрушившемуся театру. Облако пыли все еще стояло над улицей, удушливые частички его доносились и до нее, набиваясь в нос. Разрушение действительно оказалось очень аккуратным. Здание просто сложилось внутрь, погребая под обломками все, что осталось в помещениях. И всех. В темном грязном небе рождающейся ночи зрелище выглядело каким-то болезненным. И очень зловещим. Вокруг царила на удивление мертвая тишина. Отзвуки взрыва и обрушения еще отдавались в концах узкой римской улицы, но все окна были плотно закрыты. Никто не кричал, не кричали сиренами машины полиции, скорой помощи или службы спасения. В эти несколько минут обыватели испуганно затаились, выжидая и надеясь, что неведомая беда минует лично их. Ни проезжавших мимо машин, ни пешеходов - никого вокруг. Только Анна и Октавиан. Последний смахнул пыль с причудливого плаща.

   - Да вы не переживайте, Мегуми. Если бы я хотел просто убить Сэма, я бы его просто убил. Мы всего лишь весело познакомились. Когда он вылезет из-под обломков, передайте, чтобы готовился к началу.

   - К... - Канзаки даже не обернулась, чтобы спросить. - К началу?

   - Ну да, - кивнул Вендиго. - Смерть ведь только еще принялась утверждать свои права в нашей истории. А смерть - это лишь начало.

   И с этими словами Октавиан вместе с Анной исчезли. В один миг их просто не стало рядом, без единого звука. Хотя Мегуми и не прислушивалась. Все свое внимание девушка обратила на разрушенное здание через дорогу.

   - Ну, давай же... - прошептала она, слыша себя с поразительной отчетливостью. - Давай...

   Глаза ее жадно высматривали во все еще оседающем облаке пыли хоть какое-то движение. Разум отчаянно цеплялся за фразу Вендиго о том, что Сэм еще жив. Канзаки безумно желала убедиться в правдивости этих слов.

   То самое дикое пустое чувство, словно ощущение пиявки, высасывающей что-то из самого сердца, вернулось. То самое чувство, что впервые посетило ее в Токио при виде расстрелянного толстяка, лежащего неподалеку. Это странное горькое томление, неверие в то, что видели глаза. Безумная надежда на чудо.

   Она не хотела, чтобы Ватанабэ умирал! Она хотела, чтобы он жил! Чтобы он был... рядом.

   Неважно, какие странности, глупости и жестокости он принес с собой в ее жизнь, зато он был в этой жизни!

   Она до потери сознания, сильнее, чем всех полученных побоев и ран, боялась не дождаться очередного воскрешения неуязвимого толстяка.

   Ведь она в него... Она его...

   Что-то совсем простое, но объясняющее все и сразу, попыталось пробиться наружу в разуме Канзаки Мегуми. Но тут со стороны рухнувшего здания раздался шум. И все мысли смешались воедино, уступив напряженному ожиданию. Ждать пришлось недолго.