Диана Удовиченко - Эффект искажения

Она попыталась застегнуть куртку, но собачку замка заело. Даша опустила глаза, борясь с непослушной вещицей, а когда подняла, вдруг обнаружила, что у ее отражения появилась компания. Перед зеркалом, с улыбкой наблюдая за ее возней, стоял Денис.

— Какие у тебя планы на сегодня? — поинтересовался он так непринужденно, словно для него это было самым обычным делом — спрашивать о Дашиных планах.

— Домой собираюсь, — промямлила Даша, поворачиваясь к нему и от души надеясь, что щеки не заливаются предательской краской.

— Но ты не торопишься? — парень снова обезоруживающе улыбнулся, доставая из внутреннего кармана куртки два белых картонных прямоугольника, и продемонстрировал их Даше. — Я хотел пригласить тебя на выставку в Художественную галерею. Вот, даже билеты купил.

— В галерею?…

— Ну да. На выставку картин Эль Греко. В этом году исполняется триста девяносто пять лет со времени его смерти. Не знаю уж, почему выставку не приурочили ко Дню рождения. Но сходить хочется. Мне нравится Эль Греко. А тебе?

— Эль Греко…

Даша кляла себя в душе за то, что как идиотка повторяет слова Дениса. И вид у нее, наверное, сейчас соответствующий! Но приглашение так поразило ее, что она только и могла блеять что-то невразумительное. Конечно, ей нравился Эль Греко! Да что там, с Денисом она готова была разглядывать не только картины "безумного гения", но вообще что угодно. Да хоть мазню пациентов сумасшедшего дома, созданную исключительно с терапевтическими целями.

Денис терпеливо ждал ответа.

— А Яна? — выдавила девушка, тут же мысленно обозвав себя дурой. Ну, ей-то какая разница, что там Яна?

Парень пожал плечами:

— Она равнодушна к живописи. А мне хотелось бы сходить на выставку с человеком, который разделяет мои увлечения. Ты хорошо рисуешь, вот я и подумал…

— Да, — наконец Даша пришла в себя. — Да, конечно. Я очень люблю живопись, и я люблю Эль Греко. Поехали.

Ярко-синий автомобиль Дениса выделялся на университетской стоянке, как беркут в утиной стае. По сравнению с ним остальные машины, даже солидные и дорогие, казались простоватыми и неуклюжими. Все в нем — изящный, устремленный вперед корпус, агрессивная форма капота, треугольные, словно прищуренные глаза, фары — было создано для скорости, для сопротивления ветру. Денис галантно распахнул перед Дашей дверь, усадил в машину. В белоснежном, с кожаными чехлами, салоне, ненавязчиво пахло каким-то приятным парфюмом. Когда машина отъезжала, Даша успела заметить Ивана Таркова с Женечкой, выходивших из здания универа. Проводив машину Дениса внимательным взглядом, Иван двинулся к стоянке, где его ждал тяжелый черный джип.

Жаль, что поездка оказалась такой короткой — Художественная галерея находилась на соседней улице. Даша мечтала о том, чтобы вот так ехать с Денисом далеко-далеко, на край света. Просто сидеть рядом, слушать тихую музыку и смотреть на его сосредоточенное лицо. Но машина остановилась возле галереи, и у Даши появилась новая забота: как открыть эту сложную дверь и как красиво выбраться из низкого автомобиля, сохранив изящество и независимый вид. Денис не дал опасениям развиться: он вышел, сам открыл дверь и подал девушке руку.

— Конечно, здесь выставлены репродукции, — извиняющимся тоном проговорил он. — Но очень хорошие.

В галерее было почти безлюдно — видимо, владивостокцев не очень трогало творчество Эль Греко. Даша остановилась у пейзажа "Вид Толедо".

— Правда, волнующе? — наклонившись к ее уху, шепотом спросил Денис.

На картине между поросших зеленью холмов змеилась крепостная стена. Ажурные, какие-то словно воздушные строения древнего города устремлялись в грозовое небо. Черные тучи, пронизанные то ли вспышками молний, то ли проблесками солнца, придавали пейзажу фантастический, сказочный вид. Да, это было волнующе. Но Дашу волновала не красота Толедо, а дыхание Дениса, нежно щекотавшее щеку. Больше не в силах бороться с чувствами, девушка перешла к следующей картине.

Они долго бродили по галерее, в которой было выставлено всего шесть произведений Эль Греко. Разговаривали, и не могли наговориться. Оказалось, что Денис действительно отлично разбирается в живописи. Он умел видеть в картинах тонкую красоту, знал множество интересных фактов из истории искусства, забавных случаев из жизни знаменитых художников.

— Я неплохо рисую, — пояснил он, заметив удивление девушки, — когда-то даже хотел стать художником, брал уроки живописи.

— А потом?

— Потом решил, что профессия финансиста надежнее, — рассмеялся парень, — а рисовать можно и для себя.

Даша не уставала поражаться, сколько, оказывается, между ними общего. Они понимали друг друга с полуслова, и им было очень интересно вдвоем. Наверное, поэтому, не желая расставаться с девушкой, Денис предложил:

— А давай поедем куда-нибудь, поужинаем? Я голодный. А ты?

— Я тоже, — улыбнулась Даша. Первая неловкость прошла, и теперь ей казалось, что она знает Дениса всю жизнь.

Но в стильном уютном кафе-погребке девушке снова стало не по себе. Здесь светил приятный приглушенный свет, играла тихая музыка, витал легкий аромат хорошего кофе, незаметно скользили вежливые официанты. Даша никогда раньше не бывала в таких местах. "Хотя, — призналась она себе, — я и вообще нигде не бывала". Вроде бы никто не обращал на них с Денисом внимания, но девушке вдруг показалось, что взгляды солидной публики то и дело останавливаются на ней. И в этих взглядах был невысказанный вопрос: "Что такая замарашка делает рядом с таким красивым молодым человеком?" Даша хотелось провалиться сквозь паркетный пол, так стыдно вдруг стало и за простенькие до банальности дешевые джинсы, и за непритязательный серый свитерок…

Когда она уже готова была вскочить и выбежать из кафе, Денис вдруг прикоснулся к ее руке, успокаивающе сжал прохладными пальцами.

— Я давно хотел тебе сказать, — мягко и очень серьезно произнес он: — Ты красивая. И такая… настоящая.

Сердце ухнуло куда-то в область живота, потом подскочило к горлу и затрепыхалось маленьким, обезумевшим от счастья комочком. А потом на душе снова стало спокойно и радостно. Что ей за дело до окружающих? Нужно наслаждаться сегодняшним днем, вот этим моментом. Вкусным ужином, теплом, уютом. И ласковыми глазами человека, который сидит напротив.

Вскоре ее счастье вновь омрачилось: Даше нужно было выйти в туалет, но она не знала, как сказать об этом Денису. В конце концов, пробормотав что-то вроде: "я сейчас", — она вышла из зала, стараясь двигаться как можно более грациозно. Наверное, это у нее плохо получалось: сознание того, что Денис смотрит ей вслед, тревожило и одновременно опьяняло.