Филип Фармер - Гоблин осатаневший

Пончо, заглянув в машину с другой стороны, воскликнул:

— Ба, шеф, вот так сюрприз! Почему бы нам просто не сесть и не уехать на этой?..

Трескучий звук со склона над ними заставил толстяка мигом залечь. Пуля, ковырнув покрытие рядом, с присвистом отлетела в сторону. Эхо второго выстрела донеслось почти без задержки.

Калибан метнулся вперед, распахнул капот, затем, нырнув назад, залег за машиной. В капоте одна за другой засветились пробоины; одна из пуль прошила ветровое стекло. Но Док, осторожно заглянув сбоку, убедился, что рисковал все же недаром. Он снова пригнулся, когда пули ударили совсем уж в опасной близости, затем выскочил, как чертик из табакерки, и мигом выдернул провода.

Пончо с Берни поливали двоих на дороге из своих автоматиков. Но видя, что расходуют пули без толку и даже не вынуждают противника залечь, прекратили бесполезный огонь.

— А вы чем заняты, Док? — окликнул Пончо.

— Только что обезвредил шутиху в моторе, — ответил Калибан. — Если бы сели без проверки, уже возносились бы к небесам.

Вверх по склону, почти скрытая лапами елей, убегала тропа. Проследив по ней взглядом, Док скорее угадал, чем увидел проблеск знакомой рыжей прически, а рядом с ней и черную голову.

Выше по склону, метрах в трехстах, внимание Калибана привлекло некое светлое пятнышко, весьма смахивающее на стену дома.

Док поделился своим открытием с друзьями.

— Немцы выбрали это место для засады отнюдь не случайно, — подытожил он. — Они метят именно туда.

Если Калибан не ошибался, то это означало, что группа Царндирла планировала свои действия на много ходов вперед. Возможно, об этом месте знали и те двое, кого Док недавно допрашивал. Чертыхнувшись, он мысленно поклялся впредь при калибанитовых «интервью» задавать вопросы и более общего свойства, типа: «А каковы ваши планы на будущее?».

— Смотрите! Смотрите же! — заголосил вдруг Пончо.

Рискуя нарваться на пулю снайпера, Док приподнял голову, желая узнать, что так взбудоражило приятеля. Он не услыхал поблизости свиста пуль, лишь эхо двух выстрелов донеслось откуда-то сверху. Зато сразу же заметил безмолвную черную стаю из нескольких десятков здоровенных пернатых: воронов, соколов, ястребов и прочих не менее милых пташек, — клином несущихся вдоль склона в их сторону. Птицы шли низко, едва не задевая верхушки деревьев, и голову каждой венчало знакомое светлое пятнышко.

Все трое поспешили открыть по ним беглый огонь, прерываемый, лишь когда мишени скрывались за изгибами рельефа. Противник с дороги стал посылать в друзей пулю за пулей, вынудив Пончо и Берни залечь между машинами и вжаться в асфальт. Снайпер сверху не преминул позаботиться о Калибане, чтобы и тот слишком рьяно не высовывал голову. А пернатые, как водится, долго ждать себя не заставили.

Было совершенно невозможно сражаться с птицами и одновременно укрываться от прицельного огня. Берни с Пончо, впрочем, попытались-перекатившись на спину, они открыли пальбу вверх, в налетающую пернатую лаву. Калибан щедро поливал малокалиберными пулями те добрых полтора десятка, что остановили свой выбор на нем, и несколько первых птиц разлетелись кровавым пухом и перьями. Но остальные прорвались, и, обронив автомат, Док пустил в ход голые кулаки. Все стервятники целили ему в голову и в свалке здорово мешали друг другу, удары их когтей и клювов зачастую приходились не по адресу, доставались своим же.

Бросив и думать о каких-то там снайперах, Док взметнулся в воздух, как кит из морских глубин, и в броске раскидал стервятников в стороны. Он крутился юлой и наотмашь рубил ладонями, ломал крылья и свертывал хрупкие шеи. Но один ястреб, прорвав-таки оборону, всадил когти глубоко в щеку. Калибан грянулся оземь и покатился, давя птицу собственным весом, пока безжалостные клещи наконец не разжались. С лицом и грудью, сплошь залитыми кровью, он в приступе ярости оторвал агонизирующему хищнику голову.

Пончо и Берни тоже добивали своих подопечных голыми руками. Видок у обоих был, пожалуй, похлеще, чем у Калибана-сплошные ссадины и кровь повсюду.

Калибан решил, что самая пора вспомнить о газовых гранатах, залежавшихся в кармане куртки. Выдернув из одной чеку, он поднялся во весь свой рост и, нимало не беспокоясь о снайперах, метнул ее как только мог круче в направлении стрелка на дороге. Пока тот, рефлекторно задрав ствол к небесам, пытался остановить грозный снаряд на лету, Док подхватил автомат и с гранатой в другой руке бросился следом.

Новую для себя опасность снайпер заметил, лишь когда почти опустошил магазин бестолковой пальбой в белый свет как в копеечку. Он тут же сменил прицел. Последовал одиночный выстрел, от которого Док легко уклонился, и карабин смолк.

Сменить обойму стрелок уже не успел-граната, не долетевшая до цели всего метров десять-пятнадцать, разорвалась в воздухе. Обронив бесполезный карабин, полуоглушенный стрелок сумел еще выхватить пистолет из-под мышки и даже открыл беспорядочный огонь, когда следом прилетела вторая граната Калибана. Все недолгие мгновения ее полета Док по всем правилам «качал маятник» и отвлекал противника длинной очередью из своей крохотульки. Пластиковый мячик, выполнив от асфальта изящный карамболь, взорвался в воздухе точно посередине между стрелком и его напарником с железным ящиком.

Продолжая уворачиваться от пуль уже верхнего снайпера, Док подобрал карабин, мгновенно сменил обойму, запасные распихал по карманам и, подхватив металлический ящик под мышку, понесся обратно. Даже при всем своем боевом облачении, с винтовкой и увесистым ящиком, он мог бы запросто дать фору любому олимпийскому спринтеру.

Друзья уже сидели в разминированном «мерседесе», Берни даже успел развернуться и прогреть мотор. Калибан с ходу нырнул в услужливо распахнутую перед ним заднюю дверь, и автомобиль, задымив резиной, рванул с места. Напоследок в крыше засветились еще две пулевых пробоины.

Берни остановил машину у смотровой площадки в доброй четверти мили, когда место схватки надежно заслонил крутой поворот. Здесь у парапета над пропастью располагались дощатые столики для пикников, а чуть поодаль-аккуратная сортирная будка. Док оказал всем первую медицинскую помощь, себе тоже. Приняв по гематогенной пилюле, парни ощупали свежие пластыри из псевдокожи.

— Лучше чем прежде, — заметил Берни несколько утрированно.

Восстанавливающие кровь пилюли эффективнее действовали при полноценном питании, и друзья через силу доели все, что оставалось в картонке, которую Пончо при пересадке, естественно, не позабыл. Парней еще немного трясло, и даже Калибан, внешне как всегда невозмутимый, не испытал от еды обычного удовольствия. Пилюли немного повышали температуру тела, и в течение ближайшего часа друзьям предстояло ощущать легкий звон в ушах. Зато после-никакой слабости от потери крови.