Ветер Безналежный - Путь Искателя

На сборку винтовки умелыми действиями ушло совсем немного драгоценного времени. Оставшись довольным беглым осмотром, я положил её на влажную от утренней росы траву возле себя. Сменить безразмерный плащ, заляпанный бурыми пятнами собачьей крови на удобный новенький костюм серого цвета с нашивками значка радиоактивности - отличительной черты вольных сталкеров, взять купленный пару месяцев назад противогаз запасные фильтры к нему, карманный компьютер, необходимый в качестве средства связи - ещё пять минут, и я почти полностью готов. Почти.

Осталось самое необходимое, самое ценное из всего-то, чем я владею. Оно дороже самых дорогих артефактов и защитных скафандров, дороже лучших детекторов и всего того, чего мне могут за него предложить. Находиться оно в герметичном металлическом кейсе грязно-белого цвета, лежащего глубже основного ящика. Открыть постороннему его не под силу, если только он палец безымянный у меня отрежет. Провожу пальцем по боковой поверхности ящичка, где упрятан чувствительный датчик. Лёгкий щёлчок, и он открывается. Лицо и руки заливает молочно белый свет, приятный и завораживающий. Прикасаюсь пальцами к источнику свечения, лежащему на бумажной подстилке на самом дне коробочки. Слабые разряды тока бьют в пальцы, а затем по ладоням идут длинные голубые искры-молнии. Так и тянет сказать фразу одного лысого киношного персонажа, любившего какое-то золотое кольцо и тянувшегося к нему всю свою пустую жизнь. И если глупое кольцо того не стоило, и уродец был безнадёжно туп и примитивен в своих с ним играх, то «моя прелесть» заслуживала почётного отношения. 

Неизвестно, в чьи руки попадут эти дневниковые записи, поэтому называть я его будут «Объект». Случайному читателю достаточно лишь знать, что он существует, не более того. 

Ещё раз любуюсь искрящейся в руках и приятно  покалывающей кожу тонкими электрическими разрядами Штукой, а затем, торопливо оглянувшись по сторонам, ища возможных свидетелей священнодействия, прячу штуку в карман, подальше от чужих и не в меру любопытных глаз.

Всё, сборы окончены. Можно выдвигаться. Только вот на дорожку посидеть полагается, и никакая Зона не отменит устоявшегося обычая. Лес просыпается, наполняется жизнью и смыслом, шумно вздыхает влажным ароматом листьев и мокрой коры, шевелится, словно древнее чудовище, кронами множества деревьев, смотрит на человека множеством глаз.

Вдыхаю ароматы этого странного мира. Они неуловимо изменились. Мало кто их почувствовать может, не всякий сталкер, даже прожженный Зоной ходок вряд ли их уловит. А я чувствовал, ощущая их остро и необычно. Вот запах стайки крыс, прошмыгнувших незаметно для моих глаз, но не для моего носа, а это запах группы собак, ушедших к северо-западу.

«Странно выгляжу сейчас, наверное» - отчего-то пришла на ум крамольная мысль. «Сидит человек-чудак на пне трухлявом с винтовкой снайперской в руках и воздух нюхает. Бред». Обывательские это мысли, обывательские. 

Сталкер бы сразу понял, в чём соль дела - коллега в рейд собирается, причём не в простой, к старому комплексу НИИ Агропрома, обжитому и исхоженному, а вглубь, туда, откуда может и не быть выхода, обратной дороги.

Туда, где люди пропадают бесследно, и мало кто отваживается отправляться вслед за ними.

Туда, где тайны глубокой, истинной Зоны, а не её предбанника, манят невероятными откровениями. Туда, где сама Зона сулит источники бесконечного обогащения, исполнения заветных желаний, разгадки её сокровенных тайн. Туда, где  шесть лет назад весь этот фантасмагоричный спектакль начался, где он по логике вещей и должен был закончиться, если он может закончиться вообще.

Но она надёжно хранит свои секреты и посулы, показывая их лишь мельком, как бы случайно. Мелькнёт такая «птица счастья» на горизонте, и, казалось бы, уже сломленный и не желающий ничего, кроме тихой и быстрой смерти, сталкер воспрянет духом, отряхнется от вороха сомнений, и снова двинется к манящему красивыми картинками Центру, как идёт вперёд сомнамбула в лунную ночь, не замечая ям и прочих препятствий. 

Перед её «дивными садами» стоят не демоны и чудища в качестве грозной стражи, как  в каких нибудь детских сказках, а вполне реальные угрозы реального мира. Знакомые и неведомые дети Зоны, мутанты, которые особенно злы тут на пришедшего на запретные земли человека, готовы в любой момент выползти из своих нор, спрятанных под кузовами брошенных грузовиков и в образовавшихся после обвала грунта пещерках, тихо подкрасться и свернуть шею заворожённому, а оттого невнимательному человеку, а потом утянуть того во мрак своих обителей. 

  Аномалии, необычайные и невиданные, скорее яростно атакующие психику человека, саму его сущность, а не его бренное тело. Хотя и обычных аномальных зон в изобилии  вы найдёте, просто кинув тривиальный металлический болт прямо перед собой.

  Проклятые рентгены уродуют этот странный мир тут ещё со времён Первой Катастрофы, раскрашивая траву и деревья в рыже-ржавый цвет, причудливо и дико выгибая ветви отчаянно борющихся за существование деревьев, занося радиоактивным слоем пыли погибший три десятилетия назад мир, покинутый его изначальными хозяевами, устрашившихся слепой ярости собственного детища, вышедшего из-под контроля. Этот мир, будто сошедший с экрана постапокалиптического фильма, живёт собственной жизнью, не желая сколько-нибудь считаться с мнением своего невольного творца. Человека.

Солнце уже взошло, с трудом пробиваясь сквозь кроны деревьев. Туман нехотя сдавал свои позиции, отступая вглубь леса. Новый день начинался.

Беру «Винторез», на деревянном прикладе которого темнеют несколько крупных капель росы, упавших с примятой травы, опираясь на него, поднимаюсь сам. Время вышло. Сталкер уходит на охоту.

                                            ***

Тяжёлым взглядом он проводил уходящего в сторону севера человека со снайперской винтовкой, нёсшим великое богатство, мечту всей его жизни, что он искал так долго, и нашёл в руках другого. Ветви кустов сомкнулись вновь, колышимые лишь слабым ветерком.

Роль наблюдателя его больше не устраивала. Пора было вступать в игру.

Майор Звягинцев сидел в старом баре ещё минут двадцать, задумчиво смотря на дно опустошённого стакана, после того, как он сумел уломать сталкера на этот контракт. Лично для майора это означало благодарность начальства не только в устной форме. 

Тем временем в бар стали подтягиваться посетители. Кто-то, в драных курточках и старых джинсах воровато оглядывался по сторонам, кто-то выглядел уверенно и спокойно, ощущая собственное достоинство, а кто-то входил чисто механически, думая о чём-то своём, но, тем не менее, не спотыкаясь о довольно высокий порог у входа, видимо сказывалась привычка.