Михаил Михеев - Рейдер

Потом подошел приотставший малость Айнштейн и объединенный имперский флот приступил к зачистке, которая заключалась в подавлении средств орбитальной обороны и узлов сопротивления на планете. В отличие от экипажей кораблей, там руководство осуществлялось штабными генералами и адмиралами, которые указания политиков ставили выше здравого смысла. Что-то рациональное в этом, безусловно, было, но не сейчас – орудия имперских кораблей вскрыли орбитальные крепости, как жестянки. Некоторые американские корабли, особенно авианосцы, не участвовавшие в самоубийственном (хотя и дающем какие-то призрачные шансы на победу) броске навстречу имперской эскадре, рванули прочь из системы. Им постреляли вслед, но тех, кто успел уйти, ловить не стали, отложив эту второстепенную задачу на потом – все равно никуда не денутся, автономность их невелика, а базы потом можно будет и уничтожить.

Расковыряв орбитальную оборону, имперский флот снизился и, прикрывшись силовыми полями, в два счета подавил наземные узлы обороны. Конечно, орудия там были помощнее, чем на орбитальных станциях, но для того, чтобы проломить щиты штурмовых линкоров их калибр был все равно недостаточен. Ну а уничтожив основные военные объекты и посбивав пытающиеся атаковать драккары (к слову, некоторые пилоты драккаров показывали при этом чудеса героизма и заслужили в глазах имперцев невольное уважение), имперские линкоры зависли над столицами крупнейших держав, после чего по всем каналам и через старинные, но от этого не менее эффективные громкоговорители началась трансляция обращения Виктора (тщательно проработанного группой специалистов под руководством Айнштейна) ко всем, кто его слышит. Не услышать было сложно.

Обращение было, в принципе, достаточно простым. Всем предлагалось бросать оружие и сдаваться. При этом Виктор обещал, что какие-либо санкции к тем, кто сдался, применяться не будут – к простым солдатам, честно и даже иногда храбро исполнявшим свой долг, притензий у Империи не было. Более того, всем желающим, чином не выше лейтенанта, в качестве альтернативы предлагалась служба в колониальных войсках Империи с сохранением званий. Естественно, это относилось к тем, кто не совершил военных преступлений, однако, с учетом того, что война к прибытию имперского флота только началась, этот пункт можно было считать формальностью. К старшим офицерам и генералитету притензий у Империи, в принципе, тоже не было, но, с учетом того, что позорно проигравшие войну полководцы никому не нужны, их предполагалось просто разогнать без пенсий по домам после, естественно, проверки в контрразведке или, как вариант, оставить на службе в качестве рядовых и даже сержантов, если, конечно, им на это мозгов хватит.

Мирным и законопослушным гражданам (даже с учетом того, что именно с их молчаливого, а иногда и вовсе даже громогласного согласия флоты их государств атаковали русские города) гарантировалось, что их, если они ни при чем, никто трогать не будет. Больше того, порядок наведут и с преступностью покончат. Ну а политикам (всем без исключения) гарантировался суд строгий, но справедливый. Ну а руководить ими будут, естественно, честные и справедливые люди, причем неимперского происхождения. В качестве доказательства со всех экранов смотрели суровые лица О'Салливана (его еще помнили) в парадном мундире адмирала военно-космических сил США – только что назначенного наместника Империи в обеих Америках, его заместителя Роммеля (тоже в американской форме), представителя Империи по делам Ближнего Востока капитан первого ранга Зингельман (со своим острохарактерным профилем) и руководителя создаваемой Европейской провинции Империи фон Лютцова.

В качестве альтернативы предполагалась бомбардировка с кораблей ну и, до кучи, высадка десантных частей русской армии. При этом деликатно напоминалось, что русские сейчас очень злы и что за возможные некорректные действия Империя ответственности не несет и за последствия не отвечает. На обдумывание и принятие решения давался час. Демонстрируя серьезность намерений, рядом с имперскими кораблями появились русские военные транспорты.

Ровно через час, не дождавшись ответа, Империя начала действовать. Гравитационные бомбы были сброшены на Париж, Лондон, Стамбул, Нью-Йорк, Торонто, Токио, Мехико и еще несколько крупных городов, в Великобритании началась грандиозная зачистка с массовыми расстрелами и поголовным определением в лагеря (попавшим туда сразу объявили, что их ждет пожизненная каторга в славящихся плохими условиями лунных шахтах) после чего Империя повторила свое предложение. На сей раз большинство ему вняло и теперь Земля почти полностью контролировалась Империей и ее сателлитами.

В числе сателлитов, кроме Германии, которой была предложена широкая автономия (немцы, поломавшись для вида, приняли предложение стать для остальных соседей высшей расой), неожиданно вошла и Россия с союзниками (тоже автономиями и тоже с широкими правами). Виктор честно предупредил, что намерен навести в России свои порядки и наведет, благо к возникшей после последних событий широкой популярности в народе мог добавить ударный флот. Русские политики тоже поломались, но тоже решили, что предложение Виктора (отставка, персональная пенсия и гарантии безопасности) все-таки предпочтительнее разбирательств на тему «и как вы, некомпетентные да продажные наши, дошли до жизни такой»? С гарантированным трибуналом в конце. Прибывший наконец во главе флота адмирал Поляков Виктора, в общем-то, поддержал, почему и сохранил и звание, и должность. Вот так нежданно-негаданно Земля превратилась в завоеванную территорию.

Вот такая ситуация сложилась на тот момент, когда Виктор собрал «сильных мира сего». Впрочем, какие они теперь были сильные? Финансовая мощь их исчезла в одночасье – на территории Земли действовала только имперская валюта, все прочие деньги превратились в ничто. Заводы были национализированы в пользу Империи, для управления всеми видами производств прибывали управленцы из Империи, гражданство жителям завоеванных территорий давалось третьего класса (военнослужащим, оставшимся служить новой власти – второго, так что сейчас они невольно оказались элитой местного общества и потому, хотя никто из них выше лейтенанта не мог подняться в принципе, за Империю и даруемые ей привелегии простые солдаты готовы были глотку кому угодно перегрызть), словом, все прелести жизни на завоеванных территориях. Причем все изменения происходили настолько быстро, что большинство здесь присутствовавших может и поняли, но еще не почувствовали их.

Были, правда, и положительные моменты. Например, в одночасье была ликвидирована преступность. Делалось это элементарно – брался преступник и тупо вешался на фонаре, благо полицейские архивы достались Империи вцелости. Нахождение в тюрьме тоже не спасало – Айнштейн, руководивший процессом, решил, что незачем зэкам казенную баланду переводить, поэтому был проведен ускоренный медикаметозный допрос, кого-то выпустили, а остальных частью расстреляли, частью загнали на урановые рудники и неизвестно еще, кому повезло больше. То же самое было с террористами – взяли террориста (а сейчас для медикаментозного допроса достаточным основанием считалось малейшее подозрение), расспросили его серьезно и вдумчиво, и расстреляли. А семью – на рудники. Действовало.