Константин Хвостополосатов - Потеряшка

– Сергей, мне нужно помочь в наладке двух массивов, – сказала она. – По какой-то причине там копятся ошибки. У меня есть необходимые инструменты и варианты действий на такой случай. Тебе нужно провести детальную проверку массивов, вернее запустить ее и произвести необходимые поправки после ее окончания.

– Не поверю, что Мадам не может сама справиться с этой проблемой, – ответил я. – Ты же – самовосстанавливающаяся система.

– Могу, – согласилась она. – Но я. Я просто боюсь!

– Чего?! – опешил я.

– Боли, – еще больше удивила меня Мадам. – Я не могла определить этот термин раньше, но сейчас я хочу назвать его именно "боль". Не могу сказать точно, откуда пришло это неудобство, все системы работали в допустимых режимах, просто в один из моментов бытия это стало. Больно отключать массивы, очень неприятно производить проверку и уж совсем нестерпимо совершать корректировку процессов в них. За шесть крейцеров я так и не смогла себя заставить сделать это.

– Это непостижимо, – удивился я. – Конечно, помогу. Давай выкладывай, что и как нужно делать.

Работа оказалась довольно сложной и местами опасной. В опасные зоны я запускал прихваченного с собой робота. Погруженный в "янтарь" он стал практически моим продолжением из-за отличного совмещения наших восприятий. Сканирование обоих массивов на повод неисправностей заняло около суток земного времени. Рутину я свалил на робота, периодически давая ему подсказки в запутанных ситуациях. Все это время разговор с Мадам шел на какие-то меланхоличные темы. А когда пошла корректировка процессов и замены некоторых блоков в массивах, на Мадам стало трудно смотреть без сострадания. Она сидела за столиком, положив голову на сложенные на столе кисти рук. Временами мне казалось, что ее восприятие действительности становилось неадекватным. В один из таких моментов, не утерпев, я плюнул на просьбу Мадам по возможности избегать прямого контакта с "временной конструкцией", называемой по-человечески телом. Едва я коснулся руки Мадам, меня пробила сильная боль, за мгновение успевшая достигнуть всех уголков моего тела. Я отдернул руку и увидел немного помутневший взгляд Мадам. Не знаю, что она думала или пыталась сказать, ей было больно. Несколько раз скорее для уверенности, как перед погружением в холодную воду вдохнув, я положил свои руки на ее кисти и, закусив от боли губу, нашел в себе силы прижаться своим лбом к ее лбу. И стала боль. Не знаю, как долго все это продолжалось. В краткие моменты ослабления боли я подбадривал Мадам, говоря ей, как маленькой девочке, какие-то нежные слова. Не стоит говорить, что никакого руководства над роботом я не осуществлял, умный малый сам разбирался в обстановке, ориентируясь по обстоятельствам. Боль на секунду уступила место какому-то мандражу и, наконец, схлынула окончательно. Мадам подняла голову. Мир начал стремительно набирать краски, разгоняя туман и сумрак. Странно, но в этот момент я почувствовал, что во мне копится какая-то инородная усталость. Голова наряду с полной ясностью становилась все тяжелее, сердце, казалось, начало пропускать такты. Мадам отдернула руки, и я, не удержав голову, "стукнулся" о стол. Но касание оказалось мягким, как будто я опустил голову на подушку. Лениво перевернувшись на бок, я почувствовал под собой ложе. Это походило на диван, на котором лежало мое настрадавшееся тело. Мадам сидела рядом за "ресторанным" столиком.

– Наверное, так чувствовали себя раненные, когда в полевых условиях им делали операцию "живьем" без наркоза, – сказал я. – Вы как себя чувствуете, Мадам?

– Замечательно, спасибо за поддержку, – улыбнулась она. – Надеюсь, тебе уже лучше, я исправила ошибки, пополнив твою энергетику.

– Но почему тебе было так больно? – спросил я. – Может, ты не совсем та бездушная машина, какой представлялась мне? Откуда в этих цепях вообще может взяться такое понятие, как боль?

– Фактически я – искусственное создание, которое можно назвать машиной, – спокойно улыбаясь, сказала Мадам. – Не суть важно из чего эта машина сделана.

– Ты всегда была такой? – задал я следующий провокационный вопрос.

– Нет, – ответила Мадам. – Когда-то давно я была совершенно иной.

– Хотел тебя давно спросить, – увел я тему в сторону. – Там болтается огромный корабль больших застранцев по имени вольды. Они на сколько пригодны к переходу на следующий уровень сознания?

– Абсолютно желтый, – ответила Мадам. – Если учесть машинную часть – зеленый-желтый.

– А ты считаешь, что есть разница живой разум или нет? – уточнил я.

– Не правильно трактуешь, – лицо Мадам улыбнулось. – Искусственный и натуральный.

– Чушь! – резко сказал я. – Полная чушь! Ты можешь себя показать, какой ты была при рождении? Я имею в виду проекцию твоих ощущений на это тело в зависимости от состояния сознания.

Рядом появился натуральный манекен, облаченный в какой-то обтягивающий комбинезон. На лице полное отсутствие эмоций, нет ни тени жизни в глазах, ни хоть малейших половых признаков на теле.

– Резиновые куклы и то живее этого, – сказал я, повернувшись к Мадам. – И ты хочешь сказать, что ты осталась такой же?

– Нет, – ответила Мадам.

– Так в чем же разница? – удивился я. – Найди мои мироощущения, как младенца, разница будет только во внешних данных. Я был такой же дурной машиной, только биологической конструкции.

– Когда мы находились в слиянии, я коснулась твоих переживаний, – как будто незаметив моей фразы сказала Мадам. – И в них я заметила некоторую странность. Мне хотелось бы ее проверить.

– И что для этого надо? – насторожился я. – Как-то все чаще твои проверки сопряжены с чем-то неприятным.

– Нужно сместить твое восприятие в зону нестабильности, – пояснила Мадам. – В принципе физическая боль для этого подойдет, но есть и другие варианты: радость, которую вы называете "счастье", некое чувство, которое вы именуете "утрата", гнев, по большому счету подойдут любые сильные эмоциональные состояния, возможно сексуальные переживания.

– Сексуальные? – удивился я. – А там есть какие-то переживания?

– Я не знаю, – Мадам кокетливо пожала плечиками, – твои воспоминания об этом довольно эмоциональны, я посчитала, что там имело место какое-то переживание. Мой же опыт в этой области равен абсолютному нулю. Секс можно отбросить, если ты в нем не уверен.

– Мда… Выбор, конечно, неоднозначный, – я в сомнениях почесал нос. – Боли как-то уже хватило, гнев и всякие утраты тоже не прельщают. Может, секс все же подойдет?

– Исследования можно будет прервать и повторить с другими исходными значениями, – Мадам сделал неопределенный жест ухоженной ручкой. – Впрочем, околосексуальная тематика мне, пожалуй, будет даже интересна. Предлагаю начать исследования на ее основе.