Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

Разошлись мы полностью довольные друг другом. Фиалка обещала вести операцию от и до, и даже неплохо спелась с моими кошками, которые от столь стремительного развития событий были в тихом охренении. Одну разведчицу они ещё могли вытерпеть рядом со мной, но когда их образовалось аж целых две штуки, мировоззрение сестричек начинало трещать по швам. Чувствую, будет мне при встрече нехилая такая взбучка… Мои кошки не злопамятные, но память у них хорошая.

Предстоящая встреча с подпольщиками представлялась мне своего рода формальностью. Ну не ждал я от неё чего-то нового, чего ещё не услышал со слов их парламентёра! Поэтому давящая атмосфера «собрания» стала для меня полной неожиданностью. На этот раз местом встречи был выбран… канализационный коллектор. Почувствуй себя черепашкой ниндзя, что называется. С другой стороны, парни были не первыми на моей памяти, кто предпочитал грязь подземных коммуникаций грязи социальной. Был у меня, помнится, один компьютерщик в команде… Только встреча с Тиной сдвинула в нём что-то в правильном направлении, и парень встал наконец на путь порядка… По всему выходило, эти люди своей Смерти ещё не встретили, а потому не спешили исправляться.

Люк под тротуаром вывел меня на развилку подземных коридоров. Чуть в стороне обнаружилась тройка подпольщиков. Все молодые мужчины, только одному, старшему в компании, немного за тридцать. Все стояли, прислонившись к обшарпанным стенам, скрестив на груди руки, и ждали. Стоило мне ступить на открытую площадку, я оказался под перекрестьем взглядов троицы. От парней так и веяло недоверием, и даже презрением.

«Вот скажи мне, Кошак, зачем они выбрали такое место? В этом нет ни грамма рассудочности! Вся наша техника, вся наша тактика заточены на работу в коридорах космических кораблей. Мы — десант! Неужели они думают, что в канализации наши дройды будут скованы сильней, чем в космосе?! — возмущению Мисы не было предела. Но вскоре выяснилось, что так она подводит к полной презрения финальной мысли. — Точно подпольщики! Так и тянет их в какую-нибудь дыру забиться — чтобы обязательно под полом!»

Я не стал говорить сестре, что бойцы невидимого фронта не против нас такую тактику затевают. Вряд ли они вообще представляют, подо что заточены валькирии. Зато немного разбираются в работе систем слежения в мегаполисе, да и брезгливое отношение охранителей к канализации — залог лишних пары секунд на отход. Думаю, и сама валькирия, окажись она в этом гадючнике, будет далеко не в восторге. Пусть нечистоты и не текут тут по полу — для этого есть трубы, а сами коридоры предназначены для обслуживания коммуникаций, — но находиться здесь всё равно неприятно.

— Зачем ты здесь, псионец? — наконец не выдержал самый молодой из троицы. Его глаза пылали негодованием. — Почему вмешиваешься в нашу борьбу? Кто дал тебе такое право?!

Ну здрасте, приплыли! Я смерил парня безразличным взглядом. Однако подумав всё же решил снизойти до ответа:

— Да вот, понимаешь, сплю я с твоей боевой подругой. И мне неприятно сознавать, что моей женщине будут тыкать во все щели всякими приспособами. Там есть место лишь одной приспособе — моей, — и уже самому великовозрастному из троицы. — Ты ведь здесь старший? Утёр бы, что ли, сопли этим детям. Не понимаю, зачем они здесь. Мы не на утренник в детский сад собрались.

— Не нагнетай, псионец! — старший еле успел придержать молодого да раннего товарища за предплечье. — Чего ты добиваешься?

— Меня просили помочь бойцам. А кого я здесь вижу? Но ты прав, нужна конкретика. Если я вас сейчас превращу в пыль, это создаст лишь новые отходы, которые смешаются с прочими в этом дивном месте «силы». Вашей подельнице от этого легче не станет.

— Подельнице?! Ты называешь Нимфу жаргонным имечком криминальных ублюдков?! — до того молчавший молодчик подался вперёд, и старший чисто физически не смог удержать ещё и его. — Чего ты стоишь без своих полей, псионец? А?

— Ты можешь проверить, — лениво хмыкнул я в ответ.

