Ольга Карелина - Эффект Домино (СИ)

Эмине недоуменно захлопала ресницами, и Рэкс поспешил внести ясность в ситуацию.

- Замечательно, что вы друг друга поняли. Эмине, вот трое испытуемых, начать надо с Домино, - хорон указал на ауриса, и тот ощутил, как подогнулись ноги. - Следующим будет Рафаэль, а потом Крайт. Кита и Рейна попрошу из соседнего кабинета принести нам пять стульев, а я пока всем заинтересованным расскажу, что тут происходит.

- Эксплуататор, - вздохнул Кит и вместе с Рейном вышел из кабинета. Пока услышавшая имя риза Эмине заинтересованно рассматривала Крайта, Рэкс простёр руку в сторону настенной панели и продолжил: - Это, собственно, мнемограф, точнее меньшая его часть, остальное в стене на пол-этажа, здесь у нас только такие кабинеты и находятся. Здесь же, к слову, мы проводим сканирование памяти - как шпионов, так и обычных агентов, если необходимо уточнить детали. Технология, к сожалению, недоработана, поэтому сильно глубоко копнуть нельзя - либо недавние события, либо очень важные. На основе последнего проводятся испытания на психологическую устойчивость, лояльность, страхи-фобии, таланты-способности и иже с ними. У нас имеются прецеденты принятия на работу людей, прежде не имевших ничего общего с ГШР, например мой брат, с девяти лет живший в семье обычных людей и впоследствии получивший образование в обычном вузе. Однако с вами так не получится, слишком специфичный случай. После подключения к аппарату под воздействием программы сознанием вы уйдёте в себя и всё, что там будет происходить с вами, мы увидим на экране. Время покаяться, друзья, - он усмехнулся, и Домино с Крайтом, переглянувшись, поёжились. - Программа поднимет на поверхность самое важное для вас - так мы решили предписать. Мы хотим знать, что вас заботит в наибольшей мере, чтобы принять по вашему поводу правильное решение. Если учесть, в какой мы сейчас глубокой з... кгхм, политике, мне принципиально знать до мельчайших подробностей, с кем я имею дело. Никаких рекомендаций по пребыванию в себе дать не могу, эпизод восстания памяти и вашего "я" кончится, как только вы преодолеете или не преодолеете свой кризис, если он у вас имеется, или мозг не решит, что получил достаточно. Там всё будет зависеть от вас. Кстати, опыт показывает, что под действием программы человек крайне редко помнит, откуда он в этом искусственном сне. Вопросы?

- Чем это чревато? - спросил Рафаэль под шум втаскиваемых в кабинет Китом и Рейном стульев. - Какие были самые худшие последствия?

- Да не было никаких последствий, - отмахнулась Эмине. - Мозг не взорвётся, сердечного приступа не случится. По общим медицинским показателям вам ничего не грозит, иначе Рэкс вас бы сюда не привёл. Понятное дело, что душевнобольных подобным испытаниям не подвергают, а здоровый мозг не способен загнать человека в самую жуть. Даже в фобиях. Плюс там есть стоп-кран встроенный. Что будет не так, сразу всё отключится, к тому же мы подсоединяем катетер на всякий случай.

- А мы душевноздоровые, ты уверен? - испуганно спросил у Домино Крайт, и аурис пожал плечами.

- Я уже ни в чём не уверен...

- Всё будет хорошо, - ободрительно сказал Рэкс, опускаясь на любезно пододвинутый к нему Китом стул. - Домино, вперёд. Подай положительный пример.

Последний раз посмотрев на лучшего друга, Домино шагнул к мнемографу. Тут же подскочившая к нему Эмине усадила его в кресло, подключила электроды и, почти безболезненно, катетер. Затем отступила к панели, щёлкая клавишами, и, закрыв глаза, Домино вдруг ощутил, как проваливается во тьму.

Чувство непрестанного падения сопровождало его, даже когда темнота перед глазами прорезалась тысячами кроваво-красных капилляров, разбежавшихся от центра во всё обозримое пространство. Один за другим на узлах пересечения капилляров и артерий стали взбухать яркие светящиеся точки - то там, то здесь, спереди, сзади, слева, справа, и Домино понял, что это - те самые пункты выбора, в которых он так часто оказывался за свою не столь уж долгую жизнь. Самый яркий огонёк приблизился, расширился, захватывая видимую часть этой вселенной, и аурис увидел себя разговаривающим с Шоной там, в баре "Пыль". Вот только он не обернулся на звон разбиваемых кружек с опрокинутого Азатом подноса, глубоко задумавшись над ключевым решением своей жизни, не побежал за ним и потому склонился в итоге к тому, чтобы отомстить ненавистному Зебастиану через ГШР.

Красная огненная сфера взорвалась фейерверком, ослепив его, и поле капилляров чуть повернулось, пододвигая к нему другой огонёк. Азат после рассказа Зинона принимает решение опереться на трианг в их путешествии, а Домино вместо того, чтобы пойти у него на поводу, отказывается и самолично уничтожает последние запасы трианга в живом виде на планете.

Взрыв. Сфера. Последняя ссора с Алектой. Он успокаивает её, и она рассказывает, как её обманул Азат. Отличный повод порвать с человеком, оказавшим на него наиболее разрушительное влияние, и остаться в Рей-Денне юным партизаном.

Сфера. Домино отказывается от предложения Троя. Нет, соседний огонёк: Домино, узнав о его сфере деятельности достаточно, сдаёт их всех в ГШР или МД. Взрыв. Он не заговаривает повторно с Инаем - или не соглашается приехать, или плюёт на заключённый договор, потому что по Инаю видно, что он ненадёжный партнёр, и потому что трианг - слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Круговерть огней. Непойманный Рафаэль и сохранившаяся банда. Неубитый Аит - и вместо него убитый Зебастиан. Всё подряд. Не принятый от Азата трианг - и живая Холли, и живой Гарольд. Выстрел в Азата там, у фургона с синайцами: потому что тот в полной мере показал себя, хватит, чтобы избавить от него и того, что он может привнести, этот мир. Противостояние, чтобы спасти Алекту. Отпор, чтобы не сесть вновь на трианг. Борьба с самим собой, а не радостное плавание по течению. И, в конце концов, убийство Азата и спасение Селены - а не это трусливое бегство...

И ещё три тысячи мелочей. Домино и не подозревал, как сильно могла измениться жизнь от одного только шага в другую сторону, не требующего душевных усилий, даже не замеченного им, - и программа беспощадно крутила и вертела его прошлое, то так, то эдак, и он всё падал и падал, осознавая, сколько зла он совершил своим бездействием, горячностью, трусостью, непониманием, нежеланием понимать. Скольких людей он убил, прямо или косвенно, скольким сломал судьбу. И скольких мог бы спасти, защитить, сколько всего мог бы сделать. Мог бы...

В какой-то момент все вероятностные линии, яркие и потухшие, широкие и узкие, в своём вращении слились в одну огромную, пылающую солнцем сферу, являя собой саму неотвратимость, невозможность исправить такое огромное количество зла, и в тот момент, когда она с треском разорвалась перед ним, оставляя за собой лишь темноту и пустоту, Домино распался вместе с ней на миллионы никак не связанных кусочков, потому что не было сил, ни у кого никогда не хватит сил, жизни всё это искупить...