Бездумно бросившегося в атаку парня я подсёк и заломил ему руку. Только в последний момент опомнился, что передо мной не валькирия, и только это спасло бойца невидимого фронта от перелома. Впрочем, ему хватило и моего секундного запоздания, чтобы завыть с вывихнутой в плече рукой. Я недовольно поморщился. Оказывается, рефлексы моего тела за эти месяцы совершенно сбились. Сложно разделять противников по уровню силы. Сложно соразмерять свою силу для генетически модифицированных во многих коленах, и для почти обычных людей. Придётся заново «ловить» нужную грань. Выходит, я уже стал настоящим республиканцем, раз именно по республиканкам сужу о личных возможностях других бойцов.

Второго молодчика судьба первого не остановила, однако я уже был учёным. Несколько аккуратных блоков, бросок, и парень замер рядом со своим товарищем. На этот раз руку удалось сохранить в целости: боец отделался лишь потерей сознания. Спокойно выпрямившись после броска, я повернулся к старшему «боевой» тройки.

— Тебе придётся как-то научить их не умирать при первой же возможности. О выполнении приказов речи не идёт — но хотя бы пусть голову в петлю не суют. Хотя это только ваше дело. Если хотят сдохнуть не за здорово живёшь — это только их дело. Мне на вашу борьбу плевать. Была б моя воля, я был бы уже далеко от этой песочницы.

— Зачем ты нарываешься?

— Послушай, мальчик. Ты говоришь с псионцем, а не с гопником из подворотни. Хорошенько уясни это. Вы ещё живы лишь потому, что с трупов я обещанное для эвакуации с планеты не получу. Но не советую испытывать моё терпение. Если ваш гадючник мне совсем надоест, я просто вырежу вас всех, кого знаю. Каждого. А потом пойду к республиканкам. Надеюсь, мне это зачтётся. Тем более, своё в постели они уже получили… Глядишь, и выторгую себе билет до Псио. А, «боец»?..

— Я понял, извини, — всё же выдавил из себя старший. Видимо, какие-то мозги у него всё же были, и сейчас они включились в работу.

А говорят, страх — это зло! Вон как мозги подстёгивает!.. И дело пошло. Мы прикинули совместную тактику на предстоящую операцию. Получив по мордасам, молодые да ранние поубавили гонор борцов с режимом, и начали рассуждать более-менее здраво. В итоге удалось согласовать существенные моменты, и уходил я если не удовлетворённым, то хотя бы не на взводе. Хотя осадок остался. Неприятный, сосущий. Именно на этих судьбоносных переговорах я окончательно утвердился в мысли, что дорога назад, из Республики, для меня заказана.

Конечно, от встречи с подпольщиками я не ждал таких же ярких эмоций, как от встречи с разведчицей. Не та это братия. Но таких выкрутасов не ожидал даже от них. Чтобы сначала меня прокатить с «билетом» на свободу, а потом обвинять в том, что я сам ещё и виноват! Вот интересно, на каком этапе настоящий псионец начал бы убивать? А я ни на секунду не сомневался, что настоящий беспредельщик на моём месте уже бы утопил этих ненормальных в их же крови. Нужно будет потом показать Лиране записи. Так я лучше смогу прочувствовать грань, за которой для истинного псионца жизнь переходит в её противоположность. Естественно, не для него самого, а для ближнего его.

Но пища для размышлений в любом случае была получена. Совершенно незнакомая республиканка, ярчайшая представительница «белой плесени» феминизма, облизывала меня, как какая-то внешница, в то время как сами недавние внешники разве что глотку не рвали. Будто это я сам был виноват в происшествии с Нимфой! И ведь фиалка не получала на мой счёт никаких предостережений, никто от неё не требовал вести себя со мной так, как она вела. Это была целиком и полностью её собственная инициатива. Она ценила и уважала во мне республиканца, своего по духу, пусть и мужчину. У девочки даже сомнений не могло возникнуть, что кот, с россыпью серебра на груди, может подвести. И за игрушку она меня не считала по той же причине. Зато видела идеального партнёра для этой извечной республиканской игры, смеси безудержного секса и трепетного служения Экспансии. Боевого брата. Считала меня своей без пяти минут семьёй. Как можно не оправдать такое удивительное доверие? Вот и думай после этого, кто есть «белая плесень» на теле человеческой цивилизации